Книга Хроники времен Сервантеса - Владимир Фромер

Абарбанель замолчал. Молчали и католические монархи. Даже непреклонная в вопросах веры Изабелла заколебалась. Казна ведь действительно пустовала, а деньги были нужны позарез — ведь так много еще предстояло сделать!

У Фердинанда захватило дух от грандиозности предложенной суммы. Шутка ли, тридцать тысяч дукатов! Чтобы их получить, нужно всего лишь не подписывать документ, составленный Торквемадой. Только и делов.

— Вижу, что вы действительно наши верные подданные, — растроганно сказал Фердинанд. — Думаю, мы с вами можем заключить выгодное для всех соглашение.

Абарбанель облегченно вздохнул. Это была победа, но ведь судьбе, любящей крутые виражи, ничего не стоит превратить любую победу в поражение.

Оттолкнув дворецкого, в кабинет ворвался Торквемада. Одутловатое лицо его было искажено. Глаза сверкали. Он поднял распятие высоко над головой. Казалось, сам дьявол вселился в этого человека. Фердинанд и Изабелла с изумлением смотрели на Великого инквизитора.

— Что это значит, приор? — спросила Изабелла.

— Что значит? А то и значит, что ангелы на небесах проливают сейчас слезы над нашей горькой участью. И знаете почему? Да потому что Иуда продал Спасителя за тридцать серебреников, а вы, христианские монархи, хотите продать его за тридцать тысяч дукатов! О, Пресвятая Матерь Божья! Недостойны мы твоего покровительства. Ты подарила нам величайшую из побед, а мы, неблагодарные, надругались над святым именем Господним. Так отними же у нас все Твои дары и верни эту землю неверным, дабы глубоким раскаянием могли мы искупить смертный наш грех.

Торквемада швырнул распятие на стол и очень тихо, почти шепотом, произнес:

— Продайте и это и получите за изображенного здесь нашего распятого Спасителя еще несколько серебряных монет.

Не давая монархам опомниться, он выбежал из кабинета. Фердинанд и Изабелла смотрели на распятие. Глубоко верующие люди, они дрожали от страха. Ведь они только что едва не совершили предательство, за которое их неминуемо ждала бы расплата в загробной жизни.

Дон Ицхак Абарбанель стоял окаменев от горя. Он уже понял, что все потеряно, и его народу предстоит испить до конца чашу изгнания. Гнетущее молчание длилось долго. Наконец Изабелла произнесла, стараясь не смотреть на Абарбанеля:

— Приор прав. Эдикту будет дана законная сила. А теперь прошу, оставьте нас.

— Я думаю, — вмешался Фердинанд, — что эдикт об изгнании евреев не должен распространяться на дона Ицхака, оказавшего нашему королевству большие услуги. Не так ли, дорогая?

Изабелла молча кивнула.

— Благодарю вас, Ваши Величества, — холодно ответил Абарбанель, — но я предпочитаю разделить участь своего народа.

Хроника третья,

где рассказывается об Эскориале, неистовом монахе Лютере, императоре-часовщике и двух его сыновьях

Эскориал — грандиозный архитектурный комплекс, включающий монастырь с усыпальницей членов королевского габсбургского дома, а также дворец и резиденцию короля Испании Филиппа II, расположен в часе езды от Мадрида у подножия горного хребта Сьерра-де-Гвадарама. Его не случайно называют и «восьмым чудом света» и «архитектурным кошмаром». Эта удивительная симфония в камне может вызвать любое чувство, кроме равнодушия. Испанцы же говорят, что тот, кто побывал в Испании и не видел Эско-риала, тот ничего не видел.

Принято считать, что история Эскориала начинается 10 августа 1557 года, когда закованная в железо кавалерия Филиппа II разбила французские войска в битве у Сен-Кантена во Фландрии. Это случилось в день святого Лаврентия, мученика, особенно почитаемого испанским королем. Вот он и решил воздвигнуть по случаю славной победы монастырь и дворцовый комплекс в его честь.

