Книга С тобой навсегда - Лиза Клейпас

– Мы загнали ее в нору.

– Лорд Саквиль рассказывал, что многие хотели раскопать ее, но вы убедили этого не делать.

– Да, – ответил Алек, прислоняясь к дереву сильным плечом и смотря на нее своим странным туманно-серым взглядом, который вызвал легкий румянец на ее щеках. – Это не по правилам – раскапывать нору, если лиса нашла место, где спрятаться.

– Неожиданная демонстрация благородства с вашей стороны, – заметила она задумчиво.

– Учитывая ваше отношение ко мне, очевидно, все симпатии на стороне лисы, – парировал Алек с язвительной улыбкой. Мира молча кивнула. – Сегодня вы без книги?

– Да.

– Никаких странных корней и маленьких цветов?

– Нет, я запаслась всем необходимым, – ответила она, забавляясь его попытками поддразнить ее.

– Где вы научились таким вещам?

– Меня всегда интересовало, как лечить недуги. – Ее мягкие губы дрогнули. – Путешествуя по Франции, я запоминала очень много средств и приемов народной медицины, – Она помолчала, ее глаза блеснули. – У меня прекрасная память. Я очень редко забываю то, что видела, и то, что мне говорили.

– Значит, где-то в вашей памяти хранятся воспоминания о том, откуда вы прибыли, – продолжал Алек, игнорируя ее последнюю фразу. – Умоляю, скажите, где ваш дом, помимо Саквиль-Мэнора.

Он задал этот вопрос, хотя знал, что она не ответит.

– Мой дом везде, – сказала Мира тихо. Растерянное выражение ее блестящих глаз произвело на Алека сильное впечатление. – Я пришла из ниоткуда. Я не принадлежу никому. – Тон, которым она это сказала, был искренним и провокационным одновременно, будто ей нравилось таким образом избегать его вопросов.

– Вы принадлежите тому, кто вам платит.

– Я? – переспросила Мира, не задетая его вспыльчивостью. – Я принадлежу Саквилю?

– Это зависит от вашей верности.

– У меня очень строгое отношение к верности. Так что, думаю, принадлежу ему. Вы нахмурились… Разве вы не это хотели услышать? Уверена, что вы можете оценить мои слова, потому что хорошо знаете, что такое верность. Вы так верны правилам охоты, что не стали разрывать лисью нору, невзирая на то, как собаки и ваши друзья жаждали крови…

Вы так верны своему другу, что не пытаетесь отбить у него женщину.., хотя, возможно, хотите ее сами.

Алек сжал губы, его глаза вспыхнули странным серебряным светом.

– Я не хочу вас, – пробормотал он. – Но было бы хорошо перекинуть вас поперек колена и отшлепать за эту непочтительность, маленький чертенок.

– Что же вас останавливает?

Это было состязание в выдержке. Алек что-то невнятно бормотал, преодолевая участившееся дыхание. Он посмотрел Мире в лицо, и она провоцирующе улыбнулась с выражением ребенка, который поджег фитиль и теперь ожидает взрыва. Неожиданно его гнев стал проходить, – Удивляюсь, – сказал он, – что вы до сих пор не довели Саквиля до апоплексического удара.

– Лорд Саквиль считает, что беседы со мной очень успокаивают.

– В таком случае я непростительно ошибался.

Не в силах сдержаться. Мира расхохоталась, пряча лицо в колени, и мягкий смех Алека восхитительно легко звучал в ее ушах.

– Кажется, я недооценивала вас, милорд, – приглушенно сказала она, потом подняла голову и посмотрела на него сияющим и пронизывающим взглядом.

– Что вы имеете в виду?

– До сих пор я думала, что вы просто надутый, уверенный в своей правоте зануда.

– А сейчас?

– Вы не надутый, и не зануда.

Алек прекрасно умел скрывать свои эмоции; на его лице нельзя было прочесть ничего. Молчание затянулось, и Мира чувствовала, что зашла слишком далеко. Наверное, он разозлился на нее. Его характер был непредсказуемым и вспыльчивым… Она подумала, что никто не стал бы задаваться целью испытывать его терпение.

– Но вы все же думаете, что я всегда уверен в собственной правоте? – прервав молчание, поинтересовался он.

– А разве нет? – задала она встречный вопрос. – Вы очень быстро определяетесь в своих мнениях и, однажды решив, не меняете их. – Мира была уверена, что он самый добрый из знакомых ей людей, что он без колебаний встанет на защиту тех, кого любит, и будет бороться с врагами до последнего вздоха. – Это весьма опасный недостаток. Мне кажется, что в один прекрасный день вы можете потерять что-то очень важное только из-за того, что это не укладывается в схему ваших представлений.

– Почему вы это говорите? – прошептал он.

Увидев его таким взволнованным и сердитым, Мира поняла, что задела больное место.

– Я.., я не знала.., я думала…

– Один человек в свое время сказал мне те же самые слова.

– Кто?

– Мой двоюродный брат.

– Тот, который.., который погиб на дуэли? – робко спросила Мира.

Алек посмотрел на нее с такой острой болью, что она пожалела, что не промолчала.

– Это была не дуэль. Я нашел его в переулке избитым до смерти.

Алек закрыл глаза, не в силах отбросить воспоминания, наполнявшие его душу мраком – Холт, почти зеркальное отражение: те же черные волосы и хорошо узнаваемые фолкнеровские черты. С детства они всегда выручали друг друга и доверяли друг другу больше, чем родные братья. Холт был более жизнерадостным, чем Алек – менее саркастичным в разговоре, более беззаботным, более мягким с людьми. Он был единственным, кто мог заставить Алека вдруг рассмеяться посреди внушающего страх приступа ярости. Да, это был особенный талант Холта – видеть иронию жизни и слабость человеческой натуры и помогать людям, несмотря на их недостатки. И он и Алек были готовы умереть друг за друга; их связывали прочные и глубокие отношения, потому что они оба были Фолкнерами и потому, что они понимали друг друга.

После того как Холт не появился в известном лондонском трактире «Раммера», где они договорились встретиться, Алек стал искать кузена, отправив всех друзей прочесывать темные улицы и переулки. Алек первым нашел его. О Боже!

Его тело было неестественно распростерто на земле… Алек закрыл его лицо простым льняным носовым платком. Ему вспомнились ссадины и кровь всюду, судорожно сжатые руки Холта. Алек не походил сам на себя. Он упал на колени и выл от горя, не в силах остановиться даже тогда, когда почувствовал, что друзья пытаются оттащить его от искалеченного тела. Некоторые из них до сих пор избегают встречи с ним даже теперь, по прошествии стольких месяцев после случившегося. На месяц погрузившись в мрачную угрюмость, он возненавидел весь мир и себя самого. Если бы он только знал… Если бы мог помочь Холту… Но даже осознав случившееся и поняв, что жизнь продолжается и надо жить дальше, Алек чувствовал, как его мучает вопрос, на который он не находил ответа. Кто убил Холта и за что? Господи, почему деньги и ценности Холта остались нетронутыми? Все, что было при нем, осталось, даже золотой фамильный медальон, который он всегда носил на шее. Убить Холта – вот все, что требовалось от неизвестного наемного убийцы.