Книга Повседневная жизнь ЦРУ. Политическая история 1947-2007 - Франк Данинос

Рузвельту особенно понравился проект Донована, поскольку он устал от склок между армией и ВМС. По этой причине и без всяких консультаций с другими службами он создает в июле 1941 года Отдел по координации информации. Неудивительно, что нью-йоркский адвокат назначен главой первого в Соединенных Штатах агентства независимой и гражданской разведки.

Мало известное широкой публике ввиду кратковременного существования, это подразделение, подчиненное Белому дому, по правде говоря, и было настоящим «предшественником» ЦРУ. Его обязанности заключались в «сборе и анализе любой информации, поступающей в рамках национальной безопасности». Бюджет его составлял 10 миллионов долларов, а штат — 600 человек. Донован набрал большинство сотрудников из университетов, а также из адвокатских контор и деловых кругов на Восточном побережье США. Все они были специалистами в международных делах и часто совершали зарубежные поездки.

В отличие от разведслужб армии этот отдел сконцентрировал усилия на информации политической, биографической, экономической, социальной, научной и географической, на том, что составляет силу и слабость нации. Доклады готовились в форме, удобной для президента, и доставлялись ему лично. Подобная привилегия заставляла скрежетать зубами руководителей других спецслужб! Завидуя их доступу в Белый дом, они, мягко говоря, неодобрительно относились к появлению нового действующего лица в разведке. Они не были готовы признать превосходство координатора, особенно потому, что он не вышел из их рядов. Военные болезненно реагируют на то, что агентство, руководимое гражданским лицом, вторгается в механизм их хорошо отлаженной бюрократической машины. Государственный секретарь считал, что агентство вмешивается в формулирование внешней политики, неприкосновенную область его ведомства. ФБР тоже не составляло исключения. Его директор потребовал и добился, чтобы разведывательная деятельность в Латинской Америке осталась в его ведении.

Но новый Отдел координации довольно слабо соответствует своему названию. Другие службы всячески стараются препятствовать его работе. Они оставляют у себя самую ценную информацию, причем до такой степени, что с первых дней Донован вынужден обращаться за помощью к британским спецслужбам, более расположенным к сотрудничеству. Но и это не всё. По соглашению с военными Рузвельт отказывает Доновану в допуске к наиболее «чувствительным» и к наиболее полезным источникам информации: перехвату шифрованных сообщений. В результате эффективность отдела остается низкой. Причина? Его директор является и должен оставаться «слабым». Чтобы это понять, следует видеть в этом первые признаки опасений, которые будут часто возникать в истории ЦРУ: существование секретной организации с широкими властными полномочиями угрожало бы американской демократии и федерализму.

Тем не менее отдел мог рассчитывать на один источник, который не предвидел его создатель: разведывательные данные, поступающие от агентурной разведки. Организация Донована должна быть в первую очередь аналитическим органом; кроме того, она должна проводить пропагандистские мероприятия. Армейские спецслужбы испытывали затруднения в проведении разведывательных операций в мирное время, поэтому они обратятся к Доновану с просьбой включить в свой отдел их небольшие подразделения тайной разведки. В результате он получает доступ к секретным фондам, которые конгресс предоставил Белому дому. Донован рассчитывает использовать их для шпионажа и проведения специальных операций за рубежом, с которыми его люди начали знакомиться в ходе контактов с британскими спецслужбами.

* * *

Примерно 200 докладов (письменных и устных), подготовленных отделом Донована в течение первых шести месяцев его существования, тем не менее не предотвратили катастрофу в Пёрл-Харборе. Утром 7 декабря 1941 года несколько подводных лодок и около 400 японских самолетов начали массивную атаку самой важной американской базы на Тихом океане, примерно в 150 километрах к северу от Гавайских островов. Дюжина американских военных кораблей была уничтожена или сильно повреждена; 188 самолетов стерты в порошок на земле; 2300 моряков и солдат, а также более 60 гражданских лиц погибли во время атаки, более тысячи были ранены.

Американцы были в шоке. Впервые после англо-американской войны 1812 года они подверглись атаке иностранного государства. Они реагировали на этот «день позора» со смешанным чувством патриотизма, унижения и даже расизма по отношению к народу, который считали жестоким и лишенным гуманности… По мнению ряда авторов, атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки продемонстрировала также их страстное желание отмщения.

Атака на Пёрл-Харбор оставила неизгладимый след в сознании американцев. На следующий день после 11 сентября 2001 года они снова вспоминали это чудовищное нападение на Пёрл-Харбор, выражая свое потрясение и ужас. По сей день они отмечают эту атаку как дату вступления Соединенных Штатов во Вторую мировую войну.

Историки, со своей стороны, отмечают смелость генерала Ямамото, командовавшего Военно-морскими силами Японии. В то же время непонятно, как американцы могли допустить такую массивную атаку? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вспомнить, что начиная с середины 1930-х годов росла напряженность в отношениях США с Японией. Успешные военные кампании Японии в Юго-Восточной Азии вынудили американцев вводить постепенно экономические санкции вплоть до августа 1941 года, когда Вашингтон решил заморозить японские авуары на территории Соединенных Штатов и ввести полное эмбарго на экспорт нефти в Японию. Но Япония на 80 процентов зависела от американских поставок. Вашингтон был уверен, что эти меры парализуют японскую экономику. Токио мог бы продолжить переговоры. Сценарий рациональный, но слишком… американизированный. Япония, действительно, стояла перед выбором… Кто должен диктовать им их ход поведения? Перед угрозой потери лица на международной арене рыцари войны решили, что у них нет иного выхода, кроме как сражаться с оружием в руках.

Эта ошибочная оценка ситуации лежит в основе катастрофы в Пёрл-Харборе. Во-первых, ошибка сама по себе, а также ее пагубное влияние на бдительность американцев. Они были настолько уверены, что Токио будет действовать по их сценарию и что японская армия никогда не решится на такую изощренную и «безумную» операцию, как атака на Пёрл-Харбор, что всякая информация, противоречащая этому, рассматривалась как предвзятое мнение. Следующая история хорошо отражает ту ситуацию. Накануне атаки высшие чины американских ВМС были на обеде у адмирала Уильяма Хэлси. В перерыве между двумя бокалами шампанского хозяйка дома заметила командующему американским флотом на Тихом океане, что уверена в том, что японцы готовятся атаковать Пёрл-Харбор. Ее замечание не вызвало споров и даже ответа, а только усмешки. «Это была умная женщина, но все подумали, что она тронулась», — вспоминал один из приглашенных.

Факт, что некоторыми сообщениями пренебрегли. Другие не только не рассматривали, но даже не обратили на них внимания. Перед атакой всё более и более многочисленные сигналы свидетельствовали об усилении активности в рядах японских ВМС. Наличие таких сведений давало позднее, и даже по сей день, основания для появления различных объяснений по поводу Пёрл-Харбора. Необходимо сказать, что провалы и неудачи разведки всегда привлекали больше внимания, нежели успехи. А секреты и мифы, окружающие мир разведки, дают свободу всевозможным гипотезам. Особенно той, согласно которой Рузвельт знал о планах Ямамото и якобы позволил ему их осуществить! Американские корабли и солдаты, скопившиеся в Пёрл-Харборе, представляли собой доступную мишень. Они были инструментом ловушки, предлогом, который Рузвельт мог бы использовать для развязывания войны, которую он хотел вести по непонятным причинам… Тем не менее нет ни одного исторического документа в подтверждение этой теории заговора.