Книга Ирод Великий. Чужой всем - Светлана Бломберг

Антоний и Клеопатра покончили жизнь самоубийством. Современные египетские археологи утверждают, что определили место, где вместе захоронены Антоний и Клеопатра. Возможно, эта усыпальница даже больше гробницы Тутанхамона. В туннелях, скрытых под храмом Осириса в 17 километрах от Александрии, они нашли бронзовые монеты с именем Клеопатры, а также алебастровую мужскую маску, предположительно снятую с Антония. Неподалеку располагалось кладбище с позолоченными мумиями, которое обычно находят рядом с захоронениями важных египетских персон. Когда там начнутся систематические раскопки, тогда можно будет определить, верны ли предположения египетских историков и археологов.

Ирод торжествовал победу над ненавистной царицей, которая попортила ему немало крови. Октавиан вернул Ироду многие территории. Его царство теперь расширилось почти до размеров, достигнутых еще при хасмонейских монархах. Октавиан понимал, что ему предстоит столкнуться с Парфией, а Ирод был как раз тем человеком, который был нужен в этом районе. Октавиан наделил его титулом «филоромайос» — «приверженец Рима» и добавлял к нему слово «филокайзар» — «поклонник Цезаря», ибо так звали Октавиана, преемника Цезаря, а как монарху-клиенту ему присвоили официальное звание «друга и союзника римского народа». Ирод переметнулся в лагерь более удачливого правителя не только ради собственной выгоды. Он прогнулся перед новым хозяином, зато проявил твердость в политическом курсе, который избрал: процветание Иудеи и всех евреев под покровительством Рима.

И снова Ирод возвращался домой победителем. «Казалось, — размышлял Иосиф Флавий, — будто по милости Божьей, чем больше была опасность, тем более блестящими были его успехи». С самых своих первых шагов во власти Ирод твердо верил в свой талант и в то, что его ждет успех. Неудачи не выбивали из седла, а укрепляли волю. Последующие успехи только усиливали его обаяние и влияние на тех, кого он вел за собой. Разумеется, он балансировал на острие бритвы: герой, которого толпа превозносила только накануне, может быть на другой день осмеян ею, если его постигла неудача. Реакция будет тем сильнее, чем больше было обаяние. Толпа смотрит тогда на павшего героя как на равного себе и мстит за то, что поклонялась прежде его превосходству, которого не признает теперь. Верующие всегда с особенной яростью разбивают богов, которым некогда поклонялись.

Но дома Ирод не находил отдыха, поддержки и покоя. Он по-прежнему страстно любил свою жену и сыновей от нее, двум старшим он дал поистине царское воспитание. Существует талмудический рассказ, согласно которому Мариамна поднялась на башню и бросилась вниз со словами: «Знайте, тот, кто назовет себя потомком Маккавеев, — раб и сын рабов, потому что все потомки Маккавеев погибли». На самом же деле Мариамну в 29 году до н. э. убили по приказанию обезумевшего Ирода. Он всю жизнь чувствовал к Мариамне мощную агрессивную страсть, и зависимость от нее приводила его в бешенство. Она говорила ему то, что никто не осмелился бы сказать, делала то, что хотела. И все-таки он был твердо убежден, что Мариамна виновата перед ним, и считал, что у него не было иного выхода, как казнить ее. Ирод метался по дворцу, словно раненый лев. «Сердце его преисполнилось отчаянием столь же неистовым, сколь неистова была его любовь», — пишет Иосиф Флавий. Но того, что свершилось, не вернешь. Более того, убив Мариамну, Ирод даже почувствовал облегчение. Он не стал хоронить жену в пещерном склепе по обычному иудейскому обряду, а положил в гранитную раку и «залил медом», как это было принято в Вавилоне. «Покойников вавилоняне погребают в меду», — писал Геродот. На деле же в Вавилоне тела умерших пропитывались полупрозрачной ароматической смолой — бальзамом или обмазывались воском. Бальзам был похож на густой мед, оттого и пошли рассказы, будто Ирод залил тело жены медом. Говорят, 7 лет Ирод приходил плакать над ней, больше жалея не ее, а самого себя: любимая кукла не захотела играть по его правилам. Смерть жены стала критической точкой в душевной болезни Ирода. Он сделался патологически подозрителен и жесток, начал совершать бессмысленные поступки.

