Книга Выбор алианы - Валерия Чернованова

Хорошо хоть хватило ума притащить бедняжку в императорский замок, а не чинить самосуд, за который сам мог лишиться обеих конечностей или и вовсе с головой распрощаться.

Выслушав яростные вопли аптекаря, Гленда велела эрролу Хордису осмотреть обвиняемую. Вернувшийся в зал приемов лекарь подтвердил догадку алианы: помощницу избивали. Потому и решилась бедняжка выкрасть у садиста-наставника ценные зелья: чтобы продать их и сбежать из кошмара, в котором жила долгое время.

Аптекаря арестовали за жестокое обращение с девушкой, которую, о чем-то пошептавшись с Хордисом, Гленда объявила его новой помощницей.

Скальде уже не выглядел таким мрачным, и снова алиане досталась от него пусть и скупая, но все-таки улыбка. Ну а старейшины после того, как виконтесса Дерьен озвучила свой вердикт, стали походить на группку религиозных фанатиков, явившихся на поклонение своей любимой богине.

Определенно такая императрица им нравилась и всем устраивала.

Ариэлла тоже с достоинством справилась с обоими заданиями. Была в меру строга, в меру чутка и, конечно же, справедлива, и принятые ею решения нашли отклик в сердцах почтенных магов, выразившийся удовлетворенными перешептываниями и кивками. А еще все то время, пока находилась с тальденом, алиана купалась в лучах его задумчивых улыбок.

На меня Герхильд не смотрел. А если и удостаивал мимолетным вниманием, то чувство было такое, будто распинает взглядом.

Майлона нервничала и терялась. Но с помощью Ледяного и она довольно неплохо справилась с возложенными на нее задачами.

Кому-то доставались проблемы совсем смехотворные, кому-то – посложнее. Я тоже нервничала. Терпеть не могу быть в центре внимания, а в последнее время только и делаю, что становлюсь гвоздем программы. Надеюсь, сегодня все пройдет тихо, быстро и гладко. Если б еще не приходилось сидеть бок о бок с этим некоронованным падишахом. Развел тут себе гарем, понимаешь ли, и наслаждается любовью, пусть и навеянной чарами красавиц-невест.

А я переживаю и страдаю.

Одна за другой алианы поднимались по ступеням трона, помогали алчущим и возвращались к придворным. Когда старейшина, тот самый бородач эррол Корсен, что решил испоганить нам первый день нового года, назвал мое имя, я уже не чувствовала под собой ног. От волнения и напряжения. Шла по залу вдоль обратившихся в статуи Герхильдовых подданных, под аккомпанемент из оглушающего молчания и стука собственных каблуков.

Со всех сторон в меня летели копья взглядов. Один из которых, принадлежавший Скальде, обжигал ледяным пламенем, заставляя сердце в груди тлеть углями, а другой – Даливы – точно раскаленной кочергой ворошил эти самые угли, пробуждая внутри меня ответное темное пламя.

Я опустилась перед тальденом в реверансе и тут же, не дожидаясь разрешения подняться, гордо выпрямилась. Вскинула голову, чтобы на миг увязнуть в расплавленном олове драконьих глаз. А потом уронила себя в кресло, чувствуя, как плечо Герхильда предательски касается моего.

Спешно отстранилась, прежде услышав шепот, ощутив дыхание, болезненно-острой лаской скользнувшее по щеке:

– Столько украшений… И даже для булавки нашлось место.

– Для нее в первую очередь.

– Так боишься поддаться действию привязки? – неизменная издевка в голосе и усмешка на губах.

Уф, как же я ее, их обе, ненавижу!

– Предпочитаю, чтобы сознание оставалось чистым и ясным. Не люблю, когда голова забита мусором.

– Мусором, значит, – глубокомысленно повторил Скальде и, приняв свою излюбленную, небрежно-расслабленную позу, откинулся на спинку кресла.

В то время как я будто сидела на битом стекле.

Глава 6

Церемониймейстер важно ударил посохом в пол, и мальчики в трико, повинуясь звуковому сигналу, распахнули тяжелые створки. Я поерзала на сиденье, каждой клеточкой своего тела ощущая расположившегося рядом мужчину. Как будто он был продолжением меня самой. Моей второй половинкой. Ненавистной, нежеланной, от которой безумно хотелось избавиться. Отсечь ее поскорее и исчезнуть если не из этого мира, то хотя бы из этого замка.

Убежать от сверлящих взглядов старейшин, любопытных – придворных, алчного – Хентебесира и торжествующего – Даливы.

Пока я мысленно боролась со своими демонами и честно пыталась абстрагироваться от внешних раздражителей вроде графини, из темного зева галереи показались двое крепких коренастых мужчин, одетых в скромные, но добротные одежды. Их сопровождали, потрясая телесами, принаряженные дородные дамы. В платьях простого кроя, но с незатейливыми украшениями и кокетливо наброшенными на плечи цветастыми платками. Румяные, как только что извлеченные из печи пышки. Жаль, румянец свидетельствовал не о том, что к нам пожаловали с мороза, а о напряженных отношениях в объемистом квартете.

Наверное, мне, как Гленде, досталось дело о подлой измене. Мысленно потерла ладони в предвкушении, гадая, кто из этих затрапезных донжуанов сходил налево. Понятно, что виноватого следовало искать среди представителей кобелиного рода. Ну а что касается этих матрешек – одна из них явно жертва, другая – бесчестная прелюбодейка. Но так уж и быть, проявлю монаршую милость и сильно наказывать изменщицу не буду. Как-никак она не Далива.

Ни один из мальчиков-с-пальчиков (хотя, если судить по длине и густоте бород, в которых проглядывала седина, они уже давно не были мальчиками) даже отдаленно не походил на Герхильда. Однако сегодня я испытывала стойкую неприязнь ко всем представителям сильного, то есть блудливого пола – всем, кроме Леши, конечно же, – и с нетерпением ждала, когда смогу наказать хотя бы одного нечестивца.

Пока я так размышляла, к звучанию шагов страждущих прибавилось… мерное цоканье копыт. Я вскинула голову. Придворные, зашептавшись, слаженно развернулись к распахнутым дверям, в которые лакей вводил прехорошенького, кремового окраса ослика.

Животное флегматично переступало с ноги на ногу, пряло ушами, будто прислушивалось к усилившемуся гомону, и покорно следовало за мрачной компанией.

Просители поклонились со всем подобострастием, на какое только были способны. Их спутницы попытались изобразить нечто вроде книксена, но не слишком-то преуспели в этом занятии. Зардевшись под подмороженным взглядом тальдена, неловко выпрямились, стараясь держаться поближе к своим благоверным.

Интересно, какое отношение имеет к измене ослик? Может, его привели сюда в качестве свидетеля?

Пока я задавалась глупыми вопросами – побочный результат волнения и незаметно сменяющих друг друга стрессов, – эррол Корсен выступил из шеренги старейшин и, кашлянув, громко заговорил:

– Гильдас Флен утверждает, что вот эта файларсская ослица по кличке Блестка… Эм-м… Одну минуту… – Старейшина опустил взгляд на стопку листочков, что держал в руках, с самым сосредоточенным видом порылся в записях, при этом что-то негромко бормоча себе под нос. Наверное, сетовал на собственную память, так невовремя его подведшую. Шпаргалка явно не помогла, потому что второе предположение прозвучало еще менее уверенно: – Звездочка…