Книга Персональный рай - Сюзанна Карр

Нужно все исправить.

Стергиос заметил, как на ветру гнутся верхушки деревьев. В такую погоду им остров не покинуть. Да и может ли он пустить Джоди на свадьбу? Ведь это риск.

Он решил подумать о последствиях позже. Сейчас важнее всего Джоди. Он не допустит, чтобы с ней что-нибудь случилось, пока она находится с ним. Стергиос распахнул входную дверь, которая со стуком ударилась о стену, и направился в сторону пляжа. Глаза Джоди округлились, когда она заметила его. Она схватила туфли и попыталась встать.

— Ты такая упрямая! — прокричал Стергиос сквозь завывания ветра.

Джоди была готова бежать.

— Не смей разговаривать со мной! Я зла на тебя.

— Собираешься провести на пляже всю ночь?

Ветер трепал его волосы, холодные струи дождя хлестали по коже.

— Да, — выпалила она. — Лучше я заработаю воспаление легких, чем стану твоей пленницей.

— Ты всегда делаешь неправильный выбор, — прорычал Стергиос. — Вместо того чтобы поступить разумно, устраиваешь драматические сцены.

— И это говорит мужчина, который решил, что единственный выход из ситуации — мое похищение.

Стергиос ринулся вперед и схватил Джоди. Она начала брыкаться, крутиться и бить его, требуя, чтобы он отпустил ее.

— Если не прекратишь вырываться, я брошу тебя, — предупредил он.

— Попробуй — и окажешься на земле вместе со мной.

Стергиос зашел в дом, миновал притягательное тепло гостиной с разожженным камином и направился дальше.

— В доме две спальни, — сказал он, подходя к двери. — Моя находится в другом конце дома. А это твоя.

— Ты хотел бы, чтобы я заперлась здесь, — съязвила Джоди, продолжая брыкаться. — Чтобы я исчезла из твоего поля зрения. Тогда ты сможешь забыть, что натворил.

Стергиос устал от этой упрямой, эмоциональной женщины, которая превратила его жизнь в хаос. Единственное, чего он хотел, — это покоя. Чувства защищенности. Чего-то, что смягчило бы напряжение, сковывающее его изнутри.

Он аккуратно опустил Джоди на пол.

— Ванная комната там. Твои чемоданы в шкафу.

— И это все? — Джоди стояла перед ним босиком и в промокшем платье, но не выглядела сломленной и беззащитной. — Все, что ты мне скажешь?

Он стер воду со лба тыльной стороной ладони.

— Тебе не нужно знать, какие мысли у меня в голове.

— Было ошибкой привозить меня сюда, — прошипела она. — Ты считал, что я помешаю союзу семей Антониу и Волакис, и полагал, что придумал отличный способ удержать меня на расстоянии. Но правда заключается в том, что я представляю угрозу для тебя. Я единственный человек, который смог тебя сломить. Увидеть тебя настоящего.

— Ты не такая уж особенная, — заявил Стергиос. — И давно пора понять, что стоит бояться меня настоящего.

Он закрыл за собой дверь, оставив Джоди в одиночестве.

Спустя час Джоди вышла из спальни и направилась в гостиную. Она могла бы провести под горячим душем всю ночь, но оставаться в своей комнате не было смысла. Как ни хотелось ей избежать новой встречи со Стергиосом, она не желала играть роль невидимки.

Если повезет, он будет находиться у себя.

Джоди остановилась и осмотрелась. Неудивительно, что убежище Стергиоса на острове было роскошно обставлено. Он всегда окружал себя дорогими и красивыми вещами. Из огромных окон открывался великолепный вид на море. Потолок поддерживали деревянные балки. Пол выложен из камня. Огромный камин в гостиной — настоящее произведение искусства. Джоди охватило желание свернуться калачиком на одном из белых диванов и согреться около огня.

Она прижала ладонь к заурчавшему животу и решила, что для начала нужно поесть. Джоди направилась на поиски кухни и, найдя ее, восхитилась уютом и элегантностью оформления.

А потом она увидела Стергиоса, сидящего за кухонным столом. Ее сердце бешено забилось. Он снял деловой костюм, и теперь на нем были голубая футболка и потертые джинсы. Его большие ступни были босыми, мокрые после душа волосы зачесаны назад.

На столе стояла бутылка с прозрачной жидкостью, а рядом с ней рюмка. Джоди почувствовала запах алкоголя и предположила, что в бутылке ципуро. Только Стергиос способен употреблять в одиночестве напиток, предназначенный для шумного застолья.

Он не поднял головы.

— Уходи отсюда, Джоди.

Она вздрогнула, не ожидая, что он ее заметит.

— С удовольствием ушла бы, но мои возможности ограниченны.

Он поднял голову и посмотрел на нее.

— К тому же я проголодалась, — объявила Джоди, проходя к холодильнику. — Найдется что-нибудь для пленницы? Может, немного хлеба и воды?

— Вернись в свою комнату, — сказал он и уставился на рюмку. — Я не в настроении беседовать.

Ей еще не приходилось видеть его в таком состоянии. Он выглядел мрачным и непредсказуемым.

— Не обращай на меня внимания. В этом ты настоящий профи.

Стергиос засмеялся.

— Ты не позволяешь себя игнорировать, вечно привлекаешь внимание. Для тебя это естественно.

— Не люблю быть невидимкой, — призналась Джоди.

— И я никогда не винил тебя за это.

Он наполнил рюмку и протянул ей.

— Нет, спасибо. Я не пью.

— Обманщица, — хрипло произнес Стергиос. — Это одна из трех причин, по которым тебя выгоняли из школ. Парни, алкоголь и неуспеваемость. И разве ты не говорила мне, что спустилась с Димосом в винный погреб, чтобы напиться?

— По-моему, достаточный повод, чтобы бросить пить.

Стергиос насмешливо отсалютовал Джоди рюмкой и залпом осушил ее.

— Я никогда не видела тебя таким, — пробормотала она. Ему была присуща природная грация, но сейчас он двигался неуклюже. — Ты напился?

— Иду к этому. — Стергиос, поморщившись, отставил рюмку подальше. В кухне повисла напряженная тишина. — Ты была права на мой счет. Я истинный сын своего отца.

— Я так не говорила.

Джоди мало что было известно об Элиасе Пагонисе, но она знала, что его поступки были ужасными.

— Я… похитил тебя. Я не могу повернуть время вспять, но готов все исправить. Завтра утром прилетит вертолет, который доставит тебя на свадьбу. Я останусь на острове.

Джоди пристально посмотрела на него. В чем подвох? Почему он отпускает ее? Стергиос Антониу не признает поражений.

Стергиос медленно поднял голову. Его темные глаза были полны отвращения к самому себе.

— Прости, что напугал тебя.

— Ты меня не испугал. Скорее разозлил.

Он хрипло рассмеялся.