Книга Побег из армии Роммеля. Немецкий унтер-офицер в Африканском корпусе. 1941-1942 - Гюнтер Банеман

– Ерунда! – вскричал он. – Пустыня большая – как им узнать, где нас искать?

– А что ты собираешься пить? – ядовито спросил я его.

– То же, что и ты, – воду! – ответил Йозеф.

– Ну конечно, здесь же полным-полно рек. Запомни, отсюда до Триполи наберется от силы десяток мест, где есть вода, – саркастически заметил я. – Нам ее никто не поднесет. Мы должны будем взять ее, и, когда дело дойдет до этого, нас встретят пулями. Вот увидишь, у каждого крана кто-то стоит, каждая цистерна имеет часового и каждый колодец, если таковые здесь имеются, охраняется не хуже любого банка.

– Значит, каждый раз, когда нам захочется попить, нужно будет устраивать целое сражение, – задумчиво произнес Йозеф.

– Если мы сумеем добраться до прибрежной Киренаики, с водой и пищей у нас проблем не будет, – сказал я. – Туда всего километров четыреста, но я съем свою шляпу, если дорога не будет набита патрулями. А когда мы проедем Эль-Тазалу, то окажемся за пределами прифронтовой зоны, а там уж военных полицейских будет как вшей на голове, – заметил я, вытащив из портфеля карту и изучая ее. – До Эль-Адама около ста километров, до Акромы – еще полсотни, до «Белого дома» на Виа-Бальбия – шестьдесят и около двухсот до Дерны, если ехать по Виа-Бальбия.

– Недалеко, – сказал Йозеф. – Но это напоминает мне бег с препятствиями.

Я кивнул.

– Добравшись до Эль-Адама, надо будет держать ухо востро. Я уверен, что теперь уже любой солдат знает, что мы в бегах.

– А я думаю, что ты ошибаешься, – сказал Йозеф. – О нашем побеге ставка сообщит по служебным каналам только на контрольно-пропускные пункты, военной полиции и гестапо, поскольку если сообщить повсюду, то наверняка найдутся желающие последовать нашему примеру, во всяком случае итальянцы.

– Может, ты и прав, но рассчитывать на это нельзя, – произнес я. – А теперь давай снова заберемся на эту скалу. Взглянем еще раз, что движется внизу.

– Только не я! Я растянул себе все связки, пытаясь влезть туда, – застонал Йозеф.

– Хорошо, полезу я, а ты пока заправь мотоциклы. Нельзя уезжать не осмотревшись. Пыль, которую мы поднимем, легко может нас выдать, – сказал я и полез на скалу.

Вскоре я понял, что Йозеф прав, – солнце жгло как огонь, и скалы были горячими, словно раскаленный металл. Всякий раз, когда моя нога срывалась на непрочно стоявшем камне и я был вынужден хвататься за скалу, я обжигал себе пальцы. Из-под скатывавшихся вниз камней выскакивали скорпионы и многоножки. Укус местного скорпиона может быть смертельным, а если не умрешь, будешь несколько недель валяться в постели, крича от боли в сведенных судорогой ногах и руках.

Наконец, я забрался на самый верх скалы и увидел, что над ней поднимается гребень другой. Так что я был почти незаметен на фоне ярко-голубого неба.

Я огляделся и увидел, что над пустыней, как над пудингом, поднимались волны горячего воздуха. Я сильно потел, но на коже не было ни пятен, ни влаги – все мгновенно испарялось. Дорога Тарик-эль-Абд, видневшаяся вдали, представляла собой хаотичное переплетение следов автомобильных шин и танковых гусениц. Поверхность Ливийской пустыни, покрытая барханами, уходившими за горизонт, словно море волнами, была совершенно пустой. Ничто не двигалось, не было даже туч пыли. Это была идеальная местность для самолетов – с них было видно все на земле, и тому, кто попался им среди песков, негде было укрыться.

Когда я был посыльным и развозил депеши, я часто ездил один и много раз попадал под обстрел «Харрикейнов», которые летели обычно со стороны солнца. Вовремя заметить их было совершенно невозможно. Об их приближении сообщал рев моторов и град пуль из восьми 7,7-мм пулеметов, поднимавших над землей облачка пыли. Удивительно, как мне удавалось уцелеть, меня даже ни разу не задело.

Глядя на расстилавшуюся передо мной сверкающую пустынную равнину, я понял главную опасность, которая подстерегала нас. И это была вовсе не погоня, которая будет преследовать нас по пятам.

Самым нашим большим врагом была пустыня. Заглохший мотор, сломанная ось или дырка в бензобаке означали верную смерть.

Еще раз внимательно осмотрев местность, я решил, что нашего отъезда никто не заметит.

Когда я спускался вниз, Йозеф крикнул мне:

– Ну как там, кто-нибудь пылит?

– Никого нет, – ответил я и спрыгнул на землю.

– Бензина больше не осталось – я залил все, что у нас было, в баки, зато воды хоть залейся, – заявил он и пнул ногой мотор своего мотоцикла.

Оглядевшись, чтобы удостовериться, что ничего не забыли, мы сели на мотоциклы и отправились в путь, петляя среди камней к выходу из долины.

– Надо, чтобы мы приехали в Эль-Адам после заката! – стараясь перекричать шум, сообщил я Йозефу. – Если там знают о нашем побеге, то нас живо засекут.

Йозеф кивнул, завязывая кусок ткани вокруг рта и носа и надевая очки. Вскоре мы выехали из долины и понеслись по ровной поверхности песка.

Глава 8

ИТАЛЬЯНЕЦ И МУЛ

Нам постоянно попадались разбитые и сгоревшие машины. Ближе к вечеру мы остановились, чтобы найти среди них убежище. Грузовики, легковушки, танки, мотоциклы, артиллерийские орудия и бесконечное множество пустых канистр из-под бензина и консервных банок торчали среди пустыни. Зрелище одиноких заброшенных останков прошедшей битвы было не из приятных.

Мне довелось видеть с наблюдательного пункта, что такое танковый бой в африканской пустыне. Танки стреляли друг в друга, иногда в упор – с расстояния пятнадцать – двадцать метров, а бронебойные снаряды-болванки врезались в броню с грохотом, который, казалось, был слышен на всю Африку. Я видел, как погребальными кострами горели десятки британских и, меньше, германских танков, как остатки разбитых британских частей поспешно отступали под ударами Роммеля[1].