Книга Пляска на плахе. Плата за верность - Марина Баринова

Сопоставив факты, Джерт получил окончательное подтверждение своим мрачным догадкам. Возбуждение, бессвязная речь, судороги и последующий ступор — все это свидетельствовало о том, что Артанну отравили. Скорее всего, смазали какой-то дрянью наконечник стрелы. А раз так, яд должен был быть местным и легкодоступным, поскольку в большинстве известных ему случаев заранее приготовленные отравляющие смеси довольно быстро теряли свои губительные свойства.

Джерт не припоминал, чтобы Ваг Ран изобиловал ядовитыми лягушками вроде тех, что населяли юг Тирлазанских островов, или пригодными для этого черного дела насекомыми, наводнившими весь Ишудан. Скорее всего, источником послужило растение. Медяк отметил, что по дороге встретил лишь одно, подходившее по свойствам — в Эннии его называли скалоцветом пурпурным и нередко применяли для тех же целей, что и вагранийцы. Невинное на вид, с прямыми стеблями и густой листвой, облепленное красивыми цветами насыщенного фиолетового цвета. В Таргосе оно даже получило поэтичное название «ведьмин аметист». Как его именовали в Ваг Ране, Джерт не знал. Да и какая разница, если суть от этого не менялась?

Ибо сей милый цветочек обходили стороной даже пчелы.

— Вот же дрянь, — нервно хохотнул Медяк, покосившись на провалившуюся в глубокое забытье Артанну. — У богов скверное чувство юмора.

Он чувствовал, что еще немного, и у него самого уже не останется сил на шутки. Сколько времени прошло? Год? Самое ответственное поручение из всех, что ему доверяли, самая напряженная подготовка, самая рискованная затея — все ради награды, которой он добивался годами. Обиднее всего было от осознания, что него почти получилось, да только это «почти» все так же стояло непреодолимой преградой. Джерт умудрился выбраться из этой переделки, и теперь от успеха его отделяли всего несколько шагов. Детский лепет по сравнению с тем, через что уже довелось пройти.

Но теперь один проклятый цветок грозил разрушить все.

— Кто бы мог подумать? — выдохнул Медяк, обращаясь к своей лошади. Кобыла даже ухом не повела. — И что? Даже не фыркнешь? Ржем всю дорогу, а теперь молчим, да? Ну и шут с тобой.

Пока Артанна пускала слюни в промежутке между приступами, Медяк принялся копаться в остатках своего тайного богатства. Склянки по большей части опустели, даже «лунного песка» вновь осталось совсем немного. Теперь Джерт берег его как зеницу ока, поскольку пополнить запасы в ближайшем будущем не смог бы. Наконец он выудил пузатый сосуд из толстого темно-зеленого стекла и потряс возле уха.

— Ну хоть что-то, — заключил энниец и вытащил пробку зубами.

Вряд ли это снадобье могло здорово помочь делу: порошок следовало давать жертве отравления как можно быстрее. Но попробовать все же стоило, даже сейчас, когда яд проявил себя во всю мощь. Джерт пересыпал серый порошок пузырька в кружку, залил водой и принялся сосредоточенно размешивать. Он подполз к Артанне и попробовал ее растолкать.

— Эй! Командир! Очнись.

Женщина с трудом разлепила веки и безуспешно попыталась сфокусировать взгляд. Вместо стона с ее губ слетел только слабый хрип. Медяк вытащил изо рта наемницы изрядно пожеванный ремень и, удерживая ее голову, влил в рот раствор.

— Пей, — взмолился он. — Пей как можно больше. Не вздумай кинуть меня сейчас.

Каждый глоток причинял Артанне страдания. Когда Джерт отнял от ее рта кружку, вагранийка невнятно что-то прошептала и снова забылась. Медяк привалился к дереву рядом с наемницей, задумчиво посасывая сорванную здесь же травинку, и вспоминал разговор, имевший место между Артанной и лучником. Ее просили вернуться по-хорошему. Раз так, Заливару она была нужна живой. Это давало повод надеяться, что концентрация яда была подобрана с расчетом, чтобы обезвредить беглянку, но не убить.

Если преследователи не решили иначе, разумеется. Ибо вагранийцы питали необъяснимую страсть к неприятным сюрпризам.

* * *

Голова раскалывалась, словно поблизости звенели тысячи колоколов. Артанна распахнула глаза не по своей воле — рвотный позыв жуткой силы буквально вырвал ее из милосердного сна. Сотница дернулась и успела только повернуть голову — мгновением позже ее тело уже неистово исторгало содержимое желудка.

— Началось, — довольный голос Джерта доносился словно сквозь густую пелену. — Должен предупредить, отрава в скором времени польется… Изо всех отверстий, скажем так.

— Уйди, — наемница жадно глотнула воздух и подавила очередной рвотный спазм. — Я уже чувствую… И не хочу, чтобы ты видел, как я изгажу штаны.

— Боюсь, с этим ты опоздала. Я уже дважды тебя обмывал.

Только сейчас Артанна осознала, что одежды на ней не было.

— Дерьмо.

— Оно самое, — деловито подтвердил Медяк. — Черное как сажа, что опять-таки говорит о твоем потрясающем везении. Яд выходит.

Вагранийка снова склонилась над землей, орошая траву потемневшей желчью.

— Да я, мать твою, чувствую, — прохрипела она. — Молю, избавь от подробностей.

Джерт вытер ее рот мокрой тряпкой и протянул кружку:

— Пей. Чем больше выпьешь, тем быстрее все закончится.

Сотница послушно выхлебала мутный раствор. Жажда мучила гораздо сильнее любопытства.

— А теперь уйди. Пожалуйста. Я не могу, когда ты…

— Понял, ушел.

Он вернулся почти сразу после того, как приступ утих. Артанне подумалось, что Медяк намеренно гулял где-то неподалеку — следил, чтобы она не захлебнулась. С каждым рвотным позывом становилось легче, но слабость не спешила покидать тело. Вагранийка с трудом доковыляла до берега и умыла лицо, после чего целиком погрузилась в ледяные воды ручья. Сил это не прибавило, но хотя бы смыло остатки позора. Снадобье Медяка, казалось, вывернуло все ее внутренности наизнанку. Этим вполне можно было пытать людей.

— Как ощущения? — Джерт бросил ей свежую рубашку. Хариз позаботился и об этом.

Артанна вылезла из ручья, содрогнулась на ветру и принялась медленно одеваться.

— Как будто меня отпинали ногами, но изнутри, — хмуро ответила она. — Но уже гораздо лучше, чем было.

— Хорошо. Ты заставила меня понервничать.

— Представь себе, я тоже струхнула.

— Есть хочешь?

Наемница посмотрела на Джерта как на идиота.

— Издеваешься?

— Нет. Я был обязан спросить.

— Позже, — Сотница покачала головой и скривилась от неприятных ощущений. Рана от стрелы наконец-то заныла как ей было положено. Артанна мысленно отругала себя за беспечность — сразу после ранения плечо онемело. Следовало задуматься еще тогда, но она грешила на болеутоляющие свойства цайказии. — Сейчас меня тошнит от одной мысли о еде.

— Пройдет. Худшее, полагаю, уже позади.

В иных обстоятельствах Джерт настаивал бы на паре-тройке дней отдыха. Артанна была слаба, ее и без того лишенное изящных черт лицо осунулось сильнее прежнего, а руки дрожали от напряжения. Но времени не оставалось.