Книга Спартанец - Александр Тутов

В этот период в Карфагене начинался сезон празднований в честь Мелькарта и ряда своеобразных, развратных богинь, которые активно поддерживали свободные сексуальные взаимоотношения. Им прислуживали особые жрицы, а иногда и свободные женщины. Это, впрочем, мало волновало спартанцев. У каждого государства свои обычаи. И не им их осуждать. Скорее, подобный обычай в данный момент наемникам из Лакедемона даже нравился. И они собирались им воспользоваться. Но были и значительно более мерзкие и совсем страшные культы. А самыми противными и жуткими среди них были церемонии человеческих жертвоприношений. Если обычные жертвоприношения животных были привычны для эллинов, а спартанские войска приносили в жертву птиц перед каждым боем, то человеческие жертвоприношения вызывали отвращение и ужас.

В этот вечер спартанцы решили навестить жриц любви храма Аштарты[15]. Если уж есть такой религиозный культ, то почему бы им не воспользоваться? Говорили, что жрицы храма Аштарты преуспели в любовных утехах. А для героев недавней победы они уж наверняка постараются! Спартанцы пошли почти все, даже верный Орест увязался за Ксантиппом.

Их узнавали, со всех сторон звучали приветственные возгласы. Спартанцы шли спокойно, улыбаясь, иногда отвечая на приветствия. Но судьбе было угодно, чтобы они в тот день так и не добрались до храма Аштарты и не вкусили плодов любви. А виноваты во всём мрачные и суровые обычаи с жертвоприношениями, так распространённые среди карфагенян. Причём богатые карфагеняне с этой целью покупали детей бедняков, усыновляли или удочеряли, а потом этих, как бы своих детей, жертвовали Богу. Чаще всего эти жуткие жертвоприношения осуществлялись через сожжение заживо. А приношение в жертву своих детей считалось угодным Мелькарту, поэтому и старались богачи таким путём заполучить милость Бога. Страшный, противный бог был у карфагенян!

Легенды о слабых и больных детях, которых якобы сбрасывали в ущелье в Спарте, чтобы сохранить породу, на самом деле имеют под собой очень слабую почву. Во-первых, дети в основном рождались сильными и здоровыми, так как их родители были такими. Во-вторых, могли избавляться от детей с сильно выраженными генетическими уродствами. Но тогда почему эта легенда столь распространена, хотя в неё слабо верится? Почему стоит сомневаться в этом спартанском обычае? Да очень просто. Знаменитый царь и полководец Спарты, про которого так много писали Ксенофонт, Плутарх и другие, прозываемый Агесилаем, был маленького роста и хромой с детства. (Его можно сравнить с другим знаменитым полководцем – Суворовым.) Агесилай сам закалил себя тренировками. И вот этот маленький и хромой спартанец чуть не победил Персию на много лет раньше, чем Александр Македонский. Если бы не страх перед гегемонией Спарты и не предательство других городов Эллады, глядишь, так бы и произошло! Как видите, никто его ни с какой скалы не сбросил! Вспомните, как часто из недоношенных детей вырастают крепкие и сильные люди! Ну, если уж сильно выраженное уродство налицо, то тогда другое дело! Времена жестокие!

Но мы отвлеклись. Вернёмся в Карфаген, где по людным улицам шло с дюжину спартанцев и несколько их слуг из илотов и периэков. Сначала никто не обратил внимания на две роскошные колесницы. В них ехали важные господа с солидными матронами вместе с детьми. Детям было от двух до пяти лет, в ручках они держали фрукты. Колесницы подъехали к мрачному зданию, похожему на храм.

Вслед за господами из колесниц вышли дети: две девочки и три мальчика. Какая-то старушка в лохмотьях всплеснула руками и воскликнула:

– Опять сердешных на жертву привезли! Бедные детишки!

Краем уха Ксантипп услышал её слова и посмотрел в сторону детей. И этого оказалось достаточно.

Одна девочка напомнила ему младшую сестрёнку (говорят, у него и самого где-то такая же дочка бегает). Может, что-то подобное почудилось и его соратникам. Им бы пройти мимо, посетовав на жёсткие порядки Карфагена, но эти упрямые спартанцы опять нарушили чужие обычаи! Уж очень они им не по душе пришлись.

Здание, к которому привезли детей, было храмом Ваала. Это то ли второе воплощение Мелькарта, то ли его приятель. Страшный бог, если высеченную его фигуру у входа сопоставить с истинным обликом, жаждущим детских душ!

Спартанцы во главе с Ксантиппом уже шли к колесницам, расталкивая служителей храма и господских слуг.

Сопротивление им оказывали слабо, слишком решительно выглядели спартанцы, и слишком громкая слава распространилась о них! Победители римлян!

Ксантипп поймал пробегавшего мимо горожанина и, тряхнув за плечо, спросил:

– Как здесь приносят жертву?

– Сжигают в специальной печи! – ответил тот быстро, не желая, чтобы его ещё раз трясли.

– Живьём?

– Ага! – осторожно ответил горожанин.

И тут же поспешил убраться подальше, так как услышал много нелестного и лаконичного в адрес правителей Карфагена из уст спартанцев.

По счастью, у спартанцев хватило благоразумия никого не убить и не покалечить. Раздав несколько оплеух важным господам, их слугам и служителям культа Ваала, они подхватили детей на руки и вернулись к себе в лагерь. Сегодня им уже было не до жриц любви!

Собрались в штабной палатке в мрачном настроении. Ксантипп понимал, что подобная дерзость может им многого стоить. Необходимо было подготовиться к реакции правителей Карфагена. Пересилит ли их слава спасителей Карфагена нарушение местных религиозных обычаев? Это был культ местных богачей, так нелюбимый простым людом Карфагена и окрестностей. Не воспользоваться ли поддержкой бедноты?

Ксантипп прикидывал разные варианты.

Полувеком позднее Клеомен и Набис, пытаясь возродить былую славу Спарты, прибегнут к помощи простого народа против олигархов Ахейского союза и Македонии, чем произведут большой переполох. А Набис впоследствии будет успешно сопротивляться даже самому Риму. Недаром римляне так уважали Спарту, считая спартанцев одними из своих предков. А совсем уж захиревшая Спарта номинально оставалась независимым союзником Рима вплоть до падения Римской империи. А одного спартанца в период расцвета Рима, который очень дерзко вел себя в сенате, за что любой другой был бы казнен, пощадили только за то, что он был потомком великого Брасида. Заметьте, что Брасид не был царем, а был просто обычным спартанским воином, добившимся славы только своими копьем и мечом, ну и, конечно, разумной головой и благородством. Он до сих пор остается образцом настоящего воина. Философы проводили параллель между ним и Ахиллом. Об этом можно прочитать и у Платона.

Но вернемся в Карфаген, в шатер спартанцев-наемников.

– И что ты собираешься делать с детьми? – спросил практичный Орест, взволнованный, как всегда, больше всех. – Не с собой же по всей Ойкумене таскать?

– Зря я, что ли, разбив римлян, заработал столько денег? – усмехнулся Ксантипп, быстро успев продумать, как поступить.