Книга Цветущий сад - Маргарет Пембертон

Нэнси, где бы она ни находилась, неотрывно следила за Рамоном и Тессой Росман. Ее обязанности закончились. Она стояла рядом с Рамоном, приветствуя гостей, как было предписано этикетом. Скептически скосив на нее глаза, он повернулся к ней спиной, взял под руку Тессу Росман и повел ее танцевать первый вальс.

Когда музыка закончилась, Рамон не выпустил Тессу из своих объятий. Лучше бы Нэнси оглохнуть и ослепнуть, чтобы не видеть, какую сенсацию они вызвали. Она стояла, беседуя с Монткалмами с застывшей улыбкой на лице и притворяясь, что слушает Джорджиану, хотя не воспринимала ни одного слова. Раньше, когда Нэнси видела Рамона с Тессой, она чувствовала боль. Сегодня же боль была просто невыносимой. Теперь каждый знал об их разрыве, и Нэнси чувствовала на себе сотни пар глаз. И все это дело ее собственных рук. Тесса могла бы по-прежнему сидеть затворницей у себя в Камара де Лобос, а она была бы сейчас в объятиях Рамона. Если бы… Если бы…

Рядом с ней оказался Ники. Она позволила ему вывести ее на середину зала и чувствовала себя марионеткой. Джорджиана что-то сказала ей, и Нэнси ответила. Ники пригласил ее на танец, и она согласилась.

— Я люблю тебя, — сказал он, легко кружа ее в танце.

— Хорошо, — ответила она машинально. Рамон и Тесса сейчас стояли с князем Феликсом и Бобо. Рука Рамона продолжала обнимать Тессу за талию. Она смеялась, а он улыбался. На загорелую шею ниспадали темные волосы, слегка взмокшие после танца. Нэнси заметила, что он отстегнул свой короткий, отороченный мехом ментик и бросил его на позолоченный стул.

— Ты выйдешь за меня замуж?

— Да… То есть что ты сказал?

Ники засмеялся:

— Я знал, что ты меня совсем не слушаешь.

— Извини. Я думала о другом.

— О Санфорде?

— Нет. — По ее глазам было видно, что она лгала.

— Я сказал, что люблю тебя и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. — Его ласковые глаза неотрывно смотрели на нее. — Зачем, ты думаешь, я преподнес тебе столько уникальных фамильных драгоценностей?

Нэнси улыбнулась.

Ники заметил явную грусть, скрывавшуюся за этой улыбкой, и продолжал:

— Знаешь, я был бы в ужасе, если бы ты сложила их в сумочку и удрала на ближайшем пароходе.

На этот раз Нэнси улыбнулась вполне искренне и подумала, что было бы, если бы она действительно не вернула его королевский дар.

— Я хотел подарить их тебе и вернуть назад вместе с тобой.

— Как же ты собирался этого добиться? — Нэнси ощутила сквозь бархатное платье тепло его руки. Большие окна на южной стороне танцевального зала были распахнуты настежь, так как на гостях были меха и платья из плотного материала.

— Женившись на тебе.

Нэнси споткнулась и сбилась с ритма.

— Ты это серьезно?

Ники возвел к небу свои карие глаза.

— Дорогая, я не собираюсь расточать все свое богатство перед леди, для которых довольно и одной безделушки. Я люблю тебя. Ты восхитительная, загадочная, прелестная, мудрая, с тонким вкусом и такая чувственная, что я потерял покой и днем, и ночью.

— А как же мадам Мольер?

— Она очень желанный и оригинальный подарок. Однако мадам Мольер прочно держится за брак с богатым американцем и не намерена что-либо менять в своей жизни. Флирты и легкие любовные связи вполне устраивают Флэр. Они доставляют ей удовольствие, как еда, питье и азартная игра. Она никогда не воспринимает такие отношения всерьез. Я думаю, через месяц Флэр надоела бы мне до чертиков. Ты же, моя милая, никогда не наскучишь мужчине.

Через толпу танцующих взгляд Рамона встретился с ее взглядом. В его глазах отразилась боль и ярость. Нэнси почувствовала, словно ей в сердце вонзили нож, и с трудом удержалась от крика. Он любит ее! Он все еще любит ее и страдает так же, как и она!

