Книга Прости за любовь - Таня Винк

– Наконец-то мы познакомились! А то только и слышу: «Мой Димочка, мой Димочка!» – Тарас виртуозно увернулся от ладошки Лены, направленной на его пухлую щеку, и засмеялся: – Вот так она и тебя будет дрессировать!

Вагон дернулся и вернул Диму к реальности.

– Подъезжаем, – констатировал Тарас, глядя в окно.

Дима стащил с подушки наволочку.

– Ты что делаешь?! – воскликнул Тарас.

– Как что? Постель собираю…

– Ты ее стелил? Деревня, – Тарас незлобиво усмехнулся, – ты в спальном вагоне! Эта корова все сделает.

Дима сконфуженно потер лоб и сел.

Он же сразу, как только вошел, понял, что спальный вагон – другой. Не плацкартный и не купейный. Здесь все было другим. Здесь не пахло прелым бельем, не надо было отдирать полотенце от наволочки – все уже постелено! А то, что постелено, хрустит и благоухает. Уголок белоснежного пододеяльника кокетливо загнут, приглашая пассажира раздеться и лечь на две пышные подушки – это вместо одной, свалявшейся, на которых спят в купе и плацкартном. Тут же, на пододеяльнике, лежит аккуратно сложенный клетчатый шерстяной плед, а не кусачее одеяло, воняющее грязными носками, которое с апреля по октябрь, в так называемое теплое время, надо унизительно клянчить у проводницы. Окно открывается, а не запечатано на зиму, то бишь навеки. А на столе – Дима даже глаза протер – маленькая вазочка с тремя крошечными гвоздиками.

Но все это чепуха в сравнении с тем, что в вагоне действительно ничем не пахнет! Здесь почти не пахнет креозотом, а ведь им пропитаны шпалы. Не пахнет пылью и туалетом, но легкий запах угля от котла с кипятком был, и это приободряло, а то Дима не чувствовал себя в поезде. Но даже в такой санитарной обстановке он не умывался и не чистил зубы. В поездах он этого никогда не делает: мама еще в детстве объяснила, что водичка вытекает из краника, если его толкнуть вверх. А чем его толкают? Грязными руками, после туалета… Так что на кранике столько всякой грязи, что страшно представить. Дима с тех пор удивляется, увидев в руках попутчиков зубную щетку и пасту, – неужели они не понимают таких простых вещей?

В дверь постучали.

– Входите! – сказал Дима.

– Явилась, – недовольно хмыкнул Тарас, скрещивая руки на груди.

– Билеты нужны? – буркнула проводница.

– Нет, – ответил Дима.

Проводница исчезла. Поезд еще раз дернулся, лязгнул и остановился.

– Все, приехали. – Тарас снял обручальное кольцо и сунул в карман куртки. Потом встал и посмотрел на себя в зеркало. Хмурясь, пригладил редкие волосы и вздохнул: – Через пару лет я буду лысым, как папик.

– Квартира у моря… Квартира у моря… – доносилось с перрона.

Море было далеко.

– Сидим и ждем, – сказал Тарас, поправляя воротник рубашки, – за нами придут. Если тот же шофер, что встречал нас с Людкой в прошлом году… – Он досадливо мотнул головой. – Это ужас! Он всю дорогу рот не закрывал, у меня даже голова разболелась, а жене хоть бы что, слушает, хохочет… Она меня так никогда не слушает.

Раздался стук в дверь.

– Входите!

Дверь отъехала в сторону, и в проеме появился бравого вида мужик лет пятидесяти.

– Доброе утро, парни! – улыбаясь во весь рот, пробасил он. – Кто из вас Тарас Игоревич?

– Я.

– А вы, стало быть, Дмитрий Семенович?

Дима кивнул.

– Это все вещи? – Он протянул руки к двум сумкам, стоящим на полках.

– Все, – ответил Тарас.

– Поторопитесь, ребята, мне приказано доставить вас к завтраку.

Он схватил сумки и, немного косолапя, пошел к выходу.

– Это другой шофер, того, наверное, за болтовню выгнали, – сказал Тарас и вздохнул: – В стране грядут большие перемены, если шофер санатория так выглядит. Это печально…

Да, действительно, вид у шофера был непрезентабельный: воротник его когда-то белой рубашки был нещадно истрепан, брюки так давно не гладились, что не осталось даже намека на стрелки, а обут он был в стоптанные сандалии на босу ногу. Правда, от него пахло хорошим одеколоном, он был аккуратно пострижен, выбрит и сиял белозубой улыбкой. Пройдя вокзал насквозь, он свернул направо, остановился у белой «Волги», открыл багажник и поместил в него сумки.

– Включите радио! – властным тоном сказал Тарас, устроившись на переднем сиденье.

Вскоре они узнали, что в конкурсе красоты победила девушка, которая им обоим совсем не нравилась.

К их радости, шофер оказался молчаливым: они не выспались. Дима вообще в поездах спать не может – в отличие от Лены, тряска и лязг колес его не убаюкивают, Лене же стоит коснуться головой подушки – и можно из купе все выносить, включая ее. Однажды у нее вот так дубленку украли, в спальном вагоне, – в других она не ездила. Вызвали милицию, никого не выпускали из вагонов – и что? Ничего. Мама достала другую, еще лучше.

* * *

– Вот вы и на месте, – сказал шофер, въезжая в ворота санатория, открытые охранником. – Ваш корпус весной отремонтировали, новую мебель поставили.

Машина обогнула газон, на котором живописно были расставлены греческие амфоры и лежали два жирных кота, свернула влево, и в просвете неожиданно появилось море. Дима ахнул.

«Волга» остановилась у белого трехэтажного особняка с колоннами, вход в который охраняли два спящих каменных льва.

– Наш люкс с той стороны, с видом на море, – сказал Тарас.

Дверь со сверкающей латунной ручкой, точь-в-точь как на дедушкиной двери, открылась, и на крыльце появилась женщина лет сорока. Если бы не белый халат, по ее походке и осанке Дима решил бы, что она служит в армии. Стуча каблуками так, будто проверяет ступени на прочность, она направилась к ним:

– Доброе утро! Как доехали?

– Спасибо, Антонина Денисовна, – ответил Тарас, – хорошо доехали! А вы все так же очаровательны. Моя семья передавала вам большой привет.

– Спасибо. – Женщина провела ладонью по гладким коротким волосам, закрепленным невидимками на висках и за ушами, повернулась к Диме и утвердительно сказала: – А вы Дмитрий Семенович.

– Так точно! – вырвалось у Димы.

Женщина и бровью не повела.

– Я комендант первого корпуса Антонина Денисовна. Сейчас мы поднимемся в номер, а потом я отведу вас в столовую и вы позавтракаете.

– Я знаю, где столовая, – возразил Тарас, – сами