Книга Одиссея капитана Сильвера - Джон Дрейк

Прошел час, другой, третий… Судно обогнуло северную оконечность острова, держась на внушительном удалении ог береговых скал, о которые грохотали солидные валы, взбивая фонтаны брызг и обильную пену. По берегам грелись на солнцепеке сотни черных зверей немалого размера, блестящих, как слизни. Те, кто видел таких раньше, называли их морскими львами. Вдоль берега непрерывной чередой тянулись холмы, один из них, подальше, вырос даже в небольшую гору. Деревья покрывали остров Сплошным густым лесом разных пород. Над общей лесной массой возвышались громадные сосны. Кое-кто негромко поделился с соседями соображениями, что островок маловат, чтобы стать второй Ямайкой, но в общем Настрой команды не оставлял желать ничего лучшего. Остров на глазах вырастал, раскрывая свои секреты.

— Вон там! — махнул рукою капитан Спрингер. — Видите? Бухта. Отличная якорная стоянка, сказал бы я.

Флинт направил туда подзорную трубу, вгляделся и кивнул.

— Да, место отличное. Только все же хотелось бы знать, сколько у меня под килем остается, на всякий случай…

— Чуть! — буркнул Спрингер, настолько распаленный ненавистью к Флинту, что предпочел забыть свой полувековой мореходный опыт, лишь бы только не согласиться с лейтенантом. Мало ли что этот Флинт там бормочет, пошел он куда подальше. Пусть хоть на колени падает, скотина. — Курсовые убрать, топсели на рифы! — гаркнул Спрингер команду и проворчал под нос: — Войдем как по маслу. — Он вызывающе огляделся, но возражений ни от кого не дождался. Народ отводил глаза и расходился по местам, фыркая и что-то бормоча.

На восточном побережье острова установилось относительное затишье. Бухта между низкими покатыми утесами раскрывалась где-то на Три кабельтовых.[32] Залив представлял собой что-то вроде мятой южной вариации на тему норвежских фьордов. Вглубь он тянулся на несколько миль, окаймленный белыми и желтыми песчаными пляжами, за которыми начинались густые кустарниковые и лесные заросли. Далее от берегов рельеф приобретал холмисто-гористый характер. Здесь запросто разместилась бы и линейная эскадра.

На судне с румпельным управлением рулевой — в данном случае Бен Ганн — манипулирует массивным вертикальным рычагом, находясь под палубой на квартердеке и видя сквозь люк лишь паруса и небо. У него перед носом компас для удержания судна на курсе, но более ничего. При заходе на якорную стоянку он полагается исключительно на команды офицеров. Спрингер стоял у люка, и Бен Ганн, естественно, ожидал команд именно от него. Морская пехота тем временем выстроилась на палубе, готовая отразить нападение неведомого противника, пушкари со своими расчетами заняли места у пушек. На палубе растянули якорный канат, боцманская команда подтянулась к кат-балке,[33] готовая снять стопоры и отдать якорь, а немногие свободные от вахты и иных дел заняли места, откуда открывались наиболее захватывающие виды на остров. Новая, неведомая земля. Может, там золото, серебро… тигры, единороги, дикари… или дикарки!!!

Земля манила, раскрывала объятия, таинственная, неизведанная. Вода была спокойной, ветер — ласковым; судно мягко скользило вперед, уверенно и достаточно быстро. Капитан Спрингер утер нос этому сосунку, показал, как ставит судно на якорь бывалый мореход… Вот капитан набрал в грудь воздуху, чтобы гаркнуть команду «Отдать якорь!»… Но в этот самый момент вся восьмисоттонная громадина из дерева, железа, брезента и парусины, меди и ее всевозможных сплавов, из пороха в бочках, сухарей, свиной и овощной солонины в бочках, ящиках, желудках… — вся эта махина внезапно и жутко замерла. Двое матросов плюхнулись за борт — ноги уперлись в дно. Хрустнула и рухнула вниз верхняя секция фок-мачты. Боцман крыл всех многопалубным матом, Флинт ехидно щерился, команда хваталась кто за что и тоже потихоньку скалила зубы, а капитан Дэниел Спрингер понял, что показал себя полным и окончательным идиотом.

