Книга Ночи живых мертвецов - Джонатан Мэйберри

– У нас лишь два варианта развития событий, шериф, – прошипел Риджуэй. – Либо завтра суд откроется, и судья выпустит меня на волю даже без уплаты залога, либо тебе все равно придется меня отпустить, поскольку никаких судов больше не будет. В любом случае я могу помочь тебе разобраться с этим бардаком. Я стреляю лучше, чем большинство твоих помощников.

– Может быть. Мы посмотрим, как оно обернется. Но я не думаю, что судья Хендерсон позволит тебе снова выйти на свободу.

– Он выпустит меня, или моя сестричка его прикончит, – усмехнулся Клайвен. – Или, что еще хуже – разведется с ним. Но мы оба знаем, что я выйду. Сколько раз ты пытался закрыть меня за то или иное преступление, пока не понял, что тебе никогда не позволят упечь меня в тюрьму? Черт, ты шериф только потому, то мой батя замолвил за тебя словечко во время последних выборов! Может, в следующий раз шерифом стану я и упеку тебя за решетку за дерьмо, которого ты никогда не совершал.

Клайвен прекратил возиться с наручниками и переключился на удары по сетке, разделяющей передние и задние сиденья. Каждый удар сопровождался словом.

– Они!

Удар.

– Никогда!

Удар.

– Не позволят!

Удар.

– Упрятать!

Удар.

– Меня!

Удар.

– В тюрьму!

– Я никогда не арестовывал тебя просто так, Клайвен. Если тебя не осудили за преступление, это не означает, что ты его не совершал. Я уверен, что этот урок ты так и не усвоил.

Еще два удара:

– Пошел! На хер!

– Возьмем старушку Этту, – продолжил шериф. Он по-прежнему не смотрел в сторону Клайвена. – Может быть, ее смерть вызвана естественными причинами, а может – и нет. И да, ты вполне мог проходить мимо нее и подвергнуться нападению.

– Я же говорил тебе, что она сама на меня набросилась! Я еще подумал, что она пьяная: ее халат был расстегнут, а под ним ничего не было – она даже свои пенсионерские труселя не надела. Это было отвратительно. Она подошла ко мне и попыталась укусить за лицо!

– Может, ты говоришь правду, Клайвен. А может быть так: ты понял, что можешь убить кого-нибудь во время этой заварушки, и никто не задаст вопросов. Особенно если это будет старушка, которая большую часть времени даже не помнит своего имени.

– Пошел!

Удар.

– На хер! Дважды!

Риджуэй закончил фразу двумя ударами – видимо, для большей убедительности.

– Вот что ты сделал? Убил на улице старушку, решив, что это будет забавно? Это называют «адреналиновым убийством», слышал о таком?

Клайвен рассеянно взглянул в окно.

– Я не убивал адреналина ради. Это была самозащита. А даже если не так, ты в любом случае не сможешь это доказать.

Шериф увидел огни встречного автомобиля. Он замедлил движение, когда тот приблизился, увидев за рулем муниципального фургона дорожной службы Криса Миллера. Фостер остановился, и фургон также притормозил напротив него.

– Парни, с вами все в порядке? – крикнул шериф из своего окна. В фургоне рядом с Миллером он разглядел молодого Билли О’Коннелла.

– Мы немного задержались, но с нами все в порядке, – ответил Крис. Потом посмотрел на заднее сиденье машины шерифа и заметил там Клайвена.

– Я смотрю, у нас все идет по плану?

– По плану, – ответил шериф. – Я просто везу подозреваемого в тюрьму.

– Хорошо, – кивнул Крис. – Мы долго не задержимся, хотя раньше я такими делами не занимался.

– Вы не обязаны этого делать, если не хотите. Я могу найти других добровольцев.

Крис коротко рассмеялся.

– Может нехорошо так говорить, шериф, но за всю свою жизнь я ничего так не хотел сделать, как это. Мы с ним, – он кивнул в сторону Клайвена, – давние знакомые. Большинство людей в городе могут сказать то же самое.

– Да, большинство.

– Тогда увидимся в тюрьме.

– Встретимся там. И будьте осторожнее, не навредите себе.

Крис махнул ему рукой, двинувшись дальше по дороге.

Клайвен внимательно следил за беседой.

– Твою мать, шериф, что происходит? Почему он так на меня посмотрел?

– Предполагаю, что ты ему не нравишься.

– Почему ему вообще разрешили тут разъезжать? Я думал, что мы живем сейчас по законам военного времени?

Шериф дождался, пока огни фургона не исчезнут вдали, а затем двинулся дальше.

– Я сделал этих парней своими помощниками на время кризиса. И дал им кое-какие поручения.

– Это они-то помощники? – усмехнулся Клайвен. – Назначил бы помощником меня – пользы оказалось бы побольше, чем от них обоих. Они свою задницу в темной комнате не отыщут, даже если им выдать фонарики.

– О, я думаю, они вполне подходящие ребята для той работы, которая мне от них требуется.

По выражению лица Клайвена было понятно, что он не знает, как на это ответить.

Фостер продолжил двигаться к зданию муниципалитета, где располагался офис шерифа с тремя (теперь двумя) сотрудниками. Там же находились камеры предварительного заключения, суд, офисы мэра и сити-менеджера. Кто-то оставил открытыми створки входных дверей, и из них в ночь изливалось сияние ламп аварийного освещения.

Шериф остановился прямо напротив лестницы, чтобы сократить расстояние, которое ему и Клайвену придется пройти по открытому пространству, затем вышел и осмотрел притихшую улицу. Она вся была погружена во мрак, как будто уже было глубоко за полночь; исключением были нескольких зданий с собственным автономным освещением: аптека, хозяйственный магазин, кафе Джун.

Кто-то безуспешно пытался взломать входную дверь аптеки и разбил в ней окно. Шериф сделал еще одну мысленную заметку – выяснить потом, кто пытался совершить попытку взлома, хотя он был уверен, что жалобу никто подавать не будет.

Когда он повернулся, чтобы вытащить Клайвена из кабины, то заметил (или ему показалось, что заметил) в отдалении чью-то фигуру. Шериф положил руку на рукоять пистолета, но мгновением позже ее убрал. Если бы это был один из ходячих мертвецов, то его можно было бы распознать по характерным дерганым движениям. Так что либо это обычный человек, либо Фостеру показалось. В любом случае, этого недостаточно, чтобы отвлечь его от текущих дел.

Он вытащил Клайвена с заднего сиденья и провел по лестнице внутрь здания, большая часть которого зияла темнотой. Всю дорогу Риджуэй не прекращал протестовать:

– Ты не сможешь меня там держать, если электричество закончится. У меня есть права. Я же ничего не увижу.

– Там есть аварийное освещение. Его хватит на добрые сорок восемь часов.