Книга Теневая месса - Дарья Кадышева

Время остудило её гнев.

Конор подошёл к полукровке, глядя на неё сверху вниз. Такая невысокая. Такая уязвимая.

Он думал, что она отпрянет, но она осталась на месте, когда он протянул к ней ладонь. Пробежавшись костяшками по её щеке, он остановился, не в силах убрать руку. Это прикосновение было новым для него. Совершенно другим. Для неё тоже.

Вспышка.

Она никому не позволяла касаться её так, как касался он. Никому. Это делало её слабой в его глазах.

Полукровка смотрела на него с полными слёз глазами, а ему хотелось убить себя. Ему не нравились эти слёзы. Отвратительные. Жалкие. Позорные. Из-за него.

Что-то болезненное, тугое, горячее разрывало его нутро.

Что-то.

— Ты ненавидишь меня? — прошептал он, отняв ладонь от её лица.

— Да, — тихо ответила полукровка.

— Повтори.

— Я ненавижу тебя, Конор.

— Я пытался тебя ненавидеть, — выдохнул он.

Шаг. Она преодолела последнее расстояние, что разделяло их. Он напрягся, ожидая от неё всего: удара, крика, толчка в грудь, приказывающего ему убираться подальше.

Так она должна была поступить. Оттолкнуть и признать, что то, что происходит между ними, не имеет права на жизнь. Это калечит их.

Лучше — если она ответит ему затрещиной. Крепким сильным ударом, который она всегда берегла для него. И снова уйдёт, оставляя его в ледяной пустоте.

Но она…

Ладонь легла ему на затылок, запуская пальцы в волосы. Конор застыл, не осмеливаясь вдохнуть, и глядел на сиреневые рассветные переливы моря впереди. Полукровка прислонилась щекой к его шее, шершавой от соли и песка. Он закрыл глаза, вслушиваясь в ритм её близкого сердца. Вторая рука оставалась опущенной и слегка касалась указательным пальцем его испещренной шрамами ладони.

Нежность. Такая побитая, истекающая кровью, от которой он едва не начал гореть заживо в воображаемом пламени.

Обе его руки поднялись к её спине и остановились на тощих лопатках. Чуть сжались, подталкивая её ещё ближе.

Он вспомнил, что лёгким нужен воздух. Его дыхание дотронулось до волос чуть выше маленького лба. К нему потянулись запахи жасмина, меди и остуженной лунным светом жимолости, такие тёплые. Ни о чём не думая больше, он наклонил голову и погрузился в них, зарываясь лицом в ещё влажные солёные волосы.

Этого никто не должен видеть. И знать тоже.

«Ты по-прежнему не нужна мне, ты слышишь?»

Осталось произнести это вслух.

Возле чахлой старой пальмы, босиком на жёстком островном песке, в этом мире и повторяясь во всех параллельных, Конор держал в руках полукровку и боялся, что ему когда-нибудь придётся отпустить её.

Он дышал ею и до сих пор не понимал, во что вляпался.

Среди вороха давящих мыслей одна, воздушная и чистая, довлела над всеми, подсказывая, что это было их первое, настоящее объятие.

Глава 23. Часть 1

Глава 23.

Владыка морей.

Не зря Злата так ненавидела столицу и при любой возможности стремилась поскорее вернуться в Чеславу. От воздуха в её владениях, напоенного чистыми запахами хвойных лесов, кружилась голова.

Милян Тит облокотился на ограду террасы, взирая на усадебный парк с небольшим прудом в центре. Вокруг него носились гончие. Седовласый старик пытался за ними угнаться. До тех пор, пока не угодил в воду, чертыхаясь и этим сильнее раззадоривая собак.

Высаженные ровными рядами деревья окаймляли дорожки, петлявшие между оранжереями, беседками и хозяйственными пристройками. За парком темнел зелёный лес. Хорошенькие служанки ухаживали за кустами роз. Они хихикали и косились на Миляна. Но боярин был не в том настроении, чтобы заигрывать со служанками, и отвечал им только мрачным улыбками. Этого оказалось достаточно, чтобы девушки забыли о цветах и всеми силами старались в дальнейшем привлечь его внимание, оголяя молочные бёдра и круглые нежные плечи.

Услышав стук каблуков по полу, Милян отвёл от служанок взгляд.

На Злате было голубое платье. Пепельные волосы по обыкновению собраны на затылке. На фарфоровой коже ни следа загара, будто женщина совсем не выходила на улицу. Но Милян знал, что это не так. Злата начинала каждое утро с завтрака в саду, а возвращалась в поместье когда стемнеет.

— Разве тебе недостаточно твоей Элизы? — она мельком посмотрела на девушек возле розовых кустов. — Которого по счёту она родила? Третьего?

— Второго, — сквозь зубы процедил Милян.

— И ты так и не женился на бедняжке.

— Её родословная оставляет желать лучшего.

— Вот и не засматривайся на моих служанок.

Злата не предложила ему присесть. Она поравнялась с ним и положила маленькую ладонь на дубовые перила. Заметив её издали, седой старик выбрался наконец из пруда и принялся кричать на гончих.

— Бедный Шимус, — хохотнув, произнесла Злата. — Они никогда его не слушаются.

Милян покосился на женщину. Её смешок был ледяным.

— Ты знаешь, зачем я приехал, — в лоб выпалил он. — Так что оставим прелюдии.

— Знаю, — подтвердила она, не глядя на него. — Ты приехал, чтобы убедить меня примкнуть к Чёрному Альянсу.

— Это твой шанс остаться в живых.

— Не выбирать ничью сторону — вот, что поможет мне, моей земле и моим людям пережить надвигающийся ураган, — резко ответила Злата и вцепилась глазами Миляну в лицо. — Зря ты приехал. Здесь ты ничего не найдёшь. Возвращайся к Сирину и предателю-Куврате.

— Мы сможем защитить тебя от Лека.

— Ты видел, сколько людей под его эгидой? Сколько тысяч солдат в его армии? — онаповернулась к нему вполоборота. Серьги в крохотных мочках качнулись вслед за головой. — Я не видела сама, но слышала. Те ужасы, через которые проходит Тиссоф… У меня нет армии, Милян. Мне нечем отплатить вам.

— Нам потребуется в будущем твоя поддержка как главы одного из княжеств. Злата… Только ты осталась. Анисим принял сторону Лека. Говорят, что его убили, и в Йоракове сейчас сидит самозванец.

Боярыня опустила голову. Изящная белая шея, царственный взгляд, кроткие черты лица… Только глубокие морщины у сухого рта и больших глаз выдавали её преклонный возраст.

— Лек накажет меня и моих людей, если я приму твоё предложение, — сокрушённо проговорила она. — После Тиссофа рано или поздно падёт Раздолье. А потом — Сэрабия. Ты даёшь мне пустые обещания.

— Как и ты. Обещала служить Твердолику, клялась ему в верности, а потом убила, — тихо произнёс Милян. — Отравила его, словно дворнягу, таскающую цыплят по ночам.

Он не ждал, что она посмотрит ему в глаза. Так открыто и смело.