Книга Духовный мир животных - Петер Вольлебен

Повальное воровство наблюдается и у соек. Эти птицы просто помешаны на безопасности. Осенью они запасают на зиму до 11 тысяч желудей и орехов, хотя им с избытком хватило бы и значительно меньшего количества. Семена, содержащие большое количество масел, используются не только для собственного пропитания зимой, но и для вскармливания появляющихся по весне птенцов. Но эти запасы все равно избыточны. Остается только поражаться памяти соек, глядя на то, как они находят каждый из тысяч своих складов, втыкая клюв в землю точно в нужном месте. Если семена из тайника не были использованы, на его месте прорастают потом молодые деревья, так что новым поколениям тоже будет чем питаться. На своем участке леса мы используем эту страсть к созданию запасов для того, чтобы разбавлять молодыми лиственными деревьями монотонные хвойные посадки. Для этого мы устанавливаем на высоких опорах ящики, заполненные желудями и буковыми орехами. Сойки охотно угощаются и закапывают свою добычу в радиусе нескольких сотен метров. Обе стороны извлекают пользу. Мы практически бесплатно высаживаем лиственные леса, а сойки спокойно запасаются на зиму. Но бывают годы, когда дубы и буки не плодоносят. Тогда этим пестрым птичкам приходится туго. Если в урожайные годы их популяция росла, то теперь предстоит ее сокращение. Природа с незапамятных времен тысячи раз требовала подобных жертв. Но кто же хочет умирать с голоду? Часть птиц перекочевывает на юг, а большинство пытается как-то выжить в родных лесах.

Как и у белок, в период дефицита сородичи соек наблюдают за тем, кто и где зарывает свои сокровища поздней осенью. А поскольку уследить за всеми своими тайниками невозможно, зимой кое-кто умудряется спокойно прожить за счет своих трудолюбивых собратьев. И, как выяснили ученые из Кембриджского университета, птицы прекрасно об этом знают. Исследователи использовали в вольерах различные субстраты почв. В одних местах под почвой был песок, а в других – галька. Если песок можно рыть практически беззвучно, то галька предательски шуршит. И, зарывая свои запасы, сойки это учитывают. Если они были одни в вольере, то им было все равно, в какой почве устраивать тайник. Если конкуренты могли и видеть, и слышать их во время данного занятия, это тоже никак не сказывалось на месте закладки тайника. В первом случае никто не мог видеть, где спрятана ценная добыча. Там же, где за сойками наблюдали сородичи, им было ясно, что тайну соблюсти все равно не удастся. Но вот если конкуренты не могли видеть, но находились в пределах слышимости, то сойки выбирали бесшумный песок. В этом случае возрастал шанс, что потенциальные воры не смогут найти запасы. Сами воры тоже вели себя в такие моменты тише. Обычно сойки довольно шумно общаются друг с другом, но при наблюдении за местом закладки тайника смолкают. Очевидно, это делается для того, чтобы не выдать своего присутствия. Таким образом, было выяснено две вещи: птица, оборудующая склад запасов, способна поставить себя на место сородичей и понять, наблюдают ли они за ней. Будущий вор тоже планирует свои действия на длительную перспективу и затихает, чтобы повысить свои шансы на успешное разорение чужого тайника с продовольствием.

Но воровство, если понимать его как сознательное присвоение чужого имущества, встречается не только в рамках одного вида животных. Следы разграбления запасов одних животных другими зимой заметны во многих лиственных лесах. Там можно обнаружить ямы глубиной в полметра с разбросанными по краям комьями земли. Это следы работы кабанов в «годы откорма» – так специалисты называют периоды массового плодоношения буков и дубов, что раньше было подлинным благом для крестьян. Они выгоняли своих домашних свиней в лес, чтобы те как следует нагуляли жир перед зимним забоем. Сегодня выпас свиней в лесах запрещен (во всяком случае, в Центральной Европе), но термин остался. Разумеется, дикие свиньи делают то же самое, что и их одомашненные родственники, – запасаются слоем жира на зиму. Но если все плоды с земли собраны, а урчащий желудок требует еды, то ее можно найти глубоко под землей, где мыши устраивают свои кладовые. Даже в самые сильные морозы земля промерзает лишь на несколько сантиметров ниже слоя опавших листьев, а в мышиных норах держится постоянная температура – 5 градусов тепла. Листья, мох и отсутствие сквозняков делают жизнь в них вполне приемлемой – разумеется, если в гости не заглянут кабаны. У них очень чувствительные носы, и они чуют норы мелких грызунов за несколько метров. Из опыта кабанам известно, что эти зверушки очень трудолюбивы и запасли много семян на зиму, причем все они сконцентрированы в одном месте. Но эти запасы, которых мышам хватило бы на несколько месяцев, для кабана представляют собой лишь легкую закуску. Однако часто мыши живут большими колониями, поэтому нескольких таких кладовых вполне могут снабдить его необходимыми калориями в холодный день. Кабаны роют землю вдоль мышиных ходов до тех пор, пока не наткнутся на кладовую и не опустошат ее. Мышам остается только спасаться бегством. Что их ждет – неизвестно, поскольку добыть корм в зимних условиях не так-то просто. Если же сбежать от кабана не получается, то он съедает заодно и мышей. Свиньям нравится мясо с гарниром, а мышам в этом случае удается избежать медленной голодной смерти.

Как оценить эти поступки с моральной точки зрения? Разграбление мышиных кладовых кабанами нельзя назвать кражей в чистом виде. Ведь они крадут не у своих сородичей. И, хотя животные прекрасно понимают, что лишают мышей запасов, для них это совершенно нормальный способ добычи продовольствия, даже если у мышей на этот счет другая точка зрения.

Смелость города берег!

Если бы животные руководствовались только строго установленной генетической программой, то все особи одного вида одинаково реагировали бы на схожие ситуации, так как поступление в кровь определенной порции гормонов вызывало бы соответствующие инстинктивные действия. Но на самом деле это не так, что вы можете видеть по поведению своих домашних питомцев. Бывают смелые и трусливые собаки, агрессивные и ласковые кошки, пугливые и совершенно флегматичные лошади. Характер животного зависит от индивидуальной генетической предрасположенности и не в последнюю очередь – от влияния окружающей среды, то есть от личного опыта. Например, наш пес Барри был маленьким трусишкой. Как уже было сказано, до прихода в нашу семью он сменил ряд хозяев и до самой своей смерти боялся, что его опять бросят. Он приходил в чрезвычайное возбуждение, когда мы ездили в гости к родственникам и брали его с собой. Откуда ему было знать, не передадим ли мы его опять кому-нибудь? Барри постоянно чесался, выражая этим свою нервозность. В конце концов мы решили, что лучше будет оставлять его на пару часов одного дома.

Возвращаясь, мы убеждались в том, что Барри абсолютно спокоен. К старости он стал глуховат и не слышал, что мы вернулись. Пес продолжал дремать до тех пор, пока его не будила вибрация пола от наших шагов. Только после этого он поднимал голову и смотрел на нас сонными глазами. Барри был воплощением трусости, но можно найти и совершенно противоположные примеры. Для этого нужно заглянуть в лес.