Книга Пять ложек эликсира - Борис Стругацкий

– Меня зовут Губарь Захар Захарович, – с готовностью представился горбун еще раз. – Но я понимаю, вы не об этом меня спрашиваете. Кто мы? Это трудный вопрос, вот в чем дело. Давайте не будем его обсуждать. Поверьте, это совершенно неважно, кто мы. Важно, что мы – сила, неодолимая сила, или, как говорят на флоте, форс-мажорная сила. Преодолеть нас вы не сможете, вот что важно. Вы либо подчинитесь, либо погибнете – вот и весь ваш выбор, вот это, Дмитрий Алексеевич, вам действительно важно понять. А кто мы? В девятнадцатом веке мы назвали бы себя Союзом Девяти, в средние века я был бы Мефистофелем, а нынче… Ну, разумеется, вы считаете меня ловким иллюзионистом, гипнотизером, хотя и сами в это не верите. Нет-нет, я не умею читать мысли, успокойтесь, я только умею их вычислять. Поймите, я не жулик и не шпион, я не гипнотизер и не фокусник.

– Пришелец с другой планеты… – хрипло сказал Малянов и откашлялся.

Горбун вскинул на него глаза – веселые, с сумасшедшинкой.

– Вы это сказали!

– Чушь, вздор…

– Не такая уж и чушь, голубчик! Не такой уж и вздор! Пришелец с другой планеты, представитель сверхмощной внеземной цивилизации – это такая же информационная реальность двадцатого века, как Мефистофель пятнадцатого или какие-нибудь туги-душители девятнадцатого. Не отмахивайтесь с пренебрежением! Подумайте! Ведь вам же легче станет, проще, понятнее. Сопоставьте факты. Ваша работа обещает в далеком будущем могучий рывок для всей земной цивилизации. А нашей цивилизации совсем не нужен соперник в Галактике, зачем нам соперник? И поэтому мы этот рывок уничтожаем самым безболезненным способом, еще в зародыше, – работу вашу останавливаем и прекр…

– Убирайтесь, – сказал Малянов негромко. – Убирайтесь вон!

– Дмитрий Алексеевич! Подумайте хорошенько.

– Пошел вон, сволочь! Работу тебе мою? Вот тебе – мою работу! – Малянов привстал со стула и сделал малопристойный жест. – Я ее вам не отдам. Я ее доведу до конца, понял? Она моя. Я эту идею двенадцать лет вынашиваю, она меня измучила. Пошел вон отсюда! Ничего не получишь, пришелец ты или жулик. Мне все равно. Работу ему мою!..

Он замолчал и принялся гулко глотать остывший чай. Молчал и горбун. А в кухне становилось все темнее, и выли за окном собаки.

Потом зазвонили в дверь. Малянов поднялся было, но приостановился и поглядел на горбуна. Тот покивал.

– Давайте-давайте. Это к вам.

Малянов все смотрел на него. В дверь позвонили снова.

– Открывайте-открывайте, – сказал горбун. – Не мытьем, так катаньем, Дмитрий Алексеевич. У нас, знаете ли, тоже выхода нет. Приходится пользоваться самыми разными средствами.

Тогда Малянов осторожно снял с гвоздя шипастый тяжелый молоток для отбивания мяса, демонстративно взвесил его в руке и неспешно двинулся через прихожую к входной двери.

За порогом, на площадке, стоял мальчик лет семи. На мальчике были трогательные короткие штанишки с двумя лямочками через плечо и с поперечной лямочкой на груди – так одевали обеспеченных мальчиков в тридцатые-сороковые годы, и вообще он производил впечатление ребенка из тех времен, а короткая стрижка с челочкой еще усиливала это впечатление.

Больше на лестничной площадке никого не было. Мальчик стоял один – хмурый, насупленный, руки за спиной.

– Тебе кого надо? – спросил Малянов, не зная, куда теперь девать шипастый молоток.

– Я к тебе, – ясным голосом ответил мальчик. – Я теперь буду у тебя жить.

