Книга Лунное притяжение - Люси Монро

— Да.

— Ну, и?

— Что бы вы сделали, если бы узнали, что это мой отец избил меня? — спросила она вместо ответа.

— Убил бы его.

— Вы бы не ударили женщину?

Талорк ощерился:

— Я не англичанин.

Впервые с тех пор, как Эмили покинула замок сэра Рубена, Абигейл испытала желание засмеяться. Талорк действительно презирал англичан, и она нашла это совсем не пугающим, а даже забавным в этой ситуации.

Он даже не мог подумать, что горец может ударить женщину. Этот факт как ничто другое успокоил ее.

— Ты находишь это забавным? — спросил другой воин.

— Высокомерие вашего лэрда кажется мне забавным, — прошептала Абигейл, оправдываясь. — Его предположение о том, что только англичанин может избивать женщину, уменьшает мой страха перед тем, что должно произойти.

Ей не нужно было оправдываться, но Абигейл очень волновалась. Ни один из воинов, казалось, не обратил на это никакого внимания.

— Он также и твой лэрд, — сказал Найэл.

— Он будет моим лэрдом в том случае, если я выйду за него.

— Ты выйдешь за меня. — Абигейл не могла услышать тон Талорка, но уверенность в его глазах не оставляла места для сомнения. Совсем.

— Вы, конечно, обрадуетесь, если сэр Рубен откажется от соглашения о браке, — не смогла Абигейл сдержаться от высказывания.

— Я был бы оскорблен и вынужден был бы убить его. — Он не выглядел особенно обеспокоенным такой возможностью, и при этом он, казалось, говорил серьезно.

Абигейл почувствовала, как холодная рука страха сжала ей сердце. Вероятность того, что Талорк объявит войну ее отчиму в случае, если он, в конечном счете, обнаружит ее обман, только увеличилась.

— Почему оскорблен? Вы же ненавидите англичан.

— Так и есть.

В животе у Абигейл похолодело, и она на минуту забыла об отчиме.

— Тогда вы и меня ненавидите тоже.

— Нет.

— Нет?

— Нет.

— Он не испытывает ненависти к невинным, — пояснил Найэл.

Талорк оглянулся через плечо на своего воина, потом обратно посмотрел на Абигейл и пожал плечами:

— Я не испытываю ненависти к невинным.

Было что-то в том, как он это произнес и в выражении его лица, что подразумевало, что для него слова англичан и невинность были противоположны друг другу. И все же Талорк сказал, что он не испытывает к ней ненависти.

Она искала правду в его пристальном взгляде. Абигейл знала, что такое ненависть. Она прожила со своей родной матерью много лет. Поза Талорка не была воинственной, его поведение и отношение не было презрительным. Он стоял с полной готовностью к действию, и не было похоже на то, что ему скучно и есть более важные и интересные вещи, чем разговаривать со своей невестой-англичанкой.

Даже если он не предпринял никаких усилий, чтобы при полном параде встретить Абигейл, когда она приехала. И, внезапно, в ее голове промелькнуло предположение, что этот акт пренебрежения предназначался для ее родителей, а не для нее.

Когда Талорк смотрел на нее, в его глазах читалась осторожность и беспокойство. Было там также недоверие, даже разочарование, хотя из-за чего, она не знала. Но ненависти в его взгляде не было.

Абигейл знала, что, как только он узнает о ее неспособности слышать, он отречется от нее как от жены. Он может даже возненавидеть ее, но у нее не было выбора. Если бы она как-то помешала браку, Сибил нашла бы способ наказать Абигейл намного более строго, чем просто побить. Единственный путь к ее свиданию с Эмили лежит через брак с этим мужчиной.

Кто еще может ненавидеть англичан, но не испытывать ненависти к ней.

— Я выйду за вас замуж.

Талорк кивнул, как будто это уже было решенным вопросом. Без сомнения, в его уме, это так и было. Он казался тем типом человека, который всегда получает все, что ни пожелает, и никто не смеет стоять у него на пути.

— Мы, Синклеры, никогда не бьем женщин, но мы всегда убиваем тех, кто нас предает.

Как только до Абигейл дошел смысл сказанного, она вздрогнула:

— Я никогда не предам ваш клан.

— Ты клянешься мне?

— Клянусь. — Утаивать свой изъян не было предательством по отношению к его людям. Более того, исходя из опыта, как они недоброжелательно приняли ее сестру, Абигейл была уверена, что Синклеры будут счастливы, избавиться от нее, как только станет известен ее недостаток. Но она никогда не поставит клан под угрозу, не будет раскрывать секреты Талорка, как иногда делала ее мать, сплетнями об отчиме пытаясь завоевать восхищение своих воздыхателей.

Он так же пристально изучил ее взгляд, как это делала Абигейл с ним. Наконец, удовлетворение заискрилось в его удивительных синих глазах.

— Твоя мать заслуживает смерти за то, что причинила вред тому, кто принадлежит мне.

Он был вполне серьезен и совсем не бахвалился. Это было сказано не для того, чтобы произвести впечатление своей силой. Нет, он действительно это подразумевал.

Абигейл покачала головой, радуясь, что мышцы больше не болят от малейшего движения:

— Нет, не надо этого, пожалуйста. Она полагает, что это ее право решать за меня и диктовать мне свою волю. Абигейл была уверена, что это естественно для большинства родителей родовитых семей.

— Независимо от этого, мой отчим не заслуживает смерти. Это он ее остановил. Он обещал защитить меня от брака, который страшит меня.

Мышцы горла Абигейл уже болели от этого разговора. Иногда бывало так, что она была вынуждена днями не разговаривать, после того, как Эмили уехала. Только потому, что она знала, что Талорк не будет читать по ее губам, она старалась правильно выстраивать свой голос. Даже если это был шепот, то он был.

— Он бросил бы мне вызов из-за порочной суки, которую ты называешь матерью?

От потрясения Абигейл задохнулась, и все, что она смогла ответить, было короткое,

— Да.

— Они никогда не будут желанными гостями на земле Синклеров. Мать причинила тебе боль. Отец же должен был больше тебя оберегать.

— Хорошо. — Абигейл не заботило, даже если бы она никогда больше не увидела своих родителей. Совсем по-другому дело обстояло с Эмили. Абигейл набралась храбрости и спросила:

— А Эмили желанна на вашей земле?

— Балморал — наш союзник. И, естественно, его жена желанная гостья.

— Я рада. Я очень соскучилась по ней.

Талорк кивнул, а затем повернулся на пятках и ушел прочь. Найэл же не уходил. В нескольких шагах от дома он занял позицию сторожевого. Когда Абигейл посмотрела на него, он ей подмигнул.