Книга На помощь, Дживс! Держим удар, Дживс! (сборник) - Пэлем Грэнвил Вудхауз

– Рассказывала, да я не стала вникать. Что-то насчет земли, которой где-то владеет твой дядя, а мистер Артроуз хочет ее купить и понастроить отелей и еще чего-то. Впрочем, не в том суть. Главное в том, что нам надлежит умасливать всех представителей семейства Артроуз в доме, чего бы нам это ни стоило, на этом мы должны сосредоточиться. И – никому ни слова.

– Можешь быть спокойна. Бертрам Вустер не болтун. Он умеет держать язык за зубами. Но почему вы так уверены, что Уилберт Артроуз тронутый? Мне он показался совершенно нормальным.

– А ты что, его видел?

– Мельком. На Тенистой поляне, он читал стихи этой барышне Миллс.

Мое сообщение произвело на нее сильное впечатление.

– Читал стихи? Читал стихи Филлис?

– Именно так. Странное занятие для такого типа. Комические куплеты – да. Если бы он исполнял комические куплеты, я бы еще мог это понять. Но он сыпал виршами из книжек вроде тех, что переплетают в мягкую красную кожу и продают во время рождественских праздников. Не берусь присягнуть на Библии, но стихи подозрительно смахивают на рубаи Омара Хайяма.

И снова мои слова произвели на нее неизгладимое впечатление.

– Это нужно прекратить, Берти, прекратить как можно скорее. Нельзя терять ни минуты. Ты должен пойти и положить этому конец. Немедленно.

– Кто, я? Но почему я?

– Потому что за этим тебя сюда и позвали. Разве тетя тебе не сказала? Она хочет, чтобы ты как тень следовал за Уилбертом Артроузом и Филлис. Твоя задача состоит в том, чтобы не дать ему возможности сделать ей предложение.

– Ты хочешь сказать, что я должен повсюду таскаться за ними, вроде частного детектива или полицейского шпика? Мне это не по вкусу.

– Вовсе не обязательно, чтобы тебе было по вкусу, – отрезала Бобби. – Просто делай, что тебе велят.

Глава 5

Всю жизнь я был послушной игрушкой в руках слабого пола и поэтому скрепя сердце пошел и положил конец идиллии на Тенистой поляне, как мне было велено. Но на душе у меня было скверно – мало приятного, когда на тебя смотрят, как на назойливую муху, а именно так воспринимал меня Уилберт Артроуз. К моменту моего появления он уже покончил с художественным словом и, взяв Филлис за руку, по всей видимости, говорил ей – или собирался сказать – нечто очень личное и интимное. Услышав мое бодрое «Эй, там», он обернулся, поспешно выпустил из рук девичью лапку и метнул на меня взгляд, очень похожий на тот, которым недавно одарил меня Обри Апджон. Он пробормотал себе под нос, что кто-то – я не расслышал, кто именно, – по-видимому, нанялся сюда сторожем.

– Это опять вы? – сказал он.

Увы, это был опять я. Отрицать это было бы бесполезно.

– Не знаете, чем себя занять? – сказал он. – Почему бы вам не посидеть где-нибудь и не почитать хорошую книжку?

Я объяснил, что просто заскочил сказать, что на лужайке возле дома уже накрыт чай.

– О Господи! – взволнованно пискнула Филлис. – Мне надо бежать. Папа не любит, когда я опаздываю к чаю. Он считает, что это невежливо по отношению к старшим.

Я видел, что с губ Уилберта Артроуза готовы сорваться слова о том, куда, по его мнению, мог бы пойти ее папа вместе со своими взглядами на вежливость по отношению к старшим, но огромным усилием воли он заставил себя сдержаться.

– Пойду погуляю с Крошкой, – сказал он и свистнул собаке, которая обнюхивала мои ноги, наслаждаясь изысканным ароматом Вустеров.

– Так вы не идете пить чай?

– Нет.

– Сегодня горячие булочки.

В ответ он лишь возмущенно фыркнул и широко зашагал прочь в сопровождении низкобрюхого пса, оставив меня с ощущением, что и от него мне вряд ли грозит подарок на Святки. Весь его вид красноречиво свидетельствовал, что мне не удалось расширить круг моих друзей. С таксами у меня никогда не бывает проблем, но попытка подружиться с Уилбертом Артроузом с треском провалилась.

Когда мы с Филлис пришли на лужайку, то, к нашему удивлению, застали за столом только Бобби.

– А где папа? – спросила Филлис.

– Он неожиданно решил уехать в Лондон, – ответила Бобби.

– В Лондон?

– Во всяком случае, так он сказал.

– Но что случилось?

– Понятия не имею.

– Пойду поговорю с ним, – сказала Филлис и упорхнула прочь.

Бобби на минуту задумалась.

– Знаешь, что мне кажется, Берти?

– Что?

– Когда Апджон ушел из-за стола, он был просто в ярости, при этом в руках у него был свежий номер «Рецензий по четвергам». Видимо, прислали с дневной почтой. Он наверняка прочел отзыв Реджи на его книгу.

Вполне правдоподобно. Среди моих знакомых немало писателей (Боко Фиттлуорт – первое имя, которое приходит на ум), и все они неизменно дрожат от ярости, когда читают разгромные отзывы на свои опусы.

– Так ты знаешь про Селедкину статью?

– Да, Реджи мне как-то ее показывал.

– Насколько я понял, очень язвительная штука. Но это не повод мчаться в Лондон.

– Вероятно, Апджон решил узнать у главного редактора, кто написал заметку, и наказать автора хлыстом на ступеньках клуба. Но, разумеется, ему никто ничего не скажет, а так как статья без подписи… А, добрый день, миссис Артроуз.

Последние слова были обращены к высокой тощей даме с хищным ястребиным лицом, похожей, по моим представлениям, на Шерлока Холмса. На носу у нее темнело чернильное пятно – результат работы над остросюжетным романом. Совершенно невозможно написать остросюжетный роман и при этом не испачкать нос чернилами. Спросите у Агаты Кристи или у кого хотите.

– Закончила очередную главу и решила прерваться и выпить чашку чая, – сказала романистка. – Перерабатывать тоже не годится.

– Совершенно верно. Всегда лучше уйти, пока счет в твою пользу. Это племянник миссис Траверс – Берти Вустер, – сказала Бобби, как мне показалось, извиняющимся тоном. Один из многочисленных недостатков Роберты Уикем состоит в том, что когда она представляет меня людям, то делает это с таким видом, словно знакомство со мной – позорный факт ее биографии, о котором она предпочла бы умолчать. – Берти большой ваш поклонник, – добавила она, и совершено напрасно, поскольку Артроузиха тотчас же встрепенулась, как старая полковая кляча, заслышавшая звук кавалерийской трубы.

– Вот как?

– Нет больше удовольствия, чем устроиться на весь вечер в кресле с одной из ваших замечательных книг, – сказал я, надеясь, что она не станет допытываться, какая из ее книг мне особенно нравится.

– Когда я сказала ему, что вы здесь, он просто прыгал от радости.

– Приятно слышать. Я всегда рада знакомству с читателями. А какая из моих книг вам особенно нравится?