Книга Сталин. Кто предал вождя накануне войны? - Олег Козинкин

— Шесть дней.

— 22-го… — задумчиво произнёс куратор.

— Кто сообщит? — спросил собеседник

— Сообщат… На будущее запомни: никакой резкой инициативы. Рискнуть? Чем? Собой… Но тем самым подвергнуть риску задание, цель которого пока тебе да и мне пока неизвестна, сверхглупо. Чтобы ни было — вживаться. Самому с себя содрать шкуру, вывернуть наизнанку, снова напялить… и улыбаться. Такая работа…»

Надеюсь, вспомнили — это диалог агента Йогана Вайса со своим куратором Бруно на развалинах Варшавы за несколько дней до нападения Германии на СССР из кинофильма «Щит и меч», советского 4-се-рийного художественного фильма о Великой Отечественной войне, снятого в 1967–1968 годах по одноимённому роману Вадима Кожевникова. Сценарий написан самим Кожевниковым, писателем и бывшим фронтовым корреспондентом, вместе с режиссёром В. Басовым, последний и сыграл роль Бруно.

По некоторым данным В. Кожевников образ советского разведчика Александра Белова списывал с легендарного разведчика Рудольфа Абеля (Вильяма Фишера), на вымышленную фамилию которого и намекает имя А. Белов:

«Мы договорились с писателем Вадимом Кожевниковым, что он возьмётся за обширный труд о наших разведчиках. Я представил ему Рудольфа Абеля. Героя произведения назвали Александром Беловым, чтобы намекнуть о прообразе Абеля (А. Белов). Первая же глава романа, получившего название “Щит и меч”, вызвала у меня и Рудольфа Абеля категорические возражения. Советский разведчик Александр Белов предстал перед читателями как некая модификация Джеймса Бонда, с авантюристическими выходками, безнравственными поступками. Рудольф Абель решительно высказал твёрдое нежелание связывать своё имя с таким героем». (Павлов В.Г. Операция «Снег», М., 1996 г., с. 188, гл. «Рассекреченные жизни»).

Кто читал саму книгу, согласятся: уж больно крут главный герой. «Джеймс Бонд» отдыхает. Поэтому в фильме крутизны нашему разведчику поубавили.

Но добавили то, чего в книге не было.

Человек уговоривший написать книгу о А. Белове, генерал-лейтенант В.Г. Павлов, в 1960-е годы был заместителем начальника советской внешней разведки КГБ СССР. В конце 1930-х — начале 1940-х годов руководил американским отделом внешней разведки, с 1971 по 1973 год был начальником Краснознамённого института КГБ СССР им. Ю.В. Андропова (впоследствии — Академия внешней разведки). После очередной долгосрочной «загранкомандировки» в 1984 году работал старшим консультантом одного из управлений внешней разведки. В 1987 году вышел в отставку по возрасту. Скончался 11 апреля 2005 года.

В вышедшей в том же году, когда снимался фильм, книге Кожевникова «Щит и меч» (М.: Советский писатель, 1968 г., есть на сайте «миллитера» в Интернете, сама книга написана в 1965 году) подобного диалога нет. Точнее, в нём нет ничего о дате нападения на СССР — 22 июня.

Почему? Попробуем «пофантазировать»…

Дело в том, что книга начала писаться в 1963–1964 годах как минимум. Ещё до того, как Хрущёва, оболгавшего не только Верховного Главнокомандующего Сталина, но и Внешнюю разведку, как ГРУ, так и КГБ, которые якобы не сообщали дату нападения, или ей якобы «тиран не верил», сняли. Поэтому в книге нет ничего о том, что агент Вайс сообщал в Москву точную дату нападения на СССР — 22 июня, и тем более за неделю до нападения. Однако, когда начали снимать фильм и сам Кожевников, который также был и историком, знающим тему разведки в ВОВ (он также по некоторым данным был «то ли племянником, то ли внуком» одного из основателей и руководителей разведки в СССР в начале 1920-х), и приглашённые «консультанты» от генерала КГБ СССР В.Т. Павлова пошли на создание данного диалога.

Они пытались таким образом и отстоять честь мундира Внешней разведки СССР, и восстановить историческую правду. Этим диалогом Павлов и Кожевников в 1968 году открыто заявляли, что дату нападения на СССР внешняя разведка в Москву «докладывала вовремя», и даже за несколько дней до начала войны. За время, вполне достаточное для принятия необходимых решений! И это правда.

В 1965 году вышел сборник воспоминаний командиров Бреста «Буг в огне», где офицеры также попытались сказать правду о начале войны. Кстати, Г.К. Жуков, начиная писать свои «Воспоминания и размышления» в те же годы, также многое показал. В черновиках. Однако к 1969 году партия решила, что история начала войны будет такая, какая удобна и выгодна ей в тот момент, и сегодня мы имеем то, что имеем.

Книгу «Буг в огне» и черновики воспоминаний Жукова рассмотрим отдельно и подробно далее, а пока начнём разбирать другие воспоминания и мемуары…

Если возьмётесь изучать предвоенные дни на основе только генеральских или тем более солдатских мемуаров, то у вас создастся такое впечатление, что в те предвоенные дни вообще ничего не происходило. Совсем ничего. Ну, может, кто упомянет, что некие учения вроде как проводились, но даты их чаще всего не будут указаны. А ведь 18 июня приказом по тому же ПрибОВО № 00229 («О подготовке театра военных действий Прибалтийского округа») ставилась задача:

«1. Начальнику зоны противовоздушной обороны к исходу 19 июня 1941 г. привести в полную боевую готовность всю противовоздушную оборону округа.

19–6.41 г. доложить порядок прикрытия от пикирующих бомбардировщиков крупных железнодорожных и грунтовых мостов, артиллерийских складов и важнейших объектов.

До 21.6.41 г. совместно с местной противовоздушной обороной организовать: затемнение городов: Рига, Каунас, Вильнюс, Двинск, Митава, Либава, Шауляй, противопожарную борьбу в них, медицинскую помощь пострадавшим и определить помещения, которые могут быть использованы в качестве бомбоубежищ…» (Ф. 221, оп. 7833сс, д. 3, л. 17–21. Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. М.: Воениздат, 1958, т. 34. Есть в Интернете.)

Следом, 18 июня, уже отдельно для ПВО командующий войсками ПрибОВО дал такой уточняющий приказ о приведении ПВО в боевую готовность:

«КОМАНДУЮЩИЙ ПРИКАЗАЛ:

1. Частям ПВО зоны, батальонам ВНОС и средствам ПВО войсковых соединений и частей принять готовность № 2 (повышенная боевая готовность)…

3. Части ПВО, находящиеся в лагерях, в том числе и войсковые, немедленно вернуть в пункты постоянной дислокации…

6. Срок готовности 18.00 19 июня 1941-го. Исполнение донести 20.00 19 июня 1941-го.

Начальник штаба ПрибОВО генерал-лейтенант КЛЁНОВ».

(ЦАМО, ф. 344, оп. 5564, д. 1, л. 14. ВИЖ № 5, 1989 г., с. 29).

Кстати говоря, этот приказ показывает, что именно командующему округом ПВО зоны и подчинялось! Границы зоны ПВО соответствовали границам округов, и ПВО на местах подчинялось именно округам, а не Москве (к этому важному вопросу ещё отдельно вернёмся в главе, посвященной ПВО и ВВС и тому, как их приводили в боевую готовность перед 21 июня).