— Я тоже замужем, — сказала она, обращаясь к Ники, когда вальсирующие пары закрыли от нее Рамона. — И не собираюсь разводиться, чтобы снова выйти замуж.

— Я думал, дело в другом, моя прелесть. — Он многозначительно посмотрел в сторону Рамона. Нэнси не решилась последовать за его взглядом.

— Это правда, — сказала она.

Музыка кончилась, но Ники не отпускал ее.

— Я не сдамся так легко, Нэнси.

— Но я не изменю своего решения.

Они все еще находились в центре зала, когда к ним подошел Вир. Он обменялся любезностями с Ники, а когда музыка снова заиграла, ловко расшаркался, приглашая Нэнси на танец, но не так щегольски, как это делал русский.

— Я начинаю чувствовать себя старшим братом, который должен спасать свою красивую сестру от неугодных ей приставаний.

— У Ники по крайней мере честные намерения, — сказала Нэнси, радуясь появлению Вира.

Он приподнял брови:

— Брак с Санфордом будет подобен разорвавшейся бомбе. Но брак с русским — это полная катастрофа. Царский режим никогда не будет восстановлен в России. Сталин держит ее в тисках.

— Слава Богу, у нас в стране демократия и Рузвельт, — сухо сказала Нэнси.

— Чарльз говорит, что демократии и Рузвельта может оказаться недостаточно. Он полагает, что германо-австрийский конфликт может распространиться на весь мир.

— Чарльз не может дождаться, когда выйдет в море на своем миноносце, чтобы использовать его по назначению, — сказала Нэнси с легкостью, которой вовсе не ощущала. — Я уверена, что приедет Дитер и успокоит Чарльза. Вчера леди Майклджон говорила, что Гитлера надо поддерживать за то, что он превратил Германию в бастион борьбы против большевизма.

— Может быть, он и печется о своей стране, но я предпочитаю британскую сдержанность в высказываниях. Яростные речи Гитлера вызывают у меня дрожь.

Глаза Вира встретились со взглядом Алексии, и Германия с Гитлером сразу отошли на второй план.

Нэнси стояла спиной к Рамону, но была уверена, что тот наблюдает за ней, отмечая, с кем она танцует и с кем собирается уйти.

Следующий танец она танцевала с Чарльзом, затем с Люком Голдингом. В комнату, где был накрыт ужин, Нэнси вошла под руку с Санни Закаром, который оказался остроумным рассказчиком. Невозможно было удержаться от смеха над непристойными анекдотами Санни из жизни голливудских кинозвезд. Она пила шампанское в два раза больше, чем обычно, и не обращала на это внимания.

Нэнси слышала, как Лавиния Мид, Бобо, Венеция Бесс-брук и даже Мадлен Манчини в один голос говорили, что Тесса Росман действительно очень мила. Нэнси научилась сдержанности. Она пережила первые минуты, когда все узнали, что ее связь с Рамоном подошла к концу. Она ухитрилась оставаться спокойной, приветствуя Тессу, и вела себя внешне невозмутимо, несмотря на внутреннюю боль, когда Рамон танцевал, смеялся и разговаривал с девушкой.

Даже без ужасных откровений отца и Зии они могли бы прожить вместе только несколько коротких, счастливых месяцев, а потом Рамону все равно потребуется кто-нибудь другой. Пусть лучше это будет Тесса Росман, чем непостоянная княгиня Марьинская или алчная леди Линдердаун. Тесса будет ему хорошей, любящей и верной женой. Но каким он будет для нее мужем, она не представляла. Рамон в роли мужа — неправдоподобно и маловероятно, даже несмотря на то, что он хотел на ней жениться. Более того, он требовал от нее согласия. Нэнси часто заморгала от навернувшихся на глаза слез. Покинуть сейчас бал без спутника означает привлечь к себе всеобщее внимание. Уйти с другим мужчиной — значит укрепить подозрения Района. Она повернулась к Чарльзу. Даже Рамону не придет в голову, что между ней и Чарльзом Монткалмом могут быть какие-то иные отношения, кроме дружеских.