Книга Легенды нашего рока - Евгений Додолев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так вот, когда вы начнете с котом драться за последнюю порцию еды – тогда и поговорим за голод. А пока не морочьте мне бейцы с вашим кризисом. Не люблю я этого.
* * *
В 1989 году у меня была жена и не было совести. В том далеком году я влюбился. В девушку с глазами трепетного Бэмби (правда, злобная Пищикова, не разделявшая моих восторгов, называла мою избранницу «пекинесом после кастрации»). Дело неумолимо шло к неизбежному, но где? О вопль всех московских гуляк «где, но где?». Отели на час тогда не зазывали на каждом углу жителей СССР предаться плотским утехам. А в квартире моей безвылазно сидела жена, увы, моя же, и вместе с толпой единомышленников пела под гитару.
Что делает в таких безвыходных случаях джентльмен? Правильно! Говорит жене, что вернется из командировки на день позже, а сам уговаривает ближайшего друга пустить переночевать. Ибо любовь, страсть и нереализованные желания уже тогда делали из меня монстра и отказать мне в этой малости было нельзя.
Как выяснилось немного спустя, друг был безнадежно влюблен в мою жену, поэтому этот шанс он не упустил. Оставив меня с барышней у себя дома, друг прихватил мои ботинки, убив сразу двух зайцев, ибо я не мог теперь покинуть квартиру, я ж не Карбышев зимой босиком по снегу, а заодно и продемонстрировал мою обувь моей же законной супруге, как доказательство моей неверности.
Морали у этой истории нет, разве что «когда идете изменять – берите с собой сменную обувь и не имейте близких друзей».
Бывший друг умер от сердечного приступа во Франции, барышня ушла в монастырь, хотя позже и не из-за этой истории, бывшая жена пропала без вести, а я сижу на ограде второго еврейского кладбища, на носу у меня очки, а в душе осень.
Ах да, отсутствие еды в 1989 году не мешало нам прелюбодействовать. И любить. И это главная мораль этой истории.
* * *
Ну и чтобы закончить тему с бывшей женой, концом 80-х, алкоголем и голодом. Последняя история, правда, кажется, уже здесь звучавшая.
Конец 80-х. Разгар антиалкогольной кампании. ДР все той же жены.
– Дорогой, – сурово говорит мне жена, – у меня ДР, а выпить нечего, вечером гости могут начать высказывать недовольство, поэтому иди и купи где-нибудь бутылок 10 чего-нибудь.
Понимаете, ага? 10 бутылок чего-нибудь, когда за бутылку могли убить.
Ну хрен с ней, женщин надо ублажать. Троллейбус Б, Садовое кольцо, вино-водочный напротив Смоленского гастронома и чудо! Очередь! Дают!
Давали портвейн «Агдам», тот что «завтрашнее похмелье уже сегодня» ©.
Отстояв двухчасовую очередь, я взял 4 бутылки. Не знаю почему, но в кармане у меня было денег ровно на 4 бутылки, хотя денег дома было завались.
И вот тут случилось страшное. Поскольку модные мальчики не ходят с авоськами, я прихватил из дома полиэтиленовый пакет. Который, как многим известно, хуй выдержит 4 бутылки. Но так это многим известно, а не мне. На глазах у всей очереди днище пакета предательски разорвалось и 4 бутылки «Агдама», под дружный стон, разбились о кафельный пол.
На негнущихся ногах я вышел из магазина, подошел к телефону-автомату, нашарил в кармане последнюю двушку и набрал номер жены.
– Дорогая, – сказал я, и голос мой предательски дрогнул, – я только что купил и разбил четыре бутылки портвейна.
Последовавший ответ в одну секунду определил мою дальнейшую судьбу и отношение к женщинам.
– Мудак, – ласково сказала благоверная, – я же сказала тебе купить десять!!!!
Нет, морали не будет.
Леонид Бергер вознамерился эмигрировать в Израиль и, чтобы не подставить товарищей из своей команды «Веселых Ребят», решил перевестись в ресторанный коллектив Клейнота (комплекс «Измайлово»), которому не грозили репрессии в случае подлого «предательства» одного из музыкантов. Бергеру на замену взяли Александра Лермана (по рекомендации Владимира Полонского и/или Александра Градского). И, кстати, Лерман потом и сам уехал, жестко подставив-таки своих соратников по «ВР» (и прежде всего руководителя ансамбля Слободкина).
А вот документы Бергера в ОВИРе почему-то тормознули. И он в результате еще несколько лет лабал в ресторане, а по гастролям вместо него ездил с «Ребятами»… Буйнов (коего подтянул Лерман).
Александр Буйнов рассказал мне историю, которую я не мог не перепроверить у ее героя – Александра Градского. Но разговор с рок-ветераном АБГ начал я издалека.
– Я помню, когда у нас была с тобой презентация книги в «Библио-Глобусе», ты там сказал, что у тебя каждый день теперь концерты.
– Вот в этом промежутке из десяти дней семь сольных концертов, из них шесть с выездами.
– Далеко?
– Ростов, Архангельск. И три тоже как бы не очень близко, километров так 180 от Москвы. И два еще поближе. Это был в Королеве концерт и в Зеленограде.
– Ну, туда-то просто, наверное, сам за рулем?
– Ну не я за рулем, меня возят. Но просто еще была Тула, и Калуга, и Тверь. Но там побольше…
– Ты считаешь, что вот этот вот твой «чес»…
– Назовем так.
– Ну да, ну такой термин есть в музиндустрии. Он, этот «чес», когда закончится, ну потому что невозможно же в ежедневном режиме давать живые концерты…
– Да я уже, честно говоря, жалею, что пошел на это дело. Но так получалось, что так или иначе у нас есть в России определенное количество городов, где, в принципе, можно давать концерты.
– Так-так. Поподробней здесь. Я-то наивно думал, что во всех городах «можно давать концерты».
– Ну нет, это ограниченное количество городов, потому что не везде есть залы, способные окупить приезд, например, назовем это так. Не везде есть зрители, скажем, с достаточным достатком, чтобы позволить себе на концерты ходить. И это все равно, может быть, 35–40 городов на всю страну. Можно их проехать за год, а можно проехать за три – четыре месяца. Обычно у меня это все за год происходило. А тут на меня накинулись администраторы, решив, что после телепроекта это все будет можно организовать, и в результате я согласился потратить эти 2–3 месяца.
– То есть, если бы можно было, ты и не пел бы вовсе?
