Книга Почему мы делаем то, что мы делаем - Джоэл Леви
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1973 году газета «Нью-Йорк Таймс» опубликовала в воскресном приложении статью под названием «Мы лево– или правополушарные», которая начиналась так: «В нашей голове живут два разных человека. Один из них разговорчив, логичен и склонен доминировать. Второй – художественная натура…» Затем похожие статьи вышли в журналах «Тайм», «Гарвард Бизнес Ревью» и «Психология сегодня». Родился популярный научный миф, и с тех пор ведущая роль левого или правого полушария стала условным обозначением чрезвычайно обобщенного представления о когнитивном стиле человека. На аутистическом спектре левое полушарие – это умный, но занудный счетовод, тогда как правое – тупое, но свободное, эмоциональное, склонное к творчеству создание. Сперри сам предупреждал о том, что «экспериментально наблюдаемая полярность право-левополушарного когнитивного стиля есть лишь выраженная в общих словах идея, которая легко может дать волю воображению», но даже он едва ли мог представить, насколько то воображение сумеет разыграться!
С тех пор психологи не перестают указывать на ошибочность этого популярного обобщения, связанного с левым и правым полушариями мозга. Убедительное подтверждение позиции ученых обнаружилось в 2013 году в результате исследований, проведенных нейробиологами университета Юты. Они изучили деятельность головного мозга у более чем одной тысячи человек и пришли к следующему выводу: «Латерализация внутримозговых связей представляется локальным, а не общим свойством структур головного мозга, и полученные нами данные не выявляют у человека устойчивого преобладания структур левого или правого полушарий в фенотипе здорового головного мозга». Иными словами, решение отдельных задач вызывает у людей повышенную активность в определенных небольших участках мозга, однако не существует никаких доказательств, что одно полушарие доминирует над другим.
Таким образом, говорит ведущий когнитивный нейробиолог Кара Федермайер, «можно смело утверждать, что в основном мы все почти постоянно используем оба полушария нашего мозга». У пациентов с расщепленным мозгом действительно наблюдаются некоторые отличия, но они также не очевидны. И хотя правое полушарие затрудняется воспроизводить речь, оно тем не менее участвует в управлении такими языковыми аспектами, как интонация и ударение. Вместе с тем, вопреки распространенному представлению о правом полушарии как творческом, а левом как несколько лишенным воображения, Газзанига в результате исследований расщепленного мозга пришел к выводу, что именно левое полушарие является вместилищем «творческого дарования рассказчика».
Теперь, пожалуй, будет лучше позабыть о разграничении между левым и правым полушариями. В книге «Два игрока на одном поле мозга» (2014)[4], написанной вместе с Уэйном Миллером, ведущий когнитивный психолог Стивен Косслин предложил взамен прежней парадигмы левого и правого полушарий новую, выделяющую «верхнюю и нижнюю части мозга. Верхний мозг, помимо иных функций, составляет планы и пересматривает их, если ожидаемое событие не наступает; нижний классифицирует и расшифровывает воспринятую нами информацию».
Как бы странно и неправдоподобно это ни звучало, существуют доказательства, что наша психика включает в себя не одно сознание, а два. Одним из самых поразительных открытий, сделанных Роджером Сперри и Майклом Газзанигой при исследовании расщепленного мозга, оказалось то, что полушариям головного мозга любого человека можно передавать различную информацию, отчего каждое полушарие начинает думать по-разному, и о чем думает одно, будет неведомо другому.
«После стольких удивительных лет изучения расщепленного мозга, – размышлял Газзанига в 2002 году, – можно утверждать, что сознательный опыт левого полушария значительно отличается от сознательного опыта правого».
Ключевой экспериментальный метод в изучении расщепленного мозга заключался в том, чтобы каждому из полушарий головного мозга представить разные изображения. Поскольку оба глаза связаны с обоими полушариями, нельзя просто взять и показать одному глазу одно изображение, а другому другое. Однако у каждого глаза левая половина поля зрения (то есть все, что глаз видит с левой стороны) передает информацию правому полушарию, а правая половина поля зрения – левому. Приоткрывая изображения, разделенные посередине, лишь на мгновение, исследователи не допускали движения глаз у испытуемого, добиваясь, чтобы каждое полушарие получало действительно различные данные. Результат оказался впечатляющим.
Пациент с расщепленным мозгом легко смог описать изображение, полученное правой половиной поля зрения (обработанное левым полушарием), но оказался не в состоянии ответить, что увидело правое полушарие. Тем не менее левой рукой, которая находится «под контролем» правого полушария, он сумел выбрать верную контрольную фотографию. Иными словами, правое полушарие может знать то, чего не знает левое.
Столь же поразительный результат дало выполнение испытуемыми с расщепленным мозгом задания, которое требовало участия обеих рук. Когнитивный нейробиолог Кара Федермайер, изучающая полушарную асимметрию, отмечает, что «руки пациентов – каждая из которых управляется своим полушарием – буквально сражались друг с другом, выполняя определенное задание; представьте, что такая же захватывающая борьба все время происходит внутри каждого из нас!» Иными словами, два соперничающих сознания можно считать проявлением нормальной психологии человека.
Одна из необычных гипотез, возникших из таких наблюдений, – теория Джулиана Джейнса, описанная им в 1976 году в книге «Происхождение сознания в процессе распада бикамерального разума»[5] (где бикамеральный означает «состоящий из двух частей»). Джейнс утверждает, что сознание древнего человека было разделено таким образом, что почти на всем протяжении его эволюции сознание, заключенное в правом полушарии, оставалось недоступно сознанию в левом. Доисторический человек сталкивался с «правополушарным» сознанием посредством слуховых и прочих галлюцинаций – иначе говоря, звучащих в голове голосов, схожих с теми, что слышат шизофреники. Голоса могли быть истолкованы как послания от сверхъестественных существ, например, богов, предков или личных духов-наставников (таких как древнеегипетский ка или греко-римский гений). Только когда для обработки и передачи собственных мыслей у человека развился метафорический язык, а правополушарное сознание оказалось частью целого – то есть в конце бронзового века и начале железного (ок. 1200 года до н. э. на Ближнем Востоке), – только тогда возникло сознание в современном понимании.
Теория Джейнса не имеет широкой поддержки, но ставит важные вопросы как перед древней историей, так и перед современной психологией. Действительно ли голоса, которые слышат больные психозом, исходят из правого полушария, которое каким-то образом «отдало швартовы» и оказалось отделено от левого? Какова природа сознания у человека, здорового или психически больного, в свете того, что нейробиологи называют латерализацией функций головного мозга (то есть разделением когнитивных процессов между полушариями)? Газзанига считает, что «сознательный опыт изобретательного, склонного к переосмыслению левого полушария глубоко отличается от сознательного опыта склонного к точности и буквализму правого. Хотя оба полушария можно считать носителями сознания, левополушарное сознание значительно превосходит правополушарное». Но разве не может быть так, что левополушарное сознание отличается и в некоторой степени даже отделено от правополушарного?