Глава 5

1 июня 1752 года. Саванна, Джорджия

Новость о приближении Флинта облетела Саванну в считанные минуты. Каждая живая душа, если ее только не удерживали цепи, понеслась на берег, чтобы увидеть собственными глазами флот Флинта; взбирающийся против течения мутных вод реки в сорока футах под высоким берегом. Подавляющая часть тысячного населения собралась в орущую, жестикулирующую, возбужденную толпу. Солдаты-«красномундирники», черные рабы, разноцветные детишки, белые купцы, пестрые собаки, разряженные шлюхи, пьяные моряки и даже молчаливые индейцы, последние — в явном меньшинстве. Люди Флинта славились расточительством, и их пребывание в городишке всем шло на пользу.

Капитан Флинт в новом шикарном наряде вышагивал по квартердеку своего судна, его первый помощник Билли Бонс орал, рычал и ругался, подгоняя команду. Три судна бросили якоря, подняв британские флаги из уважения к Его Величеству королю Георгу Второму. Самый крупный из трех — «Морж» под командованием Флинта. За ним стояли бригантина «Шапель Ивонн» из Гавра и шнява «Эрна Ван Рейп» из Амстердама, две последние с сильно поврежденными и на скорую руку приведенными в порядок рйигоутом и такелажем.

На берегу маялся и потел в респектабельном костюме мистер Чарльз Нил, мужчина плотный, даже жирный. Разумно не приближаясь к обрыву, мистер Нил умудрился, тем не менее, встретиться взглядом с Флинтом. Последний тут же смахнул с головы шляпу и низко поклонился.

Мистер Нил выдавил из себя что-то вроде «э-э» и поднял шляпу над головой. Пыхтя и раздраженно причмокивая, он разглядывал грот-мачту бригантины. «Ясное дело, придется менять эту штуковину, иначе далеко на этой хреновине не уедешь», — качал головой мистер Нил, размышляя, во что обойдется ремонт. Почему бы этим флинтам не подумать о последствиях (под «последствиями» мистер Нил подразумевал издержки), прежде чем ломать дорогостоящее оборудование? Думают ли эти флинты вообще, что во что обходится? Пожалуй, нет, — пришел к горестному выводу мистер Нил.

— Ну-ка, парень, — обратился Чарльз Нил к рабу, затенявшему его Милость солидного размера зонтом. — Дуй поскорее назад, в винную лавку. Скажи Селене, пусть выставляет все лучшее, все столы и стулья в доме, и девиц пусть всех перемоет. А я буду, скажи ей, позже, с капитаном Флинтом.

Нил подумал о Селене. Она не подкачает. Лучшая его девица. Нил усмехнулся. Ей, пожалуй, одной и можно доверять. Всего тринадцать месяцев эта девица здесь, а он на нее целиком полагается. Хотя Селена об этом толком и не знает. И Нил подумал о Саванне, о городе… если эту дыру можно назвать городом… О единственном месте для Селены, где она могла скрыться.

Для такого человека как Чарли Нил Саванна, конечно, мерзкая клоака. Ведь он воспитан и образован, мог бы практиковать барристером в Лондоне… Ну, по крайней мере, в Дублине… Если бы не слишком горячий темперамент и не слишком скорый кулак. И тяжелый к тому же… Мистер Нил вздохнул. Надо же, Саванна и Селена — ровесники. Им по семнадцать лет. Свежекрашеный городишко на берегу реки, отделяющей Джорджию от Южной Каролины, скучный прямоугольник восемь сотен ярдов на шесть сотен, спланирован по римскому типу, квадратики-линеечки… Хижины из прибрежных сосен и крутая лестница к реке, по которой поднимаются мореходные посудины из Атлантики. Жуткая забытая Богом колониальная дыра на краю света. Затхлая и вонючая. Рассадник болезней. В срубах из необработанных бревен толкутся вперемешку люди, свиньи, лошади, куры, рабы… И все живут в постоянной опасности набегов краснокожих. Возникнут из леса, глазом моргнуть не успеешь…