Книга Эдинбург. История города - Майкл Фрай

Таким образом, из этих четырех веков, на протяжении которых римляне правили Британией, мы рассматриваем лишь примерно пятьдесят лет. И тем не менее мы не должны недооценивать влияние имперской власти или ту гибкость, с которой она реагировала на действия местного населения. Приходы и уходы легионов на юге Шотландии на протяжении этих четырех веков могли отвлечь внимание от относительной стабильности, которой отличалась жизнь на севере: и здесь можно было наблюдать некое подобие рах Romana. Возможно, не случайно, что именно в этот период на северных и западных островах брохи, массивные круглые каменные башни, построенные местными племенами, были заброшены и заменены поселениями не столь заметно оборонительными. Для племен, селившихся на открытых Риму землях, сотрудничество с империей могло быть более выгодным, нежели войны с сомнительным исходом. Результатом этих кратких передышек стало благоденствие местного населения — относительная безопасность способствовала развитию. Сплоченность политическая, религиозная и военная — вот дар, принесенный Римом тем народам, которым еще предстояло по-настоящему слиться воедино, сформировав первые королевства Шотландии — цель, на то время недостижимая для их родичей в Ирландии, где все еще сохранялся племенной строи и куда легионы так и не дошли.[19]

* * *

Настали Темные времена. С распадом Римской империи вожди местных племен уже не могли сдерживать нашествие иноземных захватчиков, жадных до земель и власти, которые заявили о себе еще до ухода легионов. Теперь же они бродили вокруг, подобно стаям голодных волков. Среди прочих агрессоров были и скотты из Ирландии, говорившие на гэльском языке и колонизировавшие Далриаду, к которой тогда относилась большая часть современного Аргайла. С противоположной стороны племя вотадинов подверглось нападению германцев из-за Северного моря.

Согласно поэме «Гододдин», битва при Каттерике привела к огромным потерям для обеих сторон. Но в конечном счете она, очевидно, ослабила вотадинов сильнее, чем англов. Вскоре Этельфрит Берницианский оправился от поражения (если это было именно поражение) настолько, что смог расширить границы своих владений. В 603 году он побил скоттов Далриады при Дегсастане. В 605 году он напал на соперничающее с Берницией королевство англов, расположенное к югу, королевство Дейра, занимавшее большую часть современного Йоркшира. Этельфрит изгнал тамошнего правителя, Эдвина, и объединил оба государства англов под названием Нортумбрия. Здесь Этельфрит, по определению Беды Достопочтенного, «весьма сильный и честолюбивый король», правил до смерти, постигшей его в 617 году.

Затем Эдвину, человеку «надменного ума», с помощью союзников-саксов удалось взять реванш. Захватив трон объединенной Нортумбрии, он возвестил начало золотого века. В христианство он обратился в 627 году, тронутый притчей о человеческой жизни, рассказанной одним из его воинов. В притче человеческая душа уподоблялась воробышку, который из зимней ночи впорхнул в тепло и свет чертога Господа и через мгновение снова выпорхнул в холод и мрак. При этом Эдвин продолжал вести военные действия, теперь в северном направлении, в Твиддейле. Когда он был убит в сражении в 634 году, Нортумбрия на время снова распалась. Однако эта неудача ничуть не ослабила англов. Сын Этельфрита, Освальд, нашел укрытие на Айоне, так что ему был знаком гэльский язык. И, что важнее, он также принял христианство, превратившись в человека «смиренного, доброго и щедрого по отношению к беднякам». Теперь он взял собственный реванш с помощью своих друзей, скоттов из Далриады. Он пригласил из Айоны ирландского монаха, святого Эйдана, чтобы тот основал на Святом острове монастырь Линдисфарн. В то же время Освальдом была продолжена и агрессивная экспансия. В 638 году берницианская армия Освальда осадила и взяла Эдинбург.[20]

Это был конец независимости вотадинов. Один из их вождей, Кунедда, увел отряд воинов в Уэльс, где помог отразить нападение скоттов из Ирландии. Ему удалось обосноваться на чужбине, подобно Энею, пришедшему в Лаций после падения Трои. Династия Кунеддов правила в Гвинедде несколько столетий. К ней принадлежит и первый принц Уэльский.

