Книга Круговорот чужих страстей - Екатерина Риз

— Искала, — согласилась она.

— Тебе за это хорошо заплатили?

— Пока нет…

— Ясно. Журналистка?

— Редактор говорит, что толка от меня никакого. Как от журналиста, в смысле.

Фёдор, уже не скрываясь, усмехнулся. А Алёна снова зевнула, правда, попыталась собраться с силами, поморгала, сбрасывая сонливость.

— Так вы можете вызвать мне такси?

— Откуда? Из деревни?

— А тут нет такси? Или города какого?

Он губами пожевал, раздумывая. И, в конце концов, сказал:

— Можно вызвать из Зареченска, но не думаю, что в такой дождь они сюда поедут с большим желанием. Хотя, если у тебя есть деньги…

Денег было немного, на такси до дома, за сто тридцать километров, вряд ли хватит. Да и бросать за незнакомым забором, в лесу, Дусину машину, было безумно жалко. Как она её обратно забирать будет?

— А эвакуатор вызвать можно?

Фёдор головой качнул в сердцах.

— Свалилась же ты на мою голову.

— Я не могу бросить машину.

Роско на своей подстилке тоже зевнул, клацнул зубами и уронил тяжёлую голову на лапы. Фёдор на него посмотрел, потом на девушку перед ним. Та трястись перестала, но выглядела жалкой и уставшей.

— Ладно, я дам тебе одеяло, можешь поспать в соседней комнате. Может, дождь к обеду кончится, и тогда подумаем.

Ей нельзя было спать. Но одна мысль о тёплом одеяле и постели, хотя бы некотором подобии оной, Алёну сломали. Она с сомнением смотрела на гостеприимного сторожа, тот её взгляд игнорировал, а может, попросту притворялся, глядел на свою собаку. А Алёна пыталась решить, насколько можно ему доверять. Остаться с ним наедине в этом огромном доме, лечь спать, чего вообще от него ждать можно. Типом он был хмурым, и явно непростым. Наверное, невесело быть сторожем.

— Поспишь здесь. — Фёдор проводил её до комнаты. Хотя, сказать «проводил» было не слишком правильно. Они вышли из кухни в коридор, прошли метров пять, и он уже толкнул дверь. Алёна даже не успела ничего толком рассмотреть. Интересно было очень, всё-таки настоящая усадьба, Алёна не отказалась бы прогуляться по дому и как следует осмотреться, но этой возможности ей не предложили и вряд ли предложат. Фёдор толкнул дверь, и Алёне ничего не оставалось, как войти. Тёмная комнатка, совсем маленькая, с плотно занавешенным окном. Наверное, когда-то здесь селили прислугу. Сейчас же здесь стояла тахта, узкий шкаф и… антикварный столик в углу. Он дико смотрелся в скупой обстановке на фоне банальных обоев в голубой цветочек.

Фёдор достал из шкафа подушку и плед, определил всё это на тахту, а на Алёну взглянул с ожиданием. Но на какую-то секунду, или две, в его глазах проявился интерес, определённого характера, он внимательно оглядел Алёну, будто прицениваясь, та занервничала, осторожно отступила, а лицо Фёдора, как и его взгляд, тут же стали нейтральными. Полностью безразличными и даже чуть пренебрежительными. Он приценился, и вынес свою цену. Вот о чём говорило его видимое безразличие.

— Ложись спать. А мне надо работать.

Работать? И в чём заключается работа сторожа, если не в том, чтобы сторожить?

Оставшись одна, Алёна легла на тахту, укрылась одеялом, а взгляд сам собой остановился на двери. Замочной скважины на ней не было. И шпингалета не было. Не запирается. Алёна вздохнула и приказала себе закрыть глаза. Не думать ни о чём плохом. Она поспит час или два, дождь за это время обязан кончиться, и к вечеру она будет дома. Конечно, придётся оправдываться перед Рыбниковым, что-то придумывать, а, возможно, даже признаваться в своей неудаче, наверное, писать объяснительную за прогул (не уволят же её, правда?), но всё это уже будет после того, как она вернётся. А пока очень странно засыпать, зная, что ты в старинном доме, а рядом какой-то сторож.

За дверью послышалось цоканье когтей по паркету, потом короткое тявканье и негромкий голос:

— Тише, Роско.

И шаги. Осторожные, неспешные, Алёне даже представилось, как Фёдор идёт по коридору, чуть прихрамывая. Под эти мысли она и заснула.

Была надежда, что когда она проснётся, за окном будет светить солнце. Но вместо этого, первый звук, который услышала, ещё не открыв глаза, это стук дождя по карнизу. Чтоб тебя… Что случилось с погодой? Или Бог именно на неё разгневался, за её проснувшиеся карьерные амбиции?

Поднялась тут же, как только открыла глаза. Раздёрнула шторы, убедилась, что за окном мрак и беспросветный дождь, переступила ногами в чужих носках, и тогда уже посмотрела на часы. Половина двенадцатого. Долго проспала, непростительно долго.

В доме было тихо. Очень тихо. Ни собаки не слышно, ни работающего телевизора (чем-то сторож должен заниматься, правильно?), ни каких-либо других звуков. Алёна прошла по коридору обратно к кухне, по пути осторожно проведя ладонью по дубовым панелям, которыми были обшиты стены коридора. Заглянула, но никого не увидела. Фёдора не было, подстилка пуста, да и на вешалке плащ-палатки не обнаружилось. Алёна помялась в дверях кухни, борясь с желанием плюнуть на воспитание и манеры, и уступить своему любопытству. Это, без сомнения, невежливо и недопустимо. Для кого угодно, но не для журналиста.

Алёна дошла до конца коридора, почему-то на цыпочках, носки с ног съезжали, и ей пару раз пришлось наклониться, чтобы их подтянуть. Зато толкнув дверь, она об этом забыла. Оказалась в просторной комнате, с теми самыми французскими окнами. По всей видимости, это была гостиная, или парадная зала. Кажется, раньше именно так называли комнату, где принимали гостей. Широкая лестница вела на второй этаж, перила были загляденье, также дубовые, но не лаченые, видимо, их недавно совсем скоблили и чистили. Алёна даже подошла и прикоснулась к ним. Но в гостиной и помимо перил и балюстрады было на что посмотреть. Стены, обитые тканью, резные деревянные панели, люстра… наверное, хрустальная и тоже старинная, даже во мраке сверкающая и внушающая трепет. Она располагалась под потолком, на высоте метров пяти, над лестницей, и если долго смотреть на неё, казалось, что она падает на тебя, как луна. Мебели было мало, и вся она затянута белыми чехлами от пыли. Алёна приподняла края ткани, под каждой было что-то антикварное. Резной стол с инкрустацией, правда, потускневший, в некоторых местах не хватало камней и эмали. У окна рояль, без сомнения, современный, видимо, привезённый новыми хозяевами. Ещё парочка старинных вещей — буфет и диванчик на гнутых ножках. Рядом диван кожаный, с прожжённым подлокотником. Всё это было удивительно. Особенно камин. Выложенный разрисованной плиткой, больше напоминавший изысканную скульптуру, чем необходимый предмет обихода. А вот над ним единственная картина, неброский морской пейзаж. Ничего примечательного, но рамка, кажется, старинная.

Очень хотелось подняться на второй этаж, но от этой затеи Алёна отказалась. В пустом доме, среди уснувшей потускневшей от времени старины, было не по себе. Не жутко, нет, но червячок волнения ворочался где-то в районе желудка. И заставлял без конца прислушиваться. Было слишком тихо, и это тоже нервировало.