Книга Хроники острова магов. Семена жизни. Книга 1. Замок на болоте - Роман Бобков

Михас терпел все тяготы и лишения ордена, твердо веря, что все это необходимо для очищения души и тела. Как и другие братья, он кроме обыкновенных монашеских обетов был обязан ходить за больными и биться с врагами веры. И Михас бился, бился бесстрашно и беспощадно, твердо веря, что трупами врагов веры вымощена дорога в рай. Личной ненависти или неприязни к врагам никогда не испытывал, просто делал богоугодное дело.

Вот и к русичам Михас относился просто как к заблудшим овцам, неправильно истолковывающим каноны веры и требующим правильного пастыря…

– Михас! Черт тебя дери! Ты что, не слышишь, что я с тобой разговариваю?! – донесся до Михаса недовольный окрик Ульвэ.

Лежащий на ложе Михас приоткрыл веки и повернул голову в сторону Ульвэ.

– Извини, Ульвэ, я просто ушел в себя.

– Ушел в себя? А я вот начинаю из себя выходить! Эти лапотники держат нас здесь, а их воевода все не соизволит нас принять! Только и видим, что затылки караульных да морды следопыта с лекарем!

– Перестань, Ульвэ, мы же не послы, чтобы нас принимать. Лекарь их свое дело знает, с каждым днем движения доставляют мне все меньше боли, может, с божьей помощью, и Трувор из забытья выйдет. А Прохор, что еду нам приносит, просто любопытный малый, – спокойно ответил Михас.

– Мне бы твое спокойствие! – не унимался Ульвэ. – Если бы не ваше с Трувором положение…

– Прекрати! – оборвал говорившего Михас. – Вот из-за того, что братья вашего ордена прославились своей несдержанностью и несоблюдением обетов ордена, вас так долго и не хотели с нами объединять! Может, верно считали, что ваше вступление в наш орден подорвет авторитет тевтонцев?

В ответ Ульвэ лишь ударил кулаком по столу. Он прекрасно понимал, что из-за личной ненависти к русским витязям затевает глупую ссору со своими братьями, но три дня бездействия в плену врага заставляли закипать его кровь.

– Чего шумите, славные воины? – раздался на пороге голос вошедшего следопыта Прошки. – Али так проголодались, что урчащие животы к раздору тянут?

Говорившие рыцари тут же умолкли. Прохор прекрасно понимал, что для них он что-то вроде надзирателя, но несмотря на это, продолжал вести себя так, словно был их давним товарищем.

– Ну ничего, – продолжил, улыбаясь, следопыт, – пустые животы – это дело поправимое. Я вот вам харчей принес, отведайте, не побрезгуйте! Как всегда, все с пылу с жару!

С этими словами Прохор подошел к столу и поставил на него большой, вкусно пахнущий чан, а рядом положил свежий каравай ароматного хлеба. Только теперь рыцари заметили, что сегодня поклажа Прошки была в два раза больше, чем обычно, а возле порога стоит еще один чан.

– Скажи нам, русич, а чего это ты еды сегодня в два раза больше принес? Мы тут у вас без дела третий день маемся, как псы в будке и за оградой, аппетиту что-то не нагуляли на двойные порции, – спросил, не скрывая неприязни, Ульвэ.

– Так вторая порция не вам предназначена. Домики рядом с вашим видели? Так вот, должны соседи сегодня к вам пожаловать, еще одно новоселье у нас. Только вы уж не серчайте особо, но общаться вам с ними пока не полагается, потому теперь вам из вашей избы выходить нельзя, так что теперь караульные еще и возле вашего крылечка дежурить будут. Но это все только вам на пользу, славные рыцари, вы уж не серчайте.

Прохор едва успел договорить, как вскочивший из-за стола Ульвэ сгреб его за грудки и, приподняв над полом, больно ударил спиной и затылком о деревянную стену избы.

– Ты тут можешь, мерзкий щенок, сколько угодно заливаться соловьем, – шипел сквозь зубы обозленный Ульвэ, – но до каких пор нас еще будут здесь держать? Зачем мы вам? А теперь еще и во двор нельзя выйти? Когда нас воевода примет?!

– Ой, отпусти, мил человек, пока дух из меня весь не вытряс! – жалобно завопил Прошка. – Да почем мне знать? Мое дело маленькое – покушать вам принести, а что, когда да зачем – мне не ведомо!

– Евпатий где? – не унимался Ульвэ. – Почему он не приходит? Он нам встречу с воеводой обещал. Говорил, что тот как дорогих гостей нас примет!

– Так Евпатий мне о своих планах не докладывает! Он начальник, ему видней! – продолжал оправдываться Прошка.

В это время стоявший возле окна Генрих подошел к Ульвэ и кивком головы указал на ведущее во двор окно. Ульвэ отпустил Прохора, подошел к окну и увидел, как сквозь калитку входят несколько дружинников, а с ними пятеро необычно одетых воинов.

– Ну вот, что я вам говорил? – бодро, как ни в чем не бывало, проговорил Прохор. – Вот и соседи ваши пожаловали.

На слова Прошки, как и на него самого, ни Генрих, ни Ульвэ никак не отреагировали. Они внимательно наблюдали, как их новых, весьма необычных соседей ведут через двор к соседней избе.

Люди, шедшие через двор с дружинниками, были одеты в пятнистые штаны и пятнистые куртки. Общий фон одежды был зеленого цвета с пятнами более светлых и темных оттенков. Обуты новые соседи рыцарей были в высокие шнурованные ботинки черного цвета. Из доспехов на каждом имелся сомнительного вида панцирь, прикрывавший грудь и спину, а шлемы на головах были и вовсе никчемные, защищали только верхнюю часть головы, оставляя совершенно открытыми шею лицо и челюсть. Оружия у новых соседей не было видно, если, конечно, не считать оружием небольшие ножи за поясом.

Пока рыцари наблюдали в окно за происходящим во дворе, Прохор направился к выходу.

– Счастливо оставаться и приятного аппетита. Не ссорьтесь больше, а мне пора, – произнес на пороге выходящий Прохор и сразу прикрыл за собой дверь.

Как и было обещано, у крыльца дома рыцарей теперь дополнительно дежурили два дружинника. Такое же число дружинников было выставлено и возле дома, где поселили странных соседей рыцарей.

Покинув рыцарей, Прохор передал караульным еду для новых соседей, а сам сразу направился к Евпатию. Впрочем, последний сам уже ждал Прохора, которого встретил недалеко от калитки.

– Ну, что, Прошка, судя по твоему виду, результаты прежние? – спросил Евпатий.

Надо сказать, что Прохор был не просто обычным следопытом. Он не только умел хорошо ориентироваться в лесу и различать любой след. Прохор вообще был очень наблюдательный и умел замечать то, чего другие не видели. Обращать внимание на каждую мелочь давно вошло у Прохора в привычку. Именно поэтому ему, а не кому другому, под видом разносчика пищи было поручено наблюдение за рыцарями. Ведь даже когда разъяренный Ульвэ сгреб Прохора за грудки, Прохор не переставал вести наблюдение и анализировать. Это было совсем не сложно, главное – изобразить испуг и, вытаращив глаза смотреть, на угрожающего, а самому при этом видеть, слышать и чувствовать все, что происходит вокруг.

Один из наставников в их лагере, которого все называли мастер Кешка, владел действительно уникальными знаниями и особенно хвалил Прохора за его дар. Прохор прекрасно усваивал уроки «мастера хитрости», как еще называли Кешку.