Книга Живой щит [= Гарпун для Акулы] - Сергей Зверев

– Поэтому я и говорю – полоумный. И еще этот американский ультиматум! Как вы объясните президенту тот факт, что американцы практически шантажировали нас, угрожая разбомбить сухогруз? Это же небывалый случай международного терроризма! – Дмитрий Андреевич вскочил и стукнул кулаком по столу. – Я не дам вам превратить Россию в Верхнюю Вольту!

На мгновение Илья Юрьевич растерялся. Ему и в голову не могло прийти, что разговор примет такой оборот.

– Не горячитесь, Дмитрий Андреевич, – сказал руководитель ФСБ и тут же поправил Чубина: – Мы не дадим унижать Россию. А для этого нужно представить дело так, что уничтожение «Сокола» – результат конструктивной работы всех российских спецслужб с высшими органами власти. При чем здесь американцы? Мы обнаружили груз и, не найдя другой возможности избежать его утечки, пошли на экстраординарные меры, а при этом пожертвовали жизнью лучших своих людей. Это надо особенно отметить. Ведь у любой истории есть не только начало, но и конец.

Чубин хотел что-то возразить, но промолчал. В последних словах слышалась почти неприкрытая угроза в его адрес. До сих пор комитетчики такого себе не позволяли, а значит, было над чем задуматься.

После того как совещание закончилось, Кушайло крепко пожал руку генералу ФСБ, не скрывая искренней радости.

– Вы довольны, Илья Юрьевич? – удивился тот. – Ведь своих же будем топить.

Капитан «Ушакова» смотрел, как офицер связи разбирается с одноразовым шифром. Рядом с капитаном стоял дежурный радист.

Гой сам спустился в радиорубку, когда минут тридцать назад было получено первое сообщение. Игорь Владимирович ждал подтверждения приказа.

– Ну? – нетерпеливо выдохнул он.

– Все то же.

Гой вспылил:

– Ты мне приказ сообщи! «То же» жене своей будешь говорить в постели.

Офицер протянул капитану текст приказа. Игорь Владимирович мгновенно пробежал его взглядом.

«Сглазили!» – мелькнуло в голове у Гоя.

Еще перед выходом в море Игорь Владимирович почуял неладное. Наверное, каждый хоть раз в жизни испытал что-нибудь подобное. Это своего рода внутренний прибор, барометр, работающий на прошлом опыте и интуиции. Вот почему Гой облегченно вздохнул, когда получил приказ возвращаться. И вдруг такое!

Нет, конечно, он ожидал худшего: аварии, столкновения, да хоть встречи с инопланетянами. В конце концов, подводная лодка – не прогулочный катер с дискотекой. Но отправить на дно свой же сухогруз?!

Он вернулся в центр управления огнем. «Ушаков» двигался на северо-запад со скоростью двадцать узлов.

– Товарищ капитан, – сказал по телефону мичман, – у меня есть контакт.

– Придется немного подождать. Держи объект по всем активным системам.

– Мы его быстро нагоняем. Сигнал устойчивый.

Акустик подтвердил, что вышли на «Сокол». Теперь нужно было подняться на поверхность, на глубину перископной антенны, и передать сообщение в Москву, чтобы оттуда подтвердили приказ.

Гой надеялся, что к этому времени цель не уйдет из сектора. До Северной Кореи оставалось всего ничего. Потопить «Сокол» в территориальных водах КНДР означало бы спровоцировать международный скандал.

Наконец Москва дала «добро». Игорь Владимирович выругался про себя. С этой минуты он превратился в винтик большого слаженного механизма.

Когда Новиков спустился в трюм, все было кончено. Длинная тонкая нить проволоки, которую Колька приспособил под антенну, порванной струной повисла вдоль стены. Одним своим концом она дотягивалась до края шлюза, вторым – перебитая чьим-то прицельным выстрелом, едва касалась дна. Рядом, широко раскинув руки, с лицом, обращенным вверх, лежал Серегин.

Смерть настигла его врасплох, словно сорвав последний осенний лист с дерева и бросив мертвого к ногам убийц. Виктор насчитал на его куртке шесть рваных отверстий.

Он почти не знал этого парня. Их знакомство уложилось в две непродолжительные встречи. Чтобы назвать человека другом, двух часов явно недостаточно. Да и могли ли быть друзья у Новикова?

– Легко сдох, скотина! – пнул безжизненное тело носком ботинка матрос. – Прямо на лету. Ну ничего, зато второй жив. Пока!

Это зловещее «пока» заставило бывшего «афганца» вздрогнуть, будто кто-то неосторожно задел обнаженный нерв. Внутри Новикова сдетонировал заряд такой силы, что его хватило бы выжечь весь сухогруз дотла. Внезапная перемена в лице Виктора напугала матроса, наслышанного о зэковском прошлом Новикова. Но он расценил это по-своему:

– Я вижу, ты тоже не прочь пострелять? Могу устроить. Капитану нужны профессионалы вроде тебя.

Виктор молчал, завороженно глядя на рукоятку пистолета, выглядывающего из-за Колькиной куртки. В это мгновение брезент, закрывающий странную, похожую на гигантский зонт конструкцию, со зловещим шорохом пополз вниз, и из-под него во всей своей мрачной красе возник боевой вертолет.

Зрелище привлекло внимание собеседника Новикова. Тот на секунду отвернулся, поглощенный внезапным превращением брезентового кокона в винтокрылое чудовище. Этого было вполне достаточно, чтобы Виктор успел вытащить пистолет и спрятать у себя за поясом.

«Извини, Колька, – он мысленно попросил прощения у Серегина, – в который раз ты меня спасаешь. Ну да ладно, скоро сочтемся».

– Страшная зверюга! – Матрос восхищенно облизнул губы. – Что-что, а оружие мы пока делать не разучились. Ну так как? – снова обратился он к Новикову. – Смотри не прогадай. Дело-то стоящее.

Виктор поднялся. Затянув до половины «молнию» на куртке, он стал пристально рассматривать неожиданного доброжелателя. Навязчивое упорство, с которым тот предлагал свои услуги, выдавало шкурный интерес. От взгляда Новикова не ускользнула и татуировка на тыльной стороне ладони, служившая своего рода опознавательным знаком.

– Сидел? – коротко спросил Виктор.

От прежней самоуверенности матроса не осталось и следа.

– Вроде того, – промямлил он, по-совиному выпучив глаза. – Малолеткой загремел в колонию.

– Значит, ты в курсе, что делают на зоне с подсадными утками вроде тебя?

Не давая ему опомниться, Новиков вплотную прижал собеседника к стене – локтем правой руки уперся ему в подбородок, а левой ухватился за ремень, так, чтобы он не мог пошевельнуться.

Снующие по трюму были настолько поглощены собственными делами, что не замечали происходящей в дальнем углу сцены. Кто-то успел оттащить в сторону брезент, еще несколько человек отволокли тело задушенного Святым головореза. Только мертвый Колька Серегин оставался сиротливо лежать рядом с лестницей, беспомощный что-либо изменить в своей судьбе.

Мысль о Кольке заставила Новикова сильнее надавить на кадык. Матрос захрипел, запрокинув голову набок и истошно колотя пятками по металлической обшивке трюма.