Книга Академия счастья, или Кофе – не предлагать - Виктория Миш

Брюнетка резко выдернула руку, и Ларри, не рассчитав сил, упала.

Раздался очередной дикий хохот.

Брюнетка явно пользовалась благосклонностью толпы, чего не скажешь о бедной Ларри. Но вот она подняла красное от стыда лицо. Даже я отступила на шаг, ожидая ее мести. Голубые глаза блеснули твердой решимостью, и девушка медленно встала.

Ее противница демонстративно разглядывала ногти и, только что, не насвистывала песенку. Меня поразило ее самообладание и уверенность в своей правоте. Вот я не совсем понимала, кто был прав, а кто виноват.

Ларри сделала шаг вперед и хотела снова схватить за руку брюнетку, но из толпы вышел Леонард.

Негласный лидер всегда выдает себя манерами. А еще тем, как перед ним расступаются другие и с каким вниманием слушают его резолюции.

— Девушки, брейк. В чем дело?

Да, мне тоже было интересно. Насколько я поняла, Ларри была кем-то вроде девушки-оторвы, но и такие никогда не взвинчиваются просто так.

Примечателен был и внешний вид девушек: если брюнетка была одета, как полагается, то на Ларри сегодня было надето простенькое платьице и, как ни странно, кеды.

Если отвлечься от навязанной гламурной формы, я бы сказала, что мне понравился ее наряд. Среди вычурных платьев и высоких шпилек он смотрелся чем-то из ряда вон неподобающим, но явно был удобен.

— Сегодня последний день перед учебой, — пропыхтела Ларри и откинула косу назад.

Я с любопытством смотрела на блондинку. Даже коса — это своеобразный вызов обществу. Как там говорила Виолетта: полагается носить прямые и накрученные волосы? Так чего же добивается Ларри? Отчисления?

— И? — поднял бровь Леонард.

Он, как и все мы, явно не понимал причину конфликта.

— И последний день, когда она может снять колдовство, — процедила Ларри, — с завтрашнего дня — табу. В рамках тренировочного зала. И я не смогу ее перехватить, и останусь — так.

Со слезами на глазах она принялась теребить кончик косы. Народ отчего-то нашел этот жест смешным и снова хором захохотал. Я откровенно не понимала, в чем дело, и почему на обычные, в общем-то, слова девушки такая странная реакция.

— Тебя заколдовали? — брюнет взял ее за руку и заглянул в глаза.

Ларри отпрыгнула.

— Ты что делаешь? — взвизгнула она, а толпа загоготала. — Убери руки!

— Я — староста третьего курса, где учится Лилиана, — пояснил парень и строго посмотрел на брюнетку.

И тут бабочка воспоминаний пролетела перед моим внутренним взором: это же та наглая девица, что приказала мне валить. Надо же, а сегодня закрутила волосы, переоделась — я ее даже не узнала!

— И? Ты можешь ей приказать? — не сдавала обороты Ларри и выдернула руку. — Снять может тот, кто наложил... Обычно может.

— Лилиана, дорогая, не успела перевестись, а уже скандал? — промурлыкал бархатным голосом Леонард. — Или у вас, в Академии любви так принято... любить ближнего своего?

Парень вел себя спокойно, говорил с ленцой, немного растягивая гласные, но у меня почему-то побежали по спине мурашки. Не знаю, как другие, но я почувствовала скрытую угрозу в его словах. Лилиана же без малейшего страха задрала выше подбородок.

— И что?

— Почему ты ставишь эксперименты над девушкой? — слишком ласково спросил парень и сделал непонятный жест.

Заносчивая девушка вдруг схватилась за живот и согнулась пополам. Это было так неожиданно, что толпа вмиг притихла и со страхом уставилась на брюнетку. Покрасневшее лицо и сжатые от боли зубы явно демонстрировали, что она не притворяется.

Но что с ней? Стало плохо? Заболел живот? Вот так, внезапно? С подозрением я посмотрела на парня.

Мне стало не по себе. Слишком хладнокровно он смотрит на то, как мучается фея. Мысли-бабочки вспорхнули и, перебивая друг друга, загалдели:

— Здесь же не устраивают экзекуции друг над другом? Черную там, зеленую, фиолетовую не устраивают над новенькими? Очень не хотелось бы....

Но я решила не поддаваться панике, а сосредоточиться над насущным. Бедная Ларри! Получается, целый год она проходила под заклятием, и никто этого не заметил? Страннее некуда!

Тут по толпе прошлась волна, и в середину круга неожиданно вышел Джун. Я сильно удивилась, не понимая, каким боком он тут оказался и зачем пришел.

Парень с весьма странным выражением лица посмотрел на Ларри и жестко сказал брюнетке:

— А ну снимай.

Та сощурилась и как-то издевательски улыбнулась.

— Не буду.

Кажется, она решила показать силу характера. Парень наклонил голову, и один глаз закрыла косая челка. Он рассматривал девушку, будто впервые увидел, и потом медленно, чеканя буквы, произнес:

— Если это сделаю я, потом будешь объясняться с директором.

Лилиану передернуло. Не знаю, почему она боится директора, но перспектива объясняться ее не прельстила. Или она испугалась Джуна? Я не поняла. Но девушка, приложив титаническое усилие, все-таки разогнулась. Задела рядом стоявшую фею плечом и пошатнулась. Ее дерзкий взгляд стал особенно злым и, сквозь силу, она сказала:

— Подумаешь, подшутила над сестренкой!

Брюнетка сделала замысловатый жест пальцами, и мы ахнули: воздух подернулся, в нем заблестели еле видимые искорки и колдовство спало. По толпе прошел восхищенный вздох. Перед нами стояла все та же невысокая худенькая девушка в кедах, вот только теперь она была брюнеткой с зелеными глазами.

Внешнее сходство сестер было безусловно.

— О, посмотрите, — раздался со всех сторон рокот, — она же другая. Не может быть. То есть это — правда?

Я была поражена до глубины души. Это же надо, целый год учиться с чужой внешностью! И что она говорила про каникулы? Домой не поехала? Еще бы! Представляю, какой дикий скандал ее ожидал бы. И все же, почему она не обратилась к кому-нибудь за помощью? Гордость взыграла или уязвленное самолюбие? Кажется, на ее месте, я бы сразу побежала жаловаться на сестру, а она вот целый год терпела...

Мне стало жаль девушку, волею судьбы получившую в сестры чудовище. Какой бы хулиганкой она не была, изменение внешности — это уже перебор!

— Вы — сестры? — искренне удивился Леонард и снова попытался взять девушку за руку.

Та волком посмотрела на Лилиану и недовольно выплюнула:

— Двоюродные.

— Пойдем, — Джун смерил толпу таким взглядом, что все замолчали.

Вряд ли им стало стыдно, но теперь они стояли, как истуканы. Леонард нахмурился и повернулся к окружающим:

— Что встали? Концерт окончен. Расходимся!

Парочка скрылась под оторопевшие взгляды и перешептывания в спину. Все-таки не удержались.