Книга Утро без рассвета. Колыма. Книга 1 - Эльмира Нетесова

К сердцу холод подкрадывается и память начинает лихорадочно работать. Вспоминать. Был ли виноват? Спине становится жарко и за плечами встают тени тех, с кем пришлось встречаться по делам. Нет! Прав! И здесь! И в этом случае! И в других, он не поступался совестью своей. Отступись он, устань и чья-то рука могла оборвать много жизней, и не один след, а множество кровавых дорог пролегло бы в жизни. Ведь случись ему, он снова делал бы так, как уже поступил.

И снова за спиной вырастают тени… Скальп убит, но кем и за что? И не потянется ли от его смерти кровавый след и дальше? Нет, надо остановить руку убийцы. Лишить ее возможности действовать безнаказанно.

Опять за спиной чье-то дыхание. Горячее, прерывистое. Волосы взмокли от ужаса. Кто его преследует? Ведь нет никого. Муха? Его злая тень? Он убийца! Его руки в крови невинных. Но он далеко. Его здесь нет. Но отчего же вздрагивает сердце?

«Наслушался всяких рассказов, вот и мерещится всякое. Ты здесь чужой, всем чужой, никому нет дела до тебя. Иди спокойно. Делай свое. Выполняй предназначение и не бойся. Тебе некого бояться. Ты никому не сделал зла. Иди», — успокаивает себя следователь. Но ноги не слушаются. Они дрожат. Вот диво! С чего бы? Разум спокоен, сердце кричит. Будто беду чует. Тихо! Уймись! Не кричи!

Яровой идет медленно. Оглядывая и оглядываясь. Под ногами то снег скрипит, то мох хрустит. Какой он красивый, будто кружевной. Бледнозеленый. И такой сухой, колючий, хрупкий. Срывает пучок. На память. Но мох тут же ломается. Не привычен он к теплу человеческих рук. Родившийся в страданиях, живущий в испытаниях — умирает в тепле. Яровой идет меж кочек. И вдруг останавливается перед костями. Их немного. Белые-белые. Обглоданные дочиста. Без единой кровинки. Кто здесь умер, отдав земле все? Жизнь, тепло, кровь, дыхание? Кто? А может, вовсе не умер? Может и ему оборвали жизнь, подкараулив за кочкой? Чьи-то зубы безжалостно и свирепо разделались с тем, кто слабее? Он рассматривает кости. На них так хорошо сохранились царапины, следы волчьих зубов. Опять расправа, жестокая, несправедливая.

«Опять дыхание. Да что за проклятье!» — подумал Аркадий и онемел от удивления. Старый, громадный медведь встал из-за кочки, махнув лапой. Около него, совсем близко рычит, щелкает зубами волк. Вот он приготовился к прыжку. Зад чуть опущен, грудь приподнята. Ноги напряглись. Прыжок. Вцепился в бок. Медведь взревел. Махнул лапой, сбил волка. Тот отлетел на кочку. Мордой в землю. Взвыл. Следователь расстегивает кобуру. Но что это! Здесь не один волк. Их трое. Сильные. Матерые. Молодые.

Двое кружат поблизости от него. Уводят подальше от медведя. Того третий волк отвлекает. А медведь стар. Управится или нет — неизвестно. Во всяком случае, волк молод, может и не осилит медведя, но измотает. У того сил немного. Состарился. А может и его удастся порвать. Давно мечтали об этом волки. Разделаться с тем, кто с их врагом дружил — с Николаем. А вот теперь самое время! И волки вышли на большую охоту.

Старый медведь. Ты стал седым. От жизни и преклонных лет? Или от горя? После смерти друга? Конечно, последнее тебя извело. И звериное сердце твое, согретое когда-то теплом человеческим, навсегда осталось преданным людям. Ведь Николай спасал тебя. Помогал. Человек — зверю! И ты — истинное порождение природы и тундры — полюбил его! По-своему, как мог. Но не спас в роковую минуту. Не знал, не успел, ничем не ответил, никогда не помог Николаю. Лишь на могиле его поседел. Да и за это наступила расплата. Роковая!

— Держись! — как человеку кричит ему Аркадий.

Но волк вцепился в заднюю ногу.

