Книга Не отпускай мою руку - Мишель Бюсси

Он вспоминает старшего сына Имельды, эту дубину Назира, который курит замал[14] и целыми днями смотрит по кругу новые серии «C.S.I.: Место преступления»,[15] которые скачивает для него приятель. Надо было прихватить его с собой, устроить стажировку, может, это отшибло бы у него пристрастие к травке, от которой делаешься идиотом.

А может, он попросил бы и ему скрутить косячок. Сейчас Кристос не прочь был его выкурить, чтобы собраться с духом.

Младший лейтенант смотрит в окно. Несколько шезлонгов у бассейна уже заняты постоялицами отеля. Старыми и дряблыми. Кристос по опыту знает, что молодые и красивые не загорают в отелях вокруг лагуны, развалившись в шезлонгах. Они шнуруют кроссовки и шастают по горным тропинкам. Кристос слишком стар для того, чтобы их догонять. Ну и пусть, ему всегда нравились женщины моложе его лет на десять-пятнадцать. Так что теперь, когда ему под шестьдесят…

Кристос разворачивается и оглядывает деревянные стеллажи: надо еще составить опись всего, что есть в номере. По словам того мальгаша с длинной фамилией, все вещи Лианы Бельон пропали, надо будет проверить. Он пытается себя успокоить: все же самой правдоподобной версией остается побег мадам. То, что найдены следы крови, вовсе не означает, что произошло убийство. Оно не доказано, пока нет трупа. Или по крайней мере… орудия преступления.

Кристоса внезапно озаряет. Он влезает на кровать и добросовестно опустошает полки. Спортивная сумка, обувь, дождевики, солнечные очки, теннисная ракетка, фонарь…

Его рука замирает, наткнувшись на комплект для барбекю, хай-тек, куплен в «Nature et Decouvertes» или «Maisons du Monde», такие подарки друзья делают вам, узнав, что вы отправляетесь в страну, где все еще едят пальцами. Кристос раздирает застежку-липучку, на которую закрывается черный пластиковый чехол. Здесь есть отделения для всего — для вилки размера XXL, для лопаточек, для скребка, для щипцов, для кисточки, которой распределяют маринад… и, разумеется, выемка для ножа… большого, крепкого, без труда рассекающего бычьи ребра. Наточенное лезвие и деревянная рукоятка.

Во всяком случае, так предполагает Кристос.

Потому что ножа в этом наборе уже нет.

7

Пятеро против одного

15 ч. 13 мин.

Айя сидит за письменным столом, как раз напротив Марсьяля Бельона. Кристос остался стоять чуть поодаль. Здание автономной территориальной бригады Сен-Жиль-ле-Бен на бульваре Ролана Гарроса составлено из нескольких бетонных кубов разного размера, выкрашенных белой краской и соединенных с еще одним кубом, на этот раз — из железа, он служит проходной… Обычное убогое сооружение, таких во Франции тысячи, единственное отличие — уродские кубы поставлены в пятидесяти метрах от пляжа. И когда стоишь в большой комнате, а ворота ближайших домов открыты, можно любоваться пляжем и портом Сен-Жиль. Кристосу этот вид никогда не надоедает — покидающие порт яхты, парусники, серфингисты, солнечный закат в широком формате, если он уходит с работы после шести вечера. Такое бывает нечасто… Айя же, съежившаяся на своем стуле, и не заметила бы, если бы ее телепортировали в предместье Дюнкерка.

Марсьялю Бельону не до красот тропического пейзажа.

Его вызвали в полицию к 15 часам. Он пришел на двадцать минут раньше. По-прежнему выглядит как побитая собака. Вернее, как потерянная собака, которая ищет свою хозяйку. Возможно, брошенная собака.

— Вы что-нибудь узнали про мою жену, капитан? Нашли что-нибудь? Я с ума схожу. А Софа, наша маленькая дочка, еще того хуже…

Кристос чувствует, что Айя вот-вот взорвется.

А следы крови на стене, дорогуша? А пропавший нож?

Капитан не из тех, кто станет церемониться с подозреваемыми, и комедия, которую разыгрывает Марсьяль Бельон, ей вскоре прискучит.

— Сейчас я вам все расскажу, мсье Бельон…

Айя встает. Кристос любуется ее безупречно отглаженным голубым мундиром, застегнутой на все пуговицы рубашкой, аккуратными нашивками. Кристос давным-давно перестал носить форму, но Айя не сдается, не оставляет попыток заставить его одеваться более официально. Если уж не хочет носить галстук, погоны и кепи, пусть хотя бы погладит рубашку и заправит ее в штаны. Капитан Пюрви из породы упрямых зануд. Марсьяль Бельон рискует вскоре в этом убедиться.

Айя внезапно поворачивается.

— Мсье Бельон, я терпеливо вас слушала и не мешала вам выступать в роли потрясенного и опечаленного мужа. Вам не кажется, что пора перейти ко второму действию? Давайте играть в открытую. Ева Мария Нативель, уборщица из отеля «Аламанда», рассказала нам во всех подробностях о ваших хождениях взад и вперед по коридору третьего этажа, о том, как вы попросили тележку для грязного белья и спустились с ней на лифте в подвал, к выходу на парковку с северо-восточной стороны…

Бельон удивленно таращит глаза. Очко в его пользу, отмечает Кристос, он неплохо справляется со своей ролью. Айя не сдается.

— Ее показания сильно расходятся с вашей версией, разве не так?

Бельон набирает побольше воздуха и решается:

— Эта женщина ошиблась. Или лжет.

Кристос присаживается на подоконник. Матч его увлекает, но он и одного евро не поставил бы на Бельона. Первый промах. Реплика неудачная. С чего бы честная Ева Мария стала врать? И как бы она могла ошибиться? Просто смешно!

Айя добавляет красок.

— Разумеется, Ева Мария лжет, мсье Бельон. Тогда продолжим. Кроме Евы Марии Нативель мсье Танги Дижу, садовник отеля «Аламанда», в 15 часов 25 минут видел, как вы шли через парковку, толкая перед собой пресловутую тележку для белья. Такое зрелище упустить никак нельзя — француз, решивший помочь уборщице-креолке. А позже трое мальчишек, которые играли в футбол за отелем, заметили, как вы направились к своей припаркованной машине, арендованной вами «клио» серого цвета.

Айя делает шаг вперед, глядя туристу в глаза.

— При таких обстоятельствах, мсье Бельон, вы все еще утверждаете, что до 16 часов не уходили от бассейна?

Бельон чуть дольше задерживает дыхание, потом выдает:

— Они ошибаются. Или обманывают…

Айя поднимает глаза к потолку. Кристос невольно улыбается. Марсьяль упрям. Или глуп. Он продолжает рыть себе могилу.

— Я… я уже точно не помню, капитан. Я играл с дочкой в воде, учил ее плавать. Немного вздремнул в шезлонге… Я… я не смотрел на часы, но…