– Что еще за глупости, – сказал Малянов сурово. – Кто это тебя, интересно, подучил?

– Ай! – вскричал вдруг мальчик, отступая на шаг и заслоняясь ладонями и локтями. Он глядел мимо Малянова, за спину ему, в коридор, и Малянов сейчас же обернулся, заранее отводя молоток для удара.

Но в коридоре никого не оказалось, а мальчишка, довольно гадко хихикнув, прошмыгнул мимо Малянова и по-хозяйски пошел по квартире, отворяя все двери и заглядывая во все комнаты. Ошеломленный Малянов следовал за ним как привязанный.

– Это детская, ясно… – говорил мальчик, подшмыгивая носом. – Твоего Петьки комната? Ничего себе комнатка – светлая, квадратная… Ага. Это у тебя санузел. А почему ванна грязная? Ванну надо мыть – и до, и после… И полотенца небось месяц не стираны… Кухня. Ясненько… – В кухне мальчик чуть задержался, искоса поглядел на стол (пустое блюдце, обсосанный кусочек сахара, чашка, а горбуна, разумеется, и в помине нет), но ничего не сказал, проследовал на балкон. – Здесь что? Ага, здесь затмение… Хорошо. И балкон у тебя хороший, только бутылки надо вовремя сдавать… – Он вернулся в кухню и снова задержался у стола. – А этот… Ушел, что ли? Давно?

Малянов обрел наконец дар речи.

– Послушай-ка, – сказал он. – Кто тебя подослал?

– А в общем-то, ушел – и слава богу, – сказал мальчик, не обращая внимания на вопрос. – Главное, что его тут нет. И воздух чище. Ты знаешь, ты с ним лучше не связывайся. Ты вообще с ними не связывайся…

– С кем?!

– Тебе-то, может, и ничего не будет, а вот меня они не пожалеют…

Тут Малянов поймал его за плечи и, усевшись, поставил у себя между колен.

– А ну, давай рассказывай все, что знаешь!

Но мальчик вывернулся. Он не хотел стоять (по-сыновьи) между маляновских колен.

– А я еще меньше твоего знаю, – сказал он небрежно. – Да тут и знать-то нечего. Сказано тебе: прекрати, вот и прекращай. А то грамотные все очень стали, рассуждают все: что да как… А тут, знаешь, рассуждать нечего. Тут – закон джунглей. Или ты ложись на спинку и лапки кверху, или… это… не жалуйся.

Малянов поднялся.

– Пойдешь со мной, – объявил он.

– Куда это?

– Пошли, – сказал Малянов, беря мальчика за плечо.

Мальчик послушно позволил вывести себя в прихожую, подождал, пока Малянов отворит наружную дверь, и тут вдруг словно взорвался.

Он мигом вскарабкался по Малянову, как кот по столбу, и принялся лупить его коленками, кулаками, локтями, драл его ногтями и все норовил прихватить зубами щеку или ухо. При этом он орал. Он ужасно орал, выл и верещал, как истязуемый:

– Ой, дяденька, не надо! Ой, больно! Ой, я больше не буду! Дяденька! Не надо! Это не я! Это не я! Не бей меня, я больше не буду!..

Малянов шарахнулся, пытаясь отодрать от себя этого маленького дьявола, но тщетно. Мальчишка дрался и орал как оглашенный, а по всей лестнице уже захлопали двери, зашаркали шаги.

– Что там такое?.. – раздавались голоса. – Что случилось? У кого это? Кажется, ребенок…

Малянов ввалился обратно в квартиру, и мальчишка тут же очень ловко ногой захлопнул входную дверь. Потом он отпустил Малянова, легко соскользнул на пол, шмыгнул носом.

– Вот так-то лучше, – сказал он как ни в чем не бывало. – А то выдумал – милицию в это дело впутывать. Это же – дело деликатное, неужели до сих пор не ясно? Посадят тебя в психушку – и все дела. Не балуй, дядя!