Книга Спецназ Его Величества - Николай Шевченко

– Дон Диэго, – наконец произнес де Фруа, – скажите, как самый старший по возрасту из своих сегодняшних коллег, и как бывалый военный, если вы идете в атаку с солдатами, в которых неуверенны, вы можете гарантировать успех сражения?

– Вряд ли, господин Мастер, – четко ответил опытный вояка.

Диэго де ля Рианьо, дон Диэго уже с отрочества отчаянный и лихой рубака не отличался особым патриотизмом, не то, что его отец де ля Рианьо-старший, бывший рыцарем ордена Сант-Яго. Дон Диэго служил тем, кто больше платит, т. е. являлся обыкновенным наемником, ландскнехтом. Во французской армии платили хорошо, особенно опытным воякам, и испанец не жалел о своем выборе, вот только в свободное от сражений время с большим азартом увлекался игрой в кости, порою проигрываясь до нитки. Зная эту его слабость, двое пронырливых и нечистых на руку младших офицеров обчистив полковую казну, подкинули горсть казенных золотых во вьючную торбу испанца. Когда ничего не подозревавший Диэго с удивлением рассматривал в своих пожитках откуда-то с неба свалившиеся деньги, его с «поличным» и взяла военная жандармерия. Все обвинения в краже были шиты белыми нитками, и все равно не миновать бы ему расстрела, но сослуживцы и боевые товарищи де ля Рианьо, проведя собственное расследование, нашли одного вора, который полностью признался в краже и подставе невиновного испанца. Второй вор успел скрыться в неизвестном направлении вместе с деньгами, а после дачи показаний как-то подозрительно скоропостижно скончался его пойманный подельник, видимо, были еще участники в этом темном деле.

Но так как дон Диэго находился уже в тюрьме, а виновные все равно должны быть пойманы и наказаны, его там и оставили, словно козла отпущения, в связи с расплывчатой формулировкой трибунала: «как подозреваемого в соучастии», лишив по чьему-то неофициальному приказу права переписки на два года. Странные дела творятся порою, Господи! Де Флери быстро определил невиновность испанца, а вот кто запретил офицеру французской армии право подавать письменные жалобы в соответствующие инстанции выяснить не смог, начальник тюрьмы вроде впервые об этом слышал. У тайного советника не было времени заняться, как следует этим старым пройдохой, но Эдмунт с удовольствием распахнул двери камеры старому солдату для выхода на волю. И сейчас дон Диэго был полон сил, несмотря на свои тридцать три года.

– А если, к тому же в вашем отряде есть ваши личные враги, каков шанс на победу? Я уже не говорю о том, останетесь ли вы живы, – продолжал спрашивать де Фруа.

– Очень невелик, – сказал де ля Рианьо, уже догадываясь, на что намекает мэтр, – практически минимален. В такой ситуации командиру проще застрелиться, чем выиграть бой.

– Очень точное определение, – похвалил де Фруа. – А сейчас я прошу тех, кто затаил друг на друга зло, выйти вперед и… застрелиться. Вы хотя бы не будете мешать другим, выполнять поставленную задачу. А на место каждого застрелившегося я лучше наберу по десятку крестьян, вооруженных вилами и они принесут больше пользы в предстоящей схватке. Миссия, к которой я вас готовлю, господа, может завершиться успешно только в случае, если вы будете сплоченной командой, зная, что ваша спина надежно прикрыта и вас не бросят раненого.

Несколько человек, из стоявших перед своим командиром потупили глаза, а он продолжал расхаживать вдоль строя.

– Повторяю, – с жесткими интонациями в голосе чеканил Мастер, – каждый, кто затаил обиду на коллегу, должен понимать, что он подвергает изнутри ваш маленький отряд смертельному риску, потому что тогда нет веры в надежное плечо товарища. А вы должны быть как братья… братья с сестрой.

Де Фруа помолчал, вновь обводя пристальным взглядом лица присутствующих.

– Никто не хочет выйти и честно признаться? Значит, ваши обиды и ссоры пустяшные, особенно, по сравнению с главной, итоговой целью – получить свободу, исполнив миссию.

У молодых забияк от стыда горели щеки, Мастер, как всегда попал в самую точку, выводя из причины следствие. И ведь, правда, они в своих амбициях и гоноре не думали об остальных.

На следующих тренировках по учебным боям два на два, три на три, четыре на четыре, отец Эрик ненавязчиво и словно случайно включал поссорившихся в одну команду, где им приходилось сражаться плечом к плечу. Ссоры поутихли, люди начали притираться друг к другу, и завязывалась дружба. А когда все же проявлялись мимолетные мелкие обиды, то их быстро пресекали старшие товарищи.

Они учились стрелять и кидать ножи и кинжалы из любого положения по движущимся целям, а также в темноте на слух и двумя руками, фехтовать двумя шпагами, рапирами или саблями. И французам Лантремону, де Марвилю и д'Ориенталю стали казаться смешными и наивными семь защит, практиковавшимися учителями их национальной Академии фехтования: прима, секунда, терция, кварта и т. д. Это просто детские игры, когда любого вооруженного человека можно убить голыми руками, а если при себе окажется палка или простая веревка, то и пятерым служивым вряд ли помогут шпаги и кинжалы. Такая интенсивная учеба продолжалась все зимние месяцы.

Курьер из Алантсона передал для де Флери сообщение, что снег в Чертовой лапе стал таять. В тот же день аббат приехал на базу.

– Господа, – обратился он к своим неофитам, обводя прощальным взором тренировочный зал, – время подготовки закончилось. Мы с отцом Эриком постарались за этот ограниченный срок научить вас чему возможно. Но это все равно мало для схватки с профессиональными убийцами. Сегодня вечером я расскажу вам, что вы должны делать, следуя приказу короля, для получения помилования и свободы.

– Слава Господу, дождались, – процедил фон Лоэнштейн, – еще немного и некоторые из нас умерли бы от любопытства и нетерпения. – И он с легкой усмешкой взглянул на молодых коллег.

– Сейчас у нас будет последний урок, завершающее занятие, заключающееся в том, что вы получите специальное оружие, а отец Эрик объяснит способы его применения, – продолжил мэтр. – Готовьтесь, нынешней ночью вы отправляетесь на место, а перед этим, я, как и обещал, все объясню, и вы получите дополнительные инструкции.

Де Фруа подал знак и, два мушкетера занесли в помещение большой продолговатый, плотно упакованный тюк, с двумя сургучными печатями с гербом маркиза де Лажу на месте веревочных узлов.

У Эдмунта де Флери имелись друзья из ордена розенкрейцеров, обладающие научными секретами и знаниями, этими странными «техницизмами», непостижимыми науке XVII века. Члены ордена розенкрейцеров посещали Индию, Китай и имели возможность познакомиться с достижениями мудрецов, обгонявших время. Так ли это, Эдмунт точно не знал, но в некоторых случаях пользуясь близостью к королю, он оказывал представителям ордена розенкрейцеров некоторые значимые услуги, а на этот раз услугу оказали ему. Вернее всего, что де Флери, как исследователь и ученый в целях получения необычной информации и новых потрясающих воображения знаний вступил бы в орден розенкрейцеров, но по этическим причинам не хотел этого делать, находясь на государственной службе. А вдруг членство в ордене в какой-то мере изменит его мировоззрение, пусть даже к лучшему, но он сам станет уже не тем человеком, которого Людовик назначил своим тайным советником. Да и что тогда выйдет на первый план – служба королю или интересы ордена?