Мать Мариамны Александра теперь осталась один на один с Иродом, и она была уверена, что тоже не уцелеет. Лишившаяся по злой воле царя сына, отца и дочери, потеряв римских покровителей, она дошла до крайности и готова была на отчаянные шаги. Ирод же тяжело заболел от пережитого нервного напряжения. В это время Александра обратилась с предложением участвовать в заговоре против него к начальникам двух иерусалимских крепостей — новой крепости Ирода Антонии и старого хасмонейского дворца-замка Акра в Верхнем городе. Оба были друзьями Ирода, но выбирать Александре уже не приходилось. Она хотела убедить начальников крепостей, что, поскольку Ирод болен, естественным регентом является она сама. Но начальники крепостей все доложили Ироду. Александру казнили в 28 году до н. э. Заодно среди Хасмонеев были проведены новые чистки, так что палачи не сидели без работы.

Ирод шаг за шагом подчинял себе все стороны жизни подвластной ему страны. Самоуправление в городах становилось минимальным, бюрократия — централизованной. Руководящие посты занимали ставленники Ирода. Чтобы подавить сопротивление в самом зародыше, огромное внимание уделялось безопасности. Как писал историк Фукидид: «Все тираны, бывшие в эллинских государствах, обращали свои заботы исключительно на свои интересы, на безопасность своей личности и на возвеличение своего дома. Поэтому при управлении государством они преимущественно, насколько возможно, озабочены были принятием мер собственной безопасности». Скопления людей разгонялись, а народные собрания были под запретом. «Не разрешались никакие собрания граждан, — пишет Иосиф Флавий, — нельзя было ни ходить вместе, ни находиться вместе, за всеми передвижениями следили». Шпионы властей совали нос повсюду. Крепости, построенные Иродом, имели мрачную репутацию темниц, где били и пытали.

Все начинания Ирода требовали огромных расходов. Постоянным источником дохода царской казны служили обширные поместья, принадлежавшие лично Ироду, многие из которых были отобраны у Хасмо-неев. Некоторые из этих земель сдавались в аренду. Ирод продавал воров и разбойников в рабство за пределы царства. С точки зрения правоверных иудеев, это было ужасно: иудейский закон не позволял продажу рабов иноверцам. Климат Иудеи — засушливый, земля — скудная. На доход от земледелия рассчитывать не приходилось. Чуть больше дохода приносило животноводство. Наиболее плодородные земли находились в Галилее. Они годились для земледелия, но вывозить оттуда зерно было невыгодно. «В Галилее, — говорится в Талмуде, — легче вырастить легион олив, чем в Палестине вырастить ребенка». Здесь же находились озера, где ловили рыбу. Земледелие, животноводство и торговля все-таки приносили некоторую часть дохода государству. В стране были высокие налоги и различные поборы. Население облагалось подушным и земельным налогом, налогом на домовладение и куплю-продажу. В казну шли средства от таможенных пошлин. Состоятельные люди, как в Иудее, так и за ее пределами, взыскивали подати с тех, кто от них зависел, и вносили дары в казну. По стране рыскали мытари — сборщики податей. Ко всем своим талантам Ирод был еще и предприимчивым коммерсантом. Он ссужал деньги соседним арабским государствам под высокие проценты, из-за чего между этими странами и царством Ирода существовала постоянная напряженность. Коммерческая деятельность традиционно не пользовалась уважением у иудеев. Но Ирод был далек от этих предрассудков. Иерусалимский Храм служил правительству и его чиновникам национальным банком, к тому же Ирод основал царские банки во всех административных центрах. Иудеи мужского пола старше 20 лет, жившие за пределами царства, делали пожертвования Иерусалимскому Храму, что очень раздражало окружавшее их коренное население, поскольку деньги утекали за рубеж. Ирод также заключил ряд очень выгодных сделок с Римом.