Книга Тайна без точки - Альбина Коновалова

— Мы подготовим постановление правительства и с каждым членом семьи погибшего экипажа будет проведена работа.

— Немедленно отмените траур! — перебили его из зала.

— Что касается траура, то я такой же несведущий человек в этой области, и моя информация зависит от военных…

По залу гул. Путин ждет, когда шум утихнет и продолжает:

— Что касается траура, то я, как и вы, надеялся и надеюсь до последнего на чудо. Но есть точно установленный факт: люди погибли. Я говорю о людях, которые погибли точно. Такие в лодке, безусловно, есть. По ним этот траур. Но это не значит, что мы должны все бросить.

— Когда прекратятся эти трагедии? — выкрик из зала.

— Что касается того, сколько еще трагедий будет, то скажу. Трагедии в море были всегда, в том числе и тогда, когда нам казалось, что мы живем в очень успешной стране. И тогда трудно было представить, что все произойдет именно так. У нас флот находится в трудном положении. У нас вся страна находится в трудном положении. Мы должны иметь армию в более лучшем техническом оснащении, у нас должен быть другой флот, может быть, меньше подводных лодок, но более технически оснащенных. Это все должно быть!

— А вы знаете, что народ был собран с двух экипажей? Народу не хватает, а вы сокращаете?

Путин резко: — Надо, чтобы был один экипаж, но он должен быть хорошо обученным.

Тогда не будет таких трагедий.

— А вы считаете, что экипаж виноват в этой трагедии? — выкрик из зала.

— Нет, я так не считаю, — ответил Президент. — Но надо разобраться в истинных причинах трагедии. Мне предлагают немедленно расправиться с военным руководством, отдать всех под суд. Но надо сначала разобраться!

— От того, что вы кого-то уволите, наших мужей не вернешь! — выкрик из зала.

— Верно! Я встречался с главным конструктором подводных лодок академиком Игорем Дмитриевичем Спасским, ему за 70, я знаю его много лет. «Игорь Дмитриевич, — спрашиваю я его, вы можете сказать, что это конец? У меня сердце болит, потому что там близкие.» «Чтобы подтвердить это, — говорит он, — мы должны разрезать лодку». «А если там есть какие-нибудь воздушные пузыри? — спрашиваю я. — Тогда человек погибнет?»

— Почему сразу не приняли помощь норвежских спасателей? — это спрашивает Оля Шевчук.

— Спасательные средства начали конструировать в конце 70-х годов, когда строились и лодки. На Северном флоте эти средства были, но они устарели, их пришлось утилизировать. А новые нам сейчас построить не по средствам. Контакт с лодкой был утрачен в 23 часа 12 августа. Мне сообщили 13-го в семь утра, сказали, что у нас нештатная ситуация. Мне доложили, что развернуты спасательные работы, я сразу спросил, нужно ли что-нибудь от меня лично, от страны, от других стран. Ответ был, что у нас есть все средства спасения. Признаемся, что если бы 13-го военные обратились за помощью, то удалось бы спасти.

Возможно, это была случайная правда, а возможно Президент страны не владел информацией в полной мере, но фраза прозвучала именно так. Владимир Путин на этом собрании выглядел искренним человеком, возможно, он и был таким, он тогда только что вступил в должность, и в наследство ему досталась странная разрушенная страна.

Я не знаю, спасли бы ребят, если бы обратились за помощью 13 августа, но то, что их не спасали или спасали вяло и беспомощно, как будто не считали нужным спасать — это было очевидно. И чье это было решение — неважно, Президент страны явно был в курсе обстоятельств спасательных работ или должен был быть в курсе.

Я не поклонник нашего Президента, но надо отдать ему должное — он весьма умело управлял залом, держался очень уверенно.

— Когда мы получим наших детей? — выкрик из зала.

— Норвежское правительство рекомендует продолжить работу. Но они поставили три условия: регулярная смена водолазов, другое оборудование и заключение нового контракта. С контрактом все не так просто, первоначально контракт на спасение экипажа «Курска» был заключен с коммерческой фирмой, которая специализируется на работах на морских буровых вышках. Теперь водолазы считают, что раз спасать некого, то нужен новый контракт — на поднятие тел погибших моряков. А фирма не имеет лицензии на такие работы. Мы пробиваем этот вопрос, но все это требует времени.

— Сколько же мне ждать сына? — спросила одна женщина. — Денег нет, чтобы ждать.

— Что касается денег, — сказал Президент. Шум в зале. Люди кричат:

— При чем тут деньги! Вы скажите, когда вернут наших сыновей?

— Мы пока не дошли до восьмого отсека, и точного ответа на этот вопрос не можем дать. В девятом отсеке там не просто вода, там все перемешано с дизтопливом и, — он запнулся, — и человеческими телами. 75 процентов экипажа находилось в 1–2 отсеках, который был уничтожен в первые минуты взрыва. Взрыв был огромен, он выбил дыру размером полтора-два метра. Но что касается денег, — он сделал паузу, чтобы в очередной раз проверить реакцию зала.

И люди сдались — никто его не перебил, никто не возразил, все слушали, затаив дыхание. Это был перелом собрания, ожесточенных настроений — и Путин это сразу понял, он стал спокойнее:

— Что касается денег, то накануне я разговаривал с одной женой офицера, и она мне сказала, что они жили здесь для того, чтобы накопить за оставшиеся 10 лет денег для обучения своего ребенка. Возьмем среднестатистические данные по зарплате офицера, это 6 тысяч рублей.

— Какие там 6 тысяч! — раздались голоса из зала, но это был уже конструктивный диалог. — Меньше.

Вот сегодня, когда я вижу стратегию и тактику этого человека, я не уверена, что он случайно ошибся. К таким мероприятиям тщательно готовятся, данные распечатывают сто офицеров. Он хотел, чтобы начался спор по конкретным вопросам — и он начался.

Надежда Тылик:

— Вы знаете, как мы тут живем? Мы платим огромные деньги за отопление. У нас же нет льгот ни на что.

— Льготы нужны! — сказал Путин. — Но нет смысла о них говорить. Нужны реальные деньги.

Ему приносят распечатку со средними зарплатами, и он читает:

— Капитан 2 ранга получает пять с половиной тысяч. Мичман — три, начальник штаба — восемь. Будет справедливо, если мы каждому из погибших выплатим среднее жалованье за десять лет вперед.

Умиротворенный зал задает вопросы уже другим тоном, не сдались лишь 2–3 бывших подводников.

— Раньше были специальные организации для спасения лодок, — говорит Роман Колесников. — И вдруг все исчезло. Почему?

Путин не успевает ответить, как возникает другой вопрос:

— Как будет выдаваться жилье?

— Будем прорабатывать этот вопрос, квартиры и дома дадим в любой точке страны, где пожелаете. В центральной части страны квартира гарантирована всем.

— Центральная часть — это что?

— Москва и Питер, по моему мнению. Если у моряка есть родители, которые нуждаются в помощи, то такая помощь будет организована.