* * *

Тем временем Эдинбург из кельтской столицы превратился в северный бастион королевства, которому в конце концов предстояло войти в состав Англии. Так или иначе, оно сохраняло роль пограничной территории в течение всего следующего тысячелетия. Прежде всего, Эдинбург отличается расположением, чрезвычайно выгодным со стратегической точки зрения. Замковую скалу, пусть она и уступает по высоте Седлу Артура, защищать было проще, чем любую другую среди высот, поднимавшихся среди прибрежной равнины Лотиана. Здесь гряды Мурфут и Петланд-Хиллз ближе всего подходят к заливу. Эдинбургу в гораздо более отдаленном будущем предстояло защищать эту брешь от нападений через границу с юга. Когда граница, напротив, располагалась на севере, Эдинбург стоял над дорогой в Англию как часовой. Как для того, так и для другого Замковая скала предоставляла большие преимущества: естественная защищенность, внушительный вид, контроль над передвижениями, наличие провизии, поставлявшейся с плодородных земель, расположенных дальше от побережья. Вдобавок к этим преимуществам играли роль также более тонкие стратегические соображения: вершина окружена утесами с трех сторон, а с четвертой к ней можно подобраться только по узкому длинному склону, который делается чем дальше, тем круче. Для крепости это было прекрасное место; для будущего города — едва ли многообещающее.

Следов присутствия англов на Замковой скале не имеется. Для королей Нортумбрии первой столицей монархии был Бамбург, завоеванный их героическими предками. Однако, согласно новому варварскому обычаю, в Британии, как и вообще в Европе после распада Римской империи, у королей было принято перебираться время от времени из цитадели в цитадель. До самых Средних веков они переселялись из одного пристанища в другое в течение года, в каждом месте пользуясь своей властью, чтобы вершить суд, оказывали гостеприимство или покровительство избранным, вместе со своими прихлебателями потребляя в огромных количествах пищу и прочие припасы. Из окружавшей замки сельской местности они приказывали поставлять все необходимое: скот, зерно, различные услуги — пока не приходило время переселиться в следующий замок и начать истощать ресурсы какой-либо другой местности. Они даже по собственному разумению указывали, где народу следует жить и работать. За исключением пахотных земель, Мидлотиан был суров и дик. Настоящий край холмов и болот. Подобная местность впоследствии была названа forest; этот термин используется до сих пор и обозначает не обязательно тип ландшафта, но скорее земли, отведенные для охоты. Именно на охоте короли и их воины проводили дни, прежде чем вернуться вечером на Замковую скалу для отдыха и развлечений. В мусорные кучи теперь летели кости оленей и кабанов.

За северной границей, охраняемой Эдинбургом, свершались еще более глубокие изменения. Лотиан утратил свою чисто кельтскую природу, будучи заселен англами, говорившими на нортумбрийском диалекте староанглийского. В. Ф. Г. Николаисен, занимавшийся историей топонимики скоттов, заключил на лингвистических основаниях, что одними из их самых ранних поселений были Виттингейм и Тинингхэм в Восточном Лотиане, за которыми сначала последовали Каррингтон и Хаддингтон, а затем и Морэм, и Олдхэмсток. Эта последовательность показывает, как англы вначале пришли на побережья и в долины важных рек, прежде чем двигаться дальше в глубь острова и на север в поисках плодородной земли, — но только не к холмам, где укрывались кельты. Нортумбрийский диалект староанглийского был предком современного шотландского языка. Качественно гласные с тех пор изменились, однако такие слова, как bairn вместо child (ребенок), daur вместо dare (осмелиться), swallie вместо swallow (ласточка), neep вместо turnip (репа, брюква), bleeze вместо blaze (вспышка), которыми люди пользовались тогда, и сегодня еще можно услышать на улицах Эдинбурга. Строка Бернса из стихотворения «К мыши», в которой он предлагает напуганному зверьку «а daimen icker in a thave» (лишний колосок с двух дюжин снопов), написана на нортумбрийском.[21]