Книга Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность - Найо Марш

Капитан Баннерман, нарочито растягивая гласные, осведомился:

— К при-и-меру?

— К примеру, убийство. Маньяк.

— А-а, вон оно что. Се-е-ри-и-йный убийца? Полагаю, речь идет о том парне, который, по слухам, поет и оставляет цветы?

— Все верно.

— Но причем тут мое судно, черт побери?

— Есть все основания полагать, — сказал Аллейн, — что он находится на борту вашего парохода.

— Не мелите ерунды.

— Да, сколь ни абсурдно это звучит.

Капитан Баннерман вытащил руки из карманов, подошел к иллюминатору, выглянул наружу. Туман окончательно рассеялся, и «Мыс Фаруэлл» шел полным ходом.

— Ну вот, приехали, что называется! — каким-то не своим, сдавленным голосом пробормотал он. — Такого рода команды набирают в нынешние дни. Убийц!

— Мое начальство, — поспешил заметить Аллейн, — не склонно считать, что он член команды.

— Стюарды проплавали на этом пароходе вот уже три сезона.

— И среди них убийцы тоже нет. Ну разве что у одного из стюардов или членов команды оказался на руках посадочный талон.

— Так вы что же, хотите сказать, что преступником является один из пассажиров?

— Ну, на данный момент похоже на то.

— Ясно! — капитан Банерман снова заговорил своим обычным голосом. — Да вы присядьте. Выпейте чего-нибудь. Я должен был догадаться, что это один из путешественников.

Аллейн сел, но от выпивки отказался — обстоятельство, вызвавшее вполне ожидаемую реакцию у собеседника.

— Ага! — мрачно и с пониманием пробормотал капитан Баннерман. — Ну, конечно, нет. Вы же на службе.

Он так разволновался, что Аллейн счел своим долгом пояснить:

— Кстати, это вовсе не означает, что я собираюсь арестовать вас.

— Не думаю, что вообще можете. Во всяком случае, до тех пор, пока мы в море. Очень сильно в том сомневаюсь.

— К счастью, на данный момент этой проблемы не существует.

— Мне следовало более внимательно ознакомиться с уставом, — вздохнул капитан Баннерман.

— Послушайте, — заметил Аллейн. — Может, я попробую хотя бы вкратце описать всю эту историю, и тогда вы поймете, почему я оказался на борту вашего парохода?

— Именно этого я от вас и жду, разве не так?

— Да, — согласился Аллейн. — Просто уверен. Что ж, начнем.

И он посмотрел на капитана Баннермана, который уселся, сложил руки на коленях, вопросительно приподнял брови и ждал.

— Вы, разумеется, знаете обо всех этих событиях, — начал Аллейн, — поскольку они широко освещались в газетах. За последние тридцать дней вплоть до одиннадцати часов вчерашнего вечера было совершено два убийства, которые мы считаем делом рук одного человека. И которые могут оказаться частью более крупной схемы. В обоих случаях жертвами стали женщины, умерли они от удушения, и каждый раз на теле были оставлены цветы. На данный момент не считаю нужным посвящать вас в другие детали. Прошлой ночью за несколько минут до отплытия парохода было обнаружено тело третьей жертвы. Оно лежало в узком темном проходе между тем местом, где останавливаются автобус и такси, и причалом, возле которого пришвартовано ваше судно. Эта девушка работала в цветочном магазине, ей поручили доставить коробку с гиацинтами одной из ваших пассажирок, а именно — некой миссис Диллингтон-Блик. Ожерелье из искусственного жемчуга было порвано, на теле жертвы разбросаны цветы — словом, убийца действовал в обычной своей манере.

— Ну а пение?

— Что? А, это… На этом моменте пресса просто зациклилась. В самом первом случае пение имело место, это определенно. То убийство произошло пятнадцатого, в прошлом месяце. И жертвой, если вы помните, была Берилл Коэн, бродячая торговка с Варвик Роуд, она продавала немного и в других местах. Ее нашли мертвой в постели, в съемной квартире на маленькой улочке за Пэддингтоном. Жилец из комнаты наверху вроде бы слышал, как от нее кто-то выходил, около десяти. И он утверждает, что этот человек что-то напевал.

— Ужас какой-то, — пробормотал капитан Баннерман. — Но что за песню он пел, скажите, ради бога?

— Арию Маргариты с драгоценностями, — ответил Аллейн. — Из оперы «Фауст». Пел альтом.

— А у меня бас-баритон, — рассеянно заметил капитан. — Надо же, арию, — мрачно добавил он.

— Второй жертвой, — продолжил Аллейн, — оказалась почтенная старая дева по имени Маргерит Слэттерс, ее нашли задушенной в доме в районе Фулхэма в ночь на двадцать пятое января. Сторож, охранявший склад поблизости, слышал, как кто-то примерно в это же время напевал «Жимолость и пчела»[6] высоким таким голосом.

Аллейн умолк, но капитан Баннерман явно ждал продолжения.

— Ну и похоже на то, ваш матрос, дежуривший у трапа вчера, слышал, как кто-то поет в тумане. «Очень странным голосом» — так он выразился. А это может означать что угодно. Или же вовсе ничего. Возможно, какой-то моряк напился, вот и горланил. Мелодия была ему незнакома.

— Ага! Значит, прошлой ночью. Но как вы узнали, что у жертвы… — Тут капитан Баннерман осекся и заметил: — Ладно, не важно. Продолжайте.

— В левой руке она сжимала, очевидно, в предсмертной агонии, обрывок посадочного талона. Ваша компания вручает такие пассажирам при продаже билета. Я полагаю, что к этому талону, очевидно, прикрепляется сам билет, и талон отрывает офицер, принимающий пассажиров на борт. Особой ценности этот документ не имеет, однако многие пассажиры считают, что он дает им какие-то права, вот и сохраняют его. К сожалению, на этом клочке сохранились лишь слово «Фаруэлл» и дата отплытия.

— А имя?

— Имени не было.

— Ну, это мало что дает в данном конкретном случае, — заметил капитан Баннерман.

— Это дает основания предположить, что жертва боролась с убийцей, крепко сжимая в руке бумажку, вот она и порвалась, и вторая половинка могла остаться у преступника, или же ее унесло ветром по причалу.

— Да с тем же успехом весь этот талон целиком могло бы унести ветром, когда жертва выхватила его.

— Да, конечно, такая возможность существовала.

— Всего лишь возможность. А вторую половинку искали?

— Да. Но когда я ранним утром отплывал из Портсмута, мне сообщили, что ничего там не нашли.

— Ну, вот вам, пожалуйста!

— Но если все остальные пассажиры сохранили свои посадочные талоны…

— К чему им они?

— Давайте займемся этим позже, хорошо? Итак, тело было обнаружено констеблем полиции за пять минут до отплытия вашего парохода. Он славный парень, этот констебль, и, похоже, дружит с головой, однако не успел сесть на борт, потому как вы уже отплыли. Когда он говорил со мной по телефону с пристани, то видел трубу вашего судна, она исчезала в тумане. Ну, целая команда наших из Ярда тут же примчалась туда и произвела все необходимые действия. Мы связались с вашей компанией и поняли: они были чертовски озабочены лишь одним: чтобы ваше отплытие произошло по расписанию, без задержки.