Книга Теория каваии - Инухико Ёмота

Так и хочется воскликнуть: Дадзай в своем репертуаре! Выдавая сентенции о том, что в красоте, в прекрасном (уцукусии) чувствуется тщета, о том, что прекрасное выходит за пределы морали и добродетели, в действительности он утверждает различные оттенки каваии. Все эти каваии по своей сути неуловимо отличаются одно от другого, и это соответствует ощущению нерешительности, возникающему всякий раз, когда «я» рассказчицы полностью меняется. После демонстрации этого великолепного контраста между таким близким каваии и далеким уцукусии занавес опускается.

Своим произведением Дадзай заложил основу стилистики монолога от лица молодой девушки. В этом смысле рассказ можно считать предвестием таких послевоенных вещей писателя, как «Закатное солнце» и «Кожа и сердце». Вслед за Дадзаем, начиная с «Дайкона» Дзюрана Хисао[36] в японской послевоенной литературе появилась масса рассказов для девушек и молодежи вообще. Более того, этот жанр стал основным в японской литературе послевоенного времени — в особенности с выходом «Момодзири мусумэ» Осаму Хасимото[37]; закончить ряд можно рассказом «Девочка-Асура» Отаро Майдзё[38]. Если проследить, какие перемены постигли за это время саму тему каваии и кавайную манеру изложения, то получится весьма любопытная история литературы.

Примеры негативного каваии

В «Ученице» слово каваии используется в одобрительном смысле. Теперь приведем пример отрицательного употребления каваии, за которым скрывается тонкая пародия. Это будет пример из фильма «Семейные игры» режиссера Ёсимицу Мориты[39]; в фильме есть сцена за ужином в доме конторского служащего (его играет Дзюдзо Итами) и его жены, домохозяйки (ее играет Саори Юки), когда к ним приходит домашний учитель их старшего сына (в роли учителя — Юсаку Мацуда).

ОТЕЦ….и как тебе Сигэюки, что скажешь?

УЧИТЕЛЬ. Ну очень милый[40], разве нет?

ОТЕЦ. «Милый»… послушай, ты! Так говорят, когда кошечек или собачек выбирают!

МАТЬ. Сегодня ну просто паинька, такой котик!

ОТЕЦ. Ну как, потянешь такую, а?

УЧИТЕЛЬ. Нет, денег нет, в том-то и дело.

ОТЕЦ. Денег, говоришь?

МАТЬ (пристально глядя на учителя, как будто о чем-то вспомнив). Милый какой!

ОТЕЦ. Что, лицо хорошее?

УЧИТЕЛЬ. Я и правда очень мил!

В этом диалоге фразы великолепнейшим образом не согласуются: отец, бесспорно принадлежащий к прошлому поколению, и домашний учитель, представляющий новую генерацию, используют одно и то же слово каваии совершенно по-разному. Для отца это слово — типичное прилагательное, которое употребляют по отношению к любимым питомцам вроде кошек и собак, поэтому ему невыносимо слышать, когда кто-то называет этим словом его любимого сына. А для Юсаку Мацуды, студента с непонятным характером, это не более чем клише, вроде плаща-невидимки, делающего общение с людьми безопасным. Не исключено, что, надев маску каваии, он продолжает праздно шататься от одной женщины к другой, переходить из дома в дом.

В «Семейных играх» показана отрицательная сторона слова каваии, связанная с его затертостью. За этим словом не видно настоящих чувств и жизненной силы, как в случае с рассказом «Ученица». Слово каваии полностью меняет смысл в зависимости от того, кто им пользуется, единодушия и взаимопонимания больше нет. В своем сериале режиссер показывает массу ироничных примеров ситуаций, возникающих вследствие доведенного до абсурда клишированного употребления слова каваии.

Вначале были «Записки у изголовья»

Итак, откуда же берет начало слово каваии?[41]

Восходя к его истокам, мы сталкиваемся со словом каваюси (кахаюси) в древнеяпонском языке бунго. Если пойти еще дальше, нам встретится форма каоваюси (каохаюси). Она состоит из двух корней: као (лицо) и хаюси (сиять, красиво выглядеть). Использовались также варианты омоваюси (омохаюси) или мабаюси, где корень — хаю. Тот же корень обнаруживается в современном глаголе хаэру, который значит «блестяще выглядеть» или «красиво смотреться в отражении». Набравшись смелости, можно допустить еще более широкое толкование. Так, если переводить каохаюси буквально, это слово означает, что лицо явно делается более привлекательным, краснеет от возбуждения. Любопытно, что сегодняшнее слово моэ[42] отсылает к синонимичному смыслу.

В японской литературе впервые слово каваюси появляется в тексте «Собрания повестей о ныне уже минувшем» («Кондзяку-моногатари», XII век), сказание 6, свиток 25[43]. Используется оно в таком контексте, букв.: «В этого младенца воткнули-вставили нож, попали-убили стрелой, как жалко (каваюси)»[44]. Здесь значение слова сильно отличается от современного; словарь старояпонского языка[45] дает следующее толкование каваюси: «Явным образом жалко выглядящий. [Вызывающий] горечь, жалость, сострадание».