— С-су-ка! — грохнул выстрел. Прокатился эхом по тундре.

— Ай-яй-яй! — несется вслед ему визг подыхающего волка.

Медведь накинулся на него, дерет когтями горло, брюхо, бока.

Клочья шерсти, брызги крови, куски мяса летят по сторонам. Хрустят кости. Медведь занят расправой. Он торжествует. Сегодня ему снова помог человек. Летят из-под когтей волчьи потроха, устилая ближние кочки вонючей волчьей злобой. Медведь занят. Его не оторвать теперь! Покуда всласть не отомстит— не уйдет! Это волки поняли и подошли ближе.

Но в пистолете одна пуля. А волков два. Слышал Яровой, что пожирают они убитых собратьев, забыв о человеке. Лишь бы не промахнуться. А волки уже вот— рядом, совсем близко. Кружат. Вот один сзади обходит. Тот, что впереди, осторожно подкрадывается. Какой нападет первым? Конечно тот, что сзади, он чувствует себя в безопасности. Внимание человека отвлечено на того, который впереди. Он — магнит. Яровой резко повернулся. Отскочил вовремя. Волк прыгнул мимо. И в ту же секунду, срезанный пулей, покатился с кочки, визжа, захлебываясь кровью и воем. Последним…

Третий волк оторопел. Но ненадолго. Лишь на секунды. Такие короткие. Нет. Он не кинулся на собрата. Видно, был сыт. Не ради брюха вышел на охоту. Вкусившие однажды крови человеческой, волки запомнили ее вкус. И хотели вновь вкусить ее. Горячую, солоноватую. Ведь человек губил волчат. Их волчат. Неважно, что не этот. Но человек! Почему бы не сквитаться. Пусть с опозданием. Но расплатиться за прежние обиды. Нет двух собратьев! Но жив он! Один! Один на один!

Волк осторожно подкрадывается к человеку. Что делать? У Ярового темнеет в глазах. Он направляет пистолет на волка. Держит расстояние. На время это удалось. Но вскоре зверь понял хитрость человеческую и осмелел. Поднялся с брюха. Перестал ползти. Встал в полный рост.

Аркадий огляделся. Вот так и Николай погиб. Один на один, совсем безоружного выследили. Да и он хорош. Не зарядил пистолет. Но кто мог подумать? Предвидеть такое?

А волк уже в десятке шагов. Лапы пружинят, идет уверенно. С клыков слюна бежит. Яровой представляет, как зверь кинется на него. Вцепится этими клыками в тело. Начнет рвать. По кускам. Торжествуя за себя и собратьев. За всех отомстит, за всех напьется крови. Расстояние сокращается. Яровой оглядывается. Пусто. Выбора нет. Лишь слабая надежда. Но и это риск. Возможно не меньший, а больший. Шаг. Еще шаг. Быстрее. Поближе к медведю.

— Эгей-гей! — крикнул он. Медведь оглянулся. Оторвался. И, увидев наступающего волка, быстро кинулся навстречу. Зверь на зверя. У каждого из них за плечами была одна и та же тень. Тень погибшего.

Волк, взвыв, метнулся в тундру. Понял, двоих не одолеть, не выстоять и не осилить. Но медведь не отступил. Старый хозяин острова, он собрал в комок все силы свои и бежал за волком. Но тот был моложе. И тогда… О! Таких прыжков Яровой не ожидал. Медведь тучей летел. Черным вихрем. По шести метров — не меньше один прыжок. Все громадное тело его подобралось в пружину. И ураганом настигало волка. Тот понял. Пригнулся к земле. Хвост— под брюхо. Голову вниз. Может не порвет? Может только ударит?

Но нет. То летела не просто злоба, то была сама ярость. Медведь налетел ураганом. Не махал лапой. Наступил на волка всей тяжестью громадного тела, стал рвать на куски. Не дав крикнуть. Аркадий возвращался в Ягодное. Страх прошел. Вот только дрожь. Противная, неуемная, все еще пронизывала тело. Он думал: «Вот так и убийца Скальпа, как этот волк. Силен, покуда уверен, что не получит достойно за все. Но расплата… От нее никто не ушел. Справедливость возмездия всегда рядом».