Книга Потерянный рай - Джон Мильтон

Небесный мой Наставник! Воскрешён

Последним я виденьем, убедясь,

Что будет Человек существовать

Со всеми тварями, что род людской

Не вымрет. Не печалюсь я ничуть

О том, что целый мир погиб в волнах

И все его безбожные сыны,

Но счастлив, что нашёлся пред концом

Столь праведный и совершённый муж

И Вседержитель соблаговолил,

Смягчившись, новый мир произвести

От мужа оного. Но растолкуй

Значенье разноцветных трех полос,

Изогнутых на небе, словно бровь

Безгневного Всевидящего Ока?

Не пёструю ли образуют вязь

Каймы текучей тучи водяной,

Дабы она не пролилась опять

И Землю бы не затопила вновь?"

Архангел рек: "— Ты мудро угадал.

Воистину, Господь смягчил Свой гнев,

Хотя ещё недавно сожалел,

Что Человек ущербный сотворён.

Он, долу глядя, видел, что полна

Земля насильем, всяческая плоть

Совращена с правдивого пути,

И сердцем восскорбел; но, покарав

Отступников, такую благодать

Единый правдолюбец обретёт

Пред ликом Божьим, что Господь, сменив

На милость гнев, дотла не истребит

Род человеческий и даст Завет

Потопом Землю впредь не пустошпть,

Ни морю выступать из берегов,

Ни ливням — сушу затоплять с людьми

И тварями, живущими на ней,

Вовек не попускать. Когда прострет

Он тучи дождевые, то велит

Трехцветной радуге на небосвод

Явиться, — в знаменье и поминанье

Его Завета. Ныне день и ночь,

Посев и жатва, лето и зима,

Порядок неизменный соблюдут,

До времени, когда вселенский огнь

Очистит Мирозданье, а затем

Возникнут внове Небо и Земля,

Где будут праведники обитать!"

КНИГА ДВЕНАДЦАТАЯ

Архангел Михаил продолжает повествование, рассказывает о потопе, упоминает об Аврааме и постепенно объясняет обетование о Семени Жены, данное Адаму и Еве после их грехопадения; возвещает о воплощении смерти, воскресении и вознесении Сына Божия, о состоянии Церкви до Его второго пришествия. Утешенный этими откровениями и обетованиями Адам вместе с Михаилом спускается с горы, будит Еву, погруженную до сей поры в сон; благие сновидения располагают её душу к покою и покорности. Михаил выводит за руки Прародителей из Рая; за ними полыхает машущий, пламенеющий меч, и Херувимы занимают посты для охранения Рая.

Как странник в полдень делает привал,

Хотя торопится, так Михаил

Прервал на середине свой рассказ,

Меж двух миров — погибшим и воскресшим;

Он счёл, что, может быть, Адам задаст

Какой-нибудь вопрос; чуть переждав,

Опять продолжил прерванную речь:

"— Начало мира, и его конец,

И новый род людской, что возрождён,

Как бы от малой поросли другой,

Ты видел. Все же многое узреть

Ещё осталось, но твой бренный взор

От напряженья изнемог; нельзя

Без утомленья смертным созерцать

Божественные вещи; посему

Дальнейшее — поведаю в словах,

А ты сосредоточенно внимай!

Покуда племя новое числом

Невелико и, памятуя суд

Недавний, сохраняет в сердце страх,-

Мужи и жены будут жить в труде

Богобоязненном и, чтя закон

И правду, быстро множиться. Земля,

Возделанная ими, уродит

Преизобильно хлеб, вино, елей;

Они вола, и агнца, и козла

Нередко в жертву станут приносить

От стад своих и щедро возлиять

Вино, священнодействие творя.

Безоблачная радость, долгий мир,

Под властью патриархов, осенят

Колена и роды, но верховод

Восстанет некий, с гордою душой

Честолюбивой; братский лад презрев

И равенство прекрасное, он власть

Над братьями преступно обретёт,

Согласье и законность истребит

Природные, и, как ловец людей,

Но не зверей, оружьем и обманом,

Он всех, кто воспротивится ему,

Как дичь, затравит, и ему дадут

Прозвание Великого ловца

Пред Господом, чтоб Небу досадить

Иль, домогаясь нагло у Небес

Владычеством, по важности вторым,

Почтить его, чьё имя родилось

От возмущения, хотя других

Он в возмущеньях будет обвинять.

С толпой клевретов, честолюбьем е ним

Объединённых иль к нему в ярмо

Поддавшихся, чтоб вместе с главарём

Тиранствовать, на Запад он уйдёт

Из мест Эдемских и в конце концов

Равнину сыщет, где из-под земли,

Как будто из бездонных адских недр,

Клокочущая, чёрная смола

Наружу вырывается, кипя.

Задумают они из кирпичей,

Скреплённых этой вязкою смолой,

Построить город, башню возвести

До Неба вышиною, имена

Свои прославив, чтоб в чужих краях,

В рассеянье, о них не стёрлась память,

Хорошая, дурная — все равно,

Но Бог, не раз пристанища людей

Незримо посещающий, следя

За их делами, вскоре углядит

Строителей и в город низойдет;

И прежде, чем достигнет башня врат

Небесных башен, посмеётся Бог

Над зодчими, пошлёт их языкам

Различье, не оставит и следа

Родной, природной речи, заменив

Разноголосьем непонятных слов.

Подымется немедля дикий шум

Многоязычный; все начнут вопить,