Книга Время библиомантов. Книга крови - Кай Майер

Снова воцарилась тишина, затем в глубине корабля словно бы заработали гигантские кузнечные мехи. Пульсация, которую Фурия ощутила, побывав здесь впервые, усилилась и стала ритмичнее.

Идеи поглотили уже три четверти неба. Снаружи бушевал океан красок и оттенков. Языки, окрашенные во все цвета радуги, казалось, облизывали снаружи иллюминаторы «Флёр».

Все свои помыслы Фурия сосредоточила на месте, куда должен был отправиться корабль; перед её внутренним взором возник океан из верхушек деревьев, колыхавшихся на ветру. «Бланш» была уже там, и девочка представила себе, как корабль парит высоко над Лесом мёртвых книг, в бесконечно далёком небе, как на палубах толпятся чернильные поганки, как они смотрят на чужой зелёный край далеко внизу расширенными от удивления глазами.

– «Флёр», – прошептала она, – время пришло.

Корабль задержал дыхание – или это была она сама?..

Лес перед внутренним взором девочки стремительно надвигался на неё, словно кто-то раскатывал его перед ней, как свёрнутый ковёр. Силуэты деревьев стали чётче, казалось, их можно было потрогать.

– Дава-ай! – завопила Фурия.

– Время пришло, – повторил корабль.

Или он произнёс «прошло»?..

– Мы не выберемся, – заявила петушиная книга.

В лицо Фурии ударил слепящий свет. Ночь сменилась днём так внезапно, что у девочки заслезились глаза. Она почувствовала, что происходит, прежде, чем её глаза снова обрели способность видеть.

«Флёр» падала.

Глава двадцать первая

Петушиная книга вопила что есть мочи, её тонкая шея трепетала, как бумажная гирлянда на ветру. Со всех сторон слышался пронзительный визг – это кричала «Флёр». Мысль о том, что чернильные поганки угодили из огня да в полымя, пронзила Фурию, словно спица.

– «Флёр»!

– Мы вынырнули слишком высоко. Я не могу управлять полётом.

– Мы разобьёмся о землю!

– Я не могу…

Внезапно в сознании Фурии воцарилась тишина.

– «Флёр»?

Снова поднялся сумасшедший визг, и Фурия изо всех сил вцепилась в подлокотники капитанского кресла. Ускорение от падения грозило вытолкнуть её из кресла и размазать по потолку. Девочка не могла не думать о чернильных поганках – как они там? – и отчаянно надеялась, что они успели за что-нибудь уцепиться и никто не оказался за бортом.

Связь, возникшая между девочкой и кораблём, была крепче, чем думала Фурия. Титанические усилия, которые прилагал корабль, она ощущала как свои собственные, как будто она сама пыталась в последнюю секунду предотвратить падение. Ей казалось, что её руки и ноги выскакивают из суставов. Все мышцы болели, даже зубы ломило.

Мощный рывок сотряс «Флёр» до основания – мощный до такой степени, что Фурия на секунду решила, что они ударились о землю. За окном виднелось теперь не только серое вечернее небо, но и массивные кроны деревьев в клубах тумана. Пейзаж неуклонно приближался, корабль покачивался, но пока сохранял равновесие, опускаясь всё ниже, но уже медленнее. Послышался треск веток, когда корпус корабля весом в несколько сотен тонн рухнул в чащу, сотрясся и, покосившись, застрял поверх сломанных стволов и веток.

При ударе Фурия вылетела из капитанского кресла, на четвереньках приземлившись между креслом и окном. Снаружи послышались странно приглушённые крики: она слышала их как будто из-под подушки. Затуманенное сознание Фурии по-прежнему доносило до неё то, что чувствовала в эти минуты «Флёр», – в её теле словно бы ворочалась, разветвляясь, раскалённая проволока.

Несмотря на все перипетии, корабль не разбился. И если он благополучно не разбился при падении, то можно было надеяться, что и чернильные поганки остались живы.

– У тебя получилось, – с трудом выдавила Фурия.

Корабль не ответил. В следующий момент боль, терзавшая девочку, отпустила её настолько резко, что шок от этого был чуть ли не сильнее, чем когда Фурия впервые почувствовала её.

– «Флёр»! – Она села прямо, всё ещё оглушённая эхом чужих ощущений. – Ты слышишь меня?

Пульсация в глубинах корпуса корабля, чувство присутствия другого живого существа – всего этого больше не было.

– Она больше не сможет ответить, – вполголоса заметила петушиная книга. – Это было последнее путешествие «Флёр де Мари».

Испуганные вопли снаружи, на палубах, мало-помалу затихли. По доскам зашаркали шаги, послышались возгласы облегчения. Кто-то в голос заплакал.

Фурия провела рукой по доскам корабельной палубы – скупой жест прощания и благодарности. Нельзя было позволить печали взять над собой верх: миссия Фурии была ещё не окончена, чтобы завершить её, девочке нужно было собрать все оставшиеся силы.

Она снова выпрямилась во весь рост – колени дрожали, – обеими руками опёрлась на оконную раму и выглянула наружу. В раме ещё торчали осколки стекла, однако за долгие годы, прошедшие с момента крушения, ветра и бури Забытых земель сточили и отшлифовали их до гладкости стеклянных шариков.

Из окна были видны лишь нос корабля и часть открытой боковой палубы. Ошарашенные чернильные поганки сидели прямо на досках, держась друг за друга. Похоже, им здорово досталось во время путешествия, но Фурия не заметила ни одного тяжелораненого. Она также не могла оценить, все ли уцелели или кто-то пропал в пути.

Кому-то придётся позаботиться о них, объяснить, что они выбрались из Забытых земель. Чернильные поганки умели лазить – Фурия наблюдала, как они ловко передвигались по золотым сетям между страницами мира, скользя по ним, как обезьяны. Они были опытными охотниками и привыкли жить под открытым небом. В Лесу мёртвых книг они найдут всё, что требуется, чтобы освоиться и начать жизнь заново.

Фурия всё ещё, задумавшись о судьбах этого народца, пялилась на огромное дерево, росшее рядом с кораблём, когда «Флёр» накрыла гигантская тень. Что-то большое и тёмное появилось в небе и заслонило дневной свет – это была «Бланш де Казалис».

Дункан смог довести корабль до места назначения. Где-то там, в вышине, находились Восьмой сын, его братья и сёстры, а вместе с ними – целое поколение чернильных поганок, которые не помнили войны и которым Лес мёртвых книг покажется земным раем.

Единственная опасность, ещё угрожавшая им, исходила от самой Фурии и от того, что она собиралась сделать. Она искренне надеялась, что её затея не повредит лесу и его новым обитателям. Риск был велик, но думать об этом сейчас было нельзя. Если бы она сейчас снова взялась перебирать все возможные решения, это заронило бы в ней ещё больше сомнений, а их у девочки и без того имелось достаточно. Чтобы раз и навсегда остановить распространение идей, у неё оставался один-единственный шанс.

Увидев в небе над собой «Бланш», чернильные поганки на палубе снова затянули свои религиозные песнопения. Скользнув над верхушками деревьев на краю пролома, образовавшегося в месте падения «Флёр», «Бланш» снизилась в некотором отдалении, – вероятно, корабль обнаружил просеку, посреди которой можно было приземлиться без помех.