Книга Дорога к ангелу - Марина Ефиминюк

– Капитан сегодня не принимает, – сузил бородач глаза, – а ты, картавый, – кивнул он Бигдишу, – давай сюда свой арбалет.

– Щаф, – прокряхтел Бигдиш. – Равбевалфя! Так и отдал!

Лукай молниеносным движением вытащил меч. Бигдиш стремительно развернулся, срывая привязанный к седлу арбалет. В следующий момент друзья застыли в полной боевой готовности, похожие на грозные изваяния. В наступившей тишине только щелкнула пружинка стопора, когда Бигдиш натянул затвором тетиву, готовый разрядить арбалет в противников.

– Вот теперь поговорим, – удовлетворенно кивнул Лукай бородачу.

– Может, и поговорим, – вроде как примирительно пробормотал тот.

Он даже выставил руки в дружественном жесте, заставляя остальных опустить оружие.

В тихом лесу заухало и зашевелилось. Лукай сделал неосторожный шаг, и что-то незаметное обмоталось вокруг сапога. Его вздернуло вверх тормашками, а вслед за ним и Бигдиша. Оружие выскользнуло из рук, земля перевернулась, и от стремительности движения перед глазами все смешалось. Оба друга болтались в воздухе, подвешенные на толстых веревках за ноги.

– А может, и не поговорим, – осклабившись, протянул коротко стриженный сквайр.

Лениво ухмыляясь, бородач подошел к Лукаю и похлопал его по щеке:

– Попался, сокол?

– Еще раз тронешь, – прошипел взбешенный мечник, – и я тебе нос сломаю!

Давно Лукаю не приходилось испытывать подобного унижения. Словно последних каторжников их с Бигдишем, связанных и пленных, вели через реденький лес. На них безучастно взирал прекрасный, высеченный в горе храм, рядом с которым над пропастью величаво парили заколдованные ястребы.

Лукай помедлил, изучая открывшееся взгляду снежное плоскогорье, прежде спрятанное за скалами. Оно резко обрывалось, и от Алтаря его отделяла глубокая расщелина.

– Вперед! – коротко приказал бородач, подталкивая Лукая в спину.

С узкого горного серпантина, круто сбегавшего в долину, были отчетливо видны похожие на грибы купола шатров и поблескивающие звездочки походных костров. От сильного ветра слезились глаза и раздувались одежды. Лукай незаметно повел руками, стирая в кровь запястья, но ослабляя путы.

– Тебя как зовут, рыцарь? – вкрадчиво спросил мечник, споткнувшись после очередного тычка.

– Для инквизиторского лазутчика у меня нет имени, – напыщенно произнес бородач, и за спиной Лукая раздался глумливый смех его приятелей.

– Лучше назовись, – от всей души посоветовал Бигдиш и тихо кашлянул. – Он, когда имя знает, только нос за обиду ломает – дело чести.

Бородач ехидно фыркнул:

– Не скалься, добрый человек. Сломанный нос, может, не очень приятно, – не унимался не в меру болтливый лучник, – зато руки и ноги целыми останутся. Это лучше, чем в дощечках ковылять.

– Не в этот раз, – хмуро буркнул Лукай так, что только лучший друг расслышал его угрозу.

Они спускались по обледенелой дороге к лагерю, и их хриплым брехом встречали оголодавшие псы, сидевшие на привязи у подвод. Звери, походившие на диких волков, рвались на нежданных гостей и, ограниченные длиной веревок, сипели от ярости.

В долине, лежавшей словно в купели меж гор, было безветренно и тихо, даже воздух казался теплее. Пахло кострами и безвкусной мучной похлебкой, набухающей в черных от копоти котлах. Над матерчатыми шатрами поникли имперские стяги с ощетинившимся львом на гербе.

– Эй, Рорин, с добычей? – позвали рыцаря.

– Как есть разбойники! Их Соло на мушку взял, даже пикнуть не успели! – хохотнул тот в ответ, довольно ухмыляясь, и отвесил Лукаю, вероятно, решив довести мечника до нервного тика, отменный подзатыльник. От звука звонкого шлепка даже Бигдиш вжал голову в плечи и поежился. Подобного Лукай спустить не мог…

Не произнеся ни звука, он резко отпрянул и вскинул освобожденные еще по дороге руки, на запястьях которых краснели натертые следы от суровых веревок. В следующий момент Лукай заломил рыцаря, прижимая к себе грузное тело, тот только охнуть успел. Сильные пальцы бывшего кузнеца ловко перехватили локоть противника. Нападение мечника, отработанное и четкое, оказалось столь внезапным, что воины, вытаращившись, на секунду оторопели.

– Отпусти! – прохрипел бородач, пытаясь вырваться из стальных объятий.

– Отпусти его, Бетрезенов приспешник! – выкрикнул поймавший друзей стрелок – юноша, названный Рорином Соло, с горящими воинственным азартом голубыми глазами.

– Конечно, – пробормотал Лукай.

Его невидящий жесткий взор устремлялся в пустоту, и вслед вкрадчивым словом раздался хруст сломанной кости. Бородач завопил, бледнея от боли, и, отпихнутый, свалился на обледенелую землю.

Воины словно очнулись ото сна. За короткую секунду на пленников устремились острые жала мечей. В воздухе мелькнул кулак и саданул Бигдиша по раненой щеке. Тот застонал, едва не потеряв сознание от боли. Третий участник пленения, сквайр, безжалостно прижал к горлу Бигдиша наточенный кинжал, чуть порезав кожу под кадыком.

– Ламберт! – заорал Лукай, уворачиваясь от накинувшегося на него худого рыцаря с тонкими усиками на нервном аристократическом лице.

Одним легким движением он вырвал из рук воина меч с рукоятью, украшенной самоцветными камнями, а заодно отвесил сопернику такой знатный пинок сапогом, что тот взвыл.

В драке снова наступила пауза. Бородач катался по земле, скуля от боли в сломанном локте. Бигдиш боялся шелохнуться и старался вовсе не дышать, чувствуя, как по шее медленно и неприятно стекает выступившая капля крови.

– Стоять! – процедил Лукай, когда рыцари двинулись в его сторону.

Побелевший от гнева и похожий на обезумевшего зверя, он резко прижал острие чужого клинка к груди моментально затихшего рыцаря. Тот испуганно заскулил, распластавшись на земле. Острие очень медленно и мучительно прорывало одежду, и воины боялись пошевелиться, чтобы сумасшедший не лишил жизни их боевого товарища.

– Ламберт! – заорал Лукай, не спуская предупреждающего взора с толпы.

Рыцари в замешательстве переглядывались, не решаясь наброситься на пленника.

– Ну что же вы, братки, стоите? – цедил плененный. – Бейте его! Ох!

Холодный острый кончик меча царапнул по коже, заставляя поверженного воина замолчать.

– Что тут происходит? – раздался низкий голос, и, расталкивая толпу, в круге появился светловолосый безусый юноша с правильным красивым лицом, но с таким холодным тяжелым взором, что от него пробирало до костей.

– Скажи своим шавкам, чтобы отпустили моего друга, – отрывисто велел Лукай.

Юноша взглянул на Бигдиша и коротко кивнул:

– Фив!

Сквайр послушался его приказа незамедлительно, и ровно через мгновение лучник обтирал окровавленную шею, цедя сквозь зубы проклятия.