Книга Из пепла - Василий Осипов

Список доподлинно известных значений слов и понятий удручающе мал:

Эл — Эльф

Хан — Вождь, правитель

Ар — Орк

Арас — Город или иное место обитание орков

Баш — Сверхъестественная сущность, дух или демон

Баш-Хан — Бог, то есть вождь духов и демонов

Баш-У-Хан — Вождь богов, великий Лон

М-Ар — Буквально недоорк. Так орки называют людей, в их устах это комплимент.

М — Подчиненный, маленький, младший (частица)

У — Большой, старший, главный (частица)

Рра-а-а!!! — Это слово имеет множество значений в зависимости от ситуации. Оно используется как приветствие, оно предваряет вызов на поединок, является боевым кличем во время сражения, может быть средством привлечения внимания и т. д. Само слово значение не имеет, предположительно оно произошло от подбадривающего рыка издаваемого орками во время битвы.

Предисловие к оркско — всеобщему разговорнику. Библиотека Королевского Университета Благородных Наук.

Глава 4

Вождь

Как ни странно из города мы выбрались без всяких приключений и углубились в степь. Положение, мягко скажем, не завидное. Ни воды, ни еды, только грубо откованный ятаган. В отличие от Фалькона я не унывал, будет день и будет пища. Я даже затянул песню: «Степь, да степь кругом», — но, заметив жуткую гримасу на лице барда, замолчал, ну нет у меня музыкального слуха, что поделать?

— Не нравиться спой сам, а я пока с помощью магии воду поищу.

— А и спою! — И спел, да еще как, даже слезу выжал — от смеха:

Я видел небо в стальных переливах и камни на илистом дне, И стрелы уклеек, чья плоть тороплива, сверкали в прибрежной волне. Ещё было море и пенные гривы на гребнях ревущих валов И крест обомшелый в объятиях ивы, чьи корни дарили мне кров.

А в странах за морем, где люди крылаты, Жил брат мой — он был королём. И глядя, как кружатся в небе фрегаты, Я помнил и плакал о нём.

Брат мой с ликом птицы, брат с перстами девы, Брат мой. Брат, мне море снится, чёрных волн напевы, Брат мой.

В недоброе утро узнал я от старца о рыбе, чей жир — колдовство, И клятвою крови я страшно поклялся отведать её естество. Но старец, подобный столетнему вязу, ударил в пергамент страниц: «Нажива для рыбы твориться из глаза — из глаза властителя птиц!»

Я вышел на скалы, согнувшись, горбатый, и крик мой потряс небеса. То брат выкликал на заклание брата, чтоб вырвать у брата глаза. И буря поднялась от хлопанья крыльев, — то брат мой явился на зов. И жертвенной кровью мы скалы кропили и скрылись от взора богов.

И битва была, и померкло светило за чёрной грядой облаков. Не знал я, какая разбужена сила сверканием наших клинков. Не знал я, какая разбужена сила сверканием наших клинков. А битва кипела, а битва бурлила под чёрной грядой облаков!

Чья клубиться на Востоке полупрозрачная тень? Чьи хрустальные дороги разомкнули ночь и день? Кто шестом коснулся неба, кто шестом проник до дна? Чьим нагрудным амулетом служат Солнце и Луна?

Се — грядущий на баркасе по ветрам осенних бурь. Три зрачка горят на глазе, перевёрнутом вовнутрь. Се — влекомый нашей схваткой правит путь свой в тишине. И горят четыре зрака на глазу, что зрит вовне.

И рухнул мне под ноги брат обагрённый, и крик бесновавшихся птиц Метался над камнем, где стыл побеждённый, сочась пустотою глазниц. И глаз наживил я, и бросил под глыбу, где волны кружатся кольцом. Удача была мне — я выловил рыбу с чужим человечьим лицом.

Я рыбы отведал, и пали покровы — я видел сквозь марево дня, Как движется по небу витязь багровый, чьё око взыскует меня. Я вскинул ладони, но видел сквозь руки. И вот мне вонзились в лице Четыре зрачка на сверкающем круге в кровавом и страшном кольце.

И мысли мне выжгло, и память застыла, и вот я отправился в путь. И шёл я на север, и птица парила, и взгляд мой струился как ртуть. Я спал под корнями поваленных елей, а ел я бруснику и мёд, Я выткал надорванный крик коростеля над зыбью вечерних болот.

И в странах бескрайнего льда и заката, где стынет под веком слеза, Пою я о брате, зарезавшем брата, за рыбу, чья пища — глаза.

— Что тут смешного?! — обиделся бард.

— Красивая баллада и блестящее исполнение, но история, рассказанная в ней полный бред. Все было совсем не так. Братья были жулики те еще. Магии не на грош, но хитрости, смекалки и фантазии хоть отбавляй. В общем: один из мелких божков решил развлечься и создал рыбу, вложив в нее частичку своей божественной силы отвечающую за всевидение. И специально подослал своего жреца одному из братьев. Божок был явно туповат, нашел с кем связаться. Эти пройдохи инсценировали битву, один вырвал у другого глаз, поймал рыбу и принялся потрошить древние клады, да подглядывать за богинями, совершающими омовение. Второй ему в этом активно помогал. Глаз он регенерировал за день. Потом они устроили месячную попойку и спустили «честно-заработанные» деньги. Гуляла вся столица. А кристаллы с записью моющейся светлой богини красоты произвели фурор. Большой затейницей была и, гм, демонов любила. Но, в конце концов, братишки нарвались на одного злопамятного мага и превратились в камень. Надо их найти и расколдовать, если уцелели.

— Да… — Только и вымолвил Фалькон.

— О, я почувствовал воду, на северо-западе, правда, далеко. — Шли мы до полудня, по пути я травил байки, а бард пел песни. В общем, не скучали. А с водой повезло — в наше распоряжение попало целое озеро. Живописное место: плакучие ивы склоняют свои ветви к воде, шелковистая травка устилает берег зеленым ковром, птички поют и две обворожительные русалки греются на солнышке. Как такая красота может существовать так близко к городу уму не постижимо. Увидев нас, русалки с визгом спрыгнули в воду и спрятались за камень, на котором возлежали. Я зажурчал и забулькал как ручеек или котелок с кипящей водой, кому какое сравнение больше нравится. Водные, как принято считать, девы, хихикая выплыли из своего убежища и поманили меня рукой. Я не заставил себя ждать, быстро разделся и прыгнул в воду.