Не только король Филипп, но и все испанцы выделяли этого святого из сонма других, ибо он происходил из города Оска (ныне Уэска) в Арагоне. Лаврентий был учеником римского епископа Сикста II, который рукоположил его в архидиаконы и сделал распорядителем всего церковного имущества. Во время гонений на христиан при императоре Валериане в 258 году Сикст был обезглавлен по приказанию римского префекта. У плахи его встретил Лаврентий и сказал, обливаясь слезами:

— Почто оставляешь своего архидиакона, отче? Возьми меня с собой, дабы стал я общником тебе в пролитии крови за Иисуса Христа.

— Не оставляю я тебя, сын мой, — ответил Сикст. — Я ведь старец и иду на легкую смерть. Тебе же через три дня предстоит мученическая кончина во славу Господа, но у тебя еще есть время достойно распорядиться вверенным тебе имуществом церкви.

В тот же день Лаврентия схватили, и префект потребовал от него передать в казну императора все сокровища епархии. Испросив три дня срока, Лаврентий раздал почти все церковное имущество бедным, после чего явился к префекту в сопровождении целой толпы сирых и убогих и сказал:

— Вот оно, подлинное наше сокровище, но вряд ли ты захочешь забрать его в императорскую казну.

— Ты, я вижу, шутник, — усмехнулся претор, — но плата за эту шутку будет очень велика. Я, как утверждаете вы, христиане, не могу причинить вреда твоей душе, зато от меня зависит, какой смертью умрет твое тело.

По его приказу Лаврентий был заживо изжарен на железной решетке. Под нее подложили горячие угли, и слуги претора рогатинами прижали к ней тело страдальца.

— Ну, что, — спросил претор, — чувство юмора покинуло тебя?

— Вот ты испек одну сторону моего тела, — ответил Лаврентий, — вели испечь и другую, чтобы ты мог его съесть.

Филиппу так нравилась эта история, что он велел сделать миниатюрную решетку и держал ее в виде украшения на своем рабочем столе. Манускрипт «Житие святого Лаврентия» в украшенном драгоценными камнями переплете был жемчужиной королевской библиотеки, уступавшей по богатству лишь ватиканскому книгохранилищу. Получивший блестящее образование, Филипп II собрал большую коллекцию бесценных рукописей и редких книг. В его библиотеке хранились произведения св. Августина, Альфонсо Мудрого, св. Терезы, а также огромное количество богато иллюстрированных арабских манускриптов по естествознанию, истории, картографии и точным наукам.

Филипп II был также коллекционером живописи. Благодаря его стараниям, в галереях дворца-монастыря собрано множество работ испанских и европейских художников. После смерти Филиппа II его наследники продолжили начатое королем дело, и постепенно стены дворца украсили картины Тициана, Ван Дейка, Риберы, Коэльо, Босха, Тинторетто и многих других. Сегодня коллекция Эскориала насчитывает свыше 1600 полотен. Ну, а святая святых Эскориала — это конечно же пантеон дома Габсбургов, пронизанный очарованием древности и мрачным величием.

Филипп был человеком холодным и угрюмым. Он никогда не улыбался, отличался меланхоличностью, глубокой религиозностью, слабым здоровьем и погруженностью в себя. В Эскориале он видел место, где мог бы отдохнуть от забот властителя самой могущественной державы мира. Он хотел, чтобы его окружали монахи, а не придворные. По его замыслу Эскориал должен был стать в первую очередь монастырем, а уже потом королевской резиденцией. Филипп говорил, что он построил «дворец для Бога и лачугу для короля». Этот монарх, не разрешавший никому составлять его биографию, в сущности, написал ее сам — в камне. Блеск и убожество империи, величие смерти и трагедия жизни, королевская одержимость верой, искусством и молитвой, — все это нашло свое выражение в Эскориале — каменной грезе благочестия короля Филиппа.