Книга Проза жизни - Иоанна Хмелевская

— Но я не слышала, и хватит об этом, — решительно заявила Тереска, хотя напоминание о грузе свалившихся на её плечи обязанностей сразу отрезвило её. — Кончай каркать. Во-первых, если окажется, что мы не справляемся, Каракатица даст нам помощников. Не волнуйся, душу вынет, если не из наших, то из «Б», но заставит нам помогать. Во-вторых, ты права, саженцы придётся искать сразу после школы, в такую пору Богусь точно не придёт. В-третьих…

Тереска осеклась, вдруг вспомнив, что ей ещё требуется время для косметических процедур и обновления туалета. Дело срочное, Богусь может нагрянуть со дня на день. А эти маски — вещь хлопотливая…

— Вообще, конечно, не представляю, как я справлюсь, — признала она. — Наверно, и правда с ума сошла.

— Я бы умыла руки, если б не дети, — мрачно сказала Шпулька. — Если бы не то, что этот проклятый сад будет для Дома Младенца, и Каракатица даже сказала, для какого именно. Все-таки польза!

— Причём тут это? В Польше уже нет голодных и брошенных детей.

— Ты что, с Луны свалилась?! — Поражённая Шпулька остановилась как вкопанная. — Ну конечно же, есть!

Тереска удивилась не меньше и тоже задержала шаг.

— Неужто? — спросила она с недоверием. — Где?

— Везде! Да хотя бы в нашем доме. У нас живёт одна такая… у неё трое детей, может, когда-то был и муж, не знаю, но сейчас нету, и она приводит домой всяких типов, а детям деваться некуда, ночуют на вокзале, воруют. Она их под пьяную руку избивает. Мама их иногда подкармливает.

Взвинченная и расстроенная, Шпулька прошла несколько шагов вперёд и снова остановилась, Тереска проделала то же самое.

— По-моему, некоторые люди не должны иметь детей… — Неуверенно заикнулась она.

— Ага, — насмешливо прервала её Шпулька. — Попробуй не иметь! Не успеешь глазом моргнуть, а они тут как тут! И что ты сделаешь? Утопишь? Чем издеваться над ними под пьяную лавочку, лучше отдай их в детдом! Если уж твоя жизнь искалечена, зачем калечить жизнь своему ребёнку?

Тереска остолбенела. Обвинение в том, что она под пьяную лавочку издевается над ребёнком, да ещё своим, отказывается отдать его в детдом и калечит таким образом ему жизнь, ошеломило её настолько, что на какое-то время лишило дара речи.

— Ты чего, у меня же никакого ребёнка нет! — неуверенно запротестовала она, смутно догадываясь, что у подруги в голове происходит какое-то бурное брожение мыслей, а её неожиданный выпад надо воспринимать как выброс отработанного пара.

— Но может быть! — со зловещим торжеством парировала подруга. — В любую минуту!

Тереска испуганно захлопала глазами, но потом опомнилась.

— До завтра уж точно ничего такого не случится, можешь не волноваться, — трезво рассудила она и двинулась дальше. — Вопрос стоит, значит, ребром: должны ли мы, предвидя наше моральное вырождение, специально позаботиться об этом приюте для наших будущих детей? Ну, ладно, я знаю, что ты имеешь в виду, твоё право. Тогда тем более не цепляйся, что я согласилась…

Они пошли дальше, вдоль отгороженных сеткой участков, не разбирая дороги. А в том месте, где они топтались, обмениваясь мнениями, осталась стоять за сеткой случайная свидетельница их разговора. Это была некая пани Мендлевская, дама одинокая, возглавляющая отдел социальной опеки. Тереску она знала, как и большую часть подростков в этом районе. Потрясённая до глубины души услышанным, пани Мендлевская подошла к живой изгороди и засмотрелась вслед удаляющимся подругам взглядом, полным озабоченности и сострадания.

— Вот разини! — спохватилась Тереска, останавливаясь на углу очередного участка. — Смотри, куда мы забрались!

Шпулька рассеянно огляделась.

— Наверно, к трамвайной остановке уже не стоит возвращаться, — сказала она. — Пешком быстрее дойдём.

— Ты что, ослепла? Не видишь, что это?

— Сетка.

— А что за сеткой?

— Зелень. А… садовые участки! И правда! Думаешь, прямо так сразу?

— А зачем откладывать? Раз мы тут оказались, надо попробовать. Узнаем хотя бы, где они берут посадочный материал. Пошли!

Шпулька нервно вцепилась обеими руками в сетку.

— Погоди. Я так сразу не могу. Не дави на меня. Мне надо морально настроиться.

Тереска безжалостно потащила её за собой.

— Ты настраивалась уже с утра, с первого урока. Когда-то же надо начинать.

Шпулька уцепилась за сетку в другом месте.

— Тут ничего такого нет. Никаких саженцев, — запротестовала она. — Нам нужен питомник… Вспомни, твой отец… ты говорила, он когда-то доставал…

— Какой питомник! И отпусти, наконец, эту несчастную сетку! Да, было дело, мой отец привозил, двадцать лет тому назад, из Блендова, от одного знакомого, привёз и посадил, и все. Слушай, я о деревьях знаю все, и какие они, и как сажать, и как ухаживать, не знаю только, где их берут. Вот и спросим у хозяев, раз они посадили, значит, где-то брали, а может, сами выращивают.

Шпулька запустила в сетку обе пятерни, пытаясь прикрепиться к ней навечно.

— Давай позже! Не в обеденное же время… сейчас тут никого нет. И вообще я так, сходу, не могу! Тут даже калитки нет!

— Найдём. Пошли, никто нас не укусит! Обойдём вокруг и отыщем какой-нибудь вход.

Шпулька вообще была по натуре застенчивой, а в сложившейся ситуации так и вовсе оробела.

Тереску подбивала на решительные действия мысль о Богусе, о гом, что ближе к вечеру надо поджидать его дома. Чем быстрее они управятся, тем меньше риска. Она неслась на полной скорости вдоль сетки, таща за собой упиравшуюся подругу.

Калитки нигде не было видно. За следующим углом обнаружились, правда, ворота, но они были наглухо закрыты. Вокруг было тихо, пустынно, никаких признаков жизни.

— Бесполезно, — решительно сказала Тереска, останавливаясь у ворот. — Так мы будем кружить до конца света. У меня нет времени. Придётся перелезть.

— Ты с ума сошла! — переполошилась Шпулька. — Нас поймают! Примут за грабителей!

— Нас не поймают, потому что убегать мы не будем. И какие грабители среди бела дня? Если нас засекут, объясним, что нам нужно. На грабителей мы не похожи, а участковый меня знает. Тебя, кстати, тоже. А вообще даже лучше, если нас заметят, ведь надо же с кем-то поговорить! Смотри, ворота очень удобные. Лезем!

Шпулька уже устала сопротивляться и исчерпала все аргументы. Тереска залезла на столбик у ворот и перекинула на другую сторону портфели, сначала свой, а потом и Шпулькин.

— Теперь отступать поздно, нам надо туда попасть, — сурово возвестила она, и Шпульке ничего не оставалось, как покориться.

— Самое время кому-то нас застукать, — нервно сказала Шпулька. — Мы здесь, а портфели — там.

Но через пару минут они уже были там, где портфели. Перелезть через ворота, снабжённые всякими приступочками в виде засовов, замков и навесных петель, не составило никакого труда.