Книга Юстиниан. Великий законодатель - Джордж Бейкер

План увенчался успехом. Теодорих был выдающимся человеком, который вошел в историю как один из лучших северных королей, создавших в Европе национальные государства. Учение Нагорной проповеди было не слишком сильно представлено в тех средствах, которые Теодорих использовал против Эадвеккера. Ранние шаги восхождения Теодориха показывают, что в то время его знакомство с этой частью Священного Писания было весьма ограниченным. После жестоких сражений готы овладели Италией. Но когда послы Теодориха прибыли в Константинополь, чтобы официально оповестить императора об успехе, они не нашли в столице Зенона. Империей правил уже другой август.

Ариадна, дочь Льва, вышла замуж за Таразикодиссу, чтобы угодить отцу. Когда Зенон умер, она вышла замуж повторно, чтобы угодить самой себе. На этот раз ее выбор пал на высокого красавца, благородного командира дворцовой стражи по имени Анастасий. Ее выбор, который поддержало бы подавляющее большинство женщин, не смог избежать критики в некоторых кругах. Достоинством Таразикодиссы было то, что он представлял антигерманскую военную касту — экскубиторов. К религии он проявлял полное равнодушие, а новый император по своим религиозным взглядам был монофизитом. Этот факт оттеняет несколько истин, проливающих свет на природу развернувшейся в то время борьбы.

V

Петру Саббатию было девять лет, когда на императорский трон взошел Анастасий. Мальчик был уже достаточно взрослым, чтобы понимать значение истории, которая разворачивалась на его глазах.

В то время как Лев и Зенон занимались задачей искоренения германского элемента в Константинополе и сражались с ним в Италии, они не обращали слишком пристальное внимание на природу происходящих в Италии процессов. Рим, практически переставший быть политической столицей, пережил второе рождение в качестве столицы религиозной. Чем больше погрязали германцы в поисках путей воздействия на детали поведения подданных, тем в большей степени патриарх Рима захватывал в свои руки принципы, на которые опиралось это поведение. До тех пор пока император находился в Риме, папа не мог претендовать на главенствующее положение в стране. Но папская власть стремительно усилилась, когда император стал послушной марионеткой в руках германской партии. Западные императоры съежились и исчезли с политической сцены; с началом правления Анастасия до всех дошла поразительная истина: светский глава империи пребывает в Константинополе, а духовный — в Риме. Империя начиналась с образования единого центра. Затем центров стало два. Наконец, центры приобрели различные свойства. Что будет дальше?

В действительности произошло следующее: общественное мнение империи стало проявлять недюжинный интерес к вопросу примирения двух центров власти. Рим, даже в дни великой республики, на высоте своего военного могущества всегда жаждал духовной власти; он всегда довольствовался установлением законов, не заботясь об их исполнении. Греки с самого начала отметили эту характерную римскую черту. Теперь, когда власть исполнения закона перешла в другие руки, древний римский инстинкт — держать мир в узде закона — проявился с особой силой.

Поле деятельности оказалось весьма обширным. Если власть не достанется Риму, то найдется немало охотников, готовых захватить ее. Здесь не место ставить, тем более обсуждать богословские вопросы. Каждый претендент был связан не столько с религиозными, сколько с политическими проблемами.[10] Когда Несторий, константинопольский патриарх, выдвинул свою доктрину, он высказал претензию на духовное господство от имени Константинополя. Когда Кирилл Александрийский добивался церковного осуждения Нестория, это была попытка утверждения духовного господства Александрии. Преемник Кирилла Диоскур почти преуспел в этом начинании, когда защитил ортодоксальность аббата Евтихия, сторонника монофизитов, на «соборе разбойников» в Эфесе. Папа Лев I вступил в эту драку, вооружившись теоретической доктриной, которая заведомо должна была стать популярной в глазах западных христиан. Император Марциан, сочувствовавший этой доктрине, стал союзником папы. На церковном соборе в Халкедоне Евтихий и монофизитство были осуждены, Диоскур низложен, а Рим продемонстрировал свою способность найти такую формулу, с которой может согласиться большинство христиан. То, что римское толкование оказалось подходящим, мы можем видеть даже сейчас, когда его придерживается большинство верующих христиан современного мира.

Триумф в Халкедоне сделал папу крупным церковным монархом, лидером христианского общественного мнения. Никто не сомневался в том, что отношения папы с Анастасием взаимно укрепляют их позиции. Даже тот факт, что Анастасий был иноверцем, играл на руку папе, ибо в противном случае его духовная власть оказалась бы ненужной.

С уверенностью можно утверждать только одно: разногласия между двумя центрами цивилизации едва ли могли способствовать делу цивилизованного человечества. Если антагонизм двух центров сохранится, то антицивилизация затопит цивилизованное человечество.

VI

Вся юность и начало зрелости Петра прошли во время правления Анастасия. Чтобы в полной мере воспользоваться плодами образования, его надо получить в юном возрасте. Путешествие Петра в Константинополь и начало его жизни там едва ли приходится на период позже 500 года. Петру было тридцать шесть лет, он давно стал Юстинианом к моменту смерти Анастасия. Можно сказать, что к тому времени становление Юстиниана уже завершилось.

Юстин никогда не отличался большим умом или предприимчивостью. Весьма вероятно, что все обстоятельства, вознесшие его на императорский трон, были плодом трудов Юстиниана. Старый Юстин, скорее всего, спокойно бы умер в звании префекта, но племянник услышал зов судьбы и проложил себе путь к власти, воспользовавшись дядей. Первым шагом было обеспечить избрание Юстина. Следующим шагом надо было сделать себя его преемником.

Принципом, которым были пронизаны вся жизнь и деятельность Юстиниана, стала доктрина целостности цивилизации и идентичность ее с Римской империей. Следовательно, он был религиозным ортодоксом. Можно сказать, что он в полной мере принял догматы веры, с помощью которых христианское исповедание, пережив череду императоров и церковных соборов от Константина до Никеи, стало универсальным, объединив принципы и воплощения, причины и следствия в одну всеобщую цивилизацию. Христианская вера представляла собой идеологическую теорию Римской империи. Именно политическая сторона дела обусловила недюжинный интерес императоров к христианству. Будь христианство всего лишь философией — простым объяснением, — императоры не обратили на него ни малейшего внимания. Никому из них не пришло в голову законодательно обосновать, например, неоплатонизм… Действительным предметом их пристального интереса стало свойство христианства как функции цивилизации. Христианство было принципом и средством управления человеческим поведением. Отсюда убеждение в единстве и всеобщности цивилизации неизбежно повлекло за собой убеждение в единстве и всеобщности церкви. Этот подход исключал существование таких еретических и миноритарных течений, как монофизитство. Самой природой обстоятельств молодой Юстиниан был вынужден противостоять взглядам Анастасия, и мы знаем, что так и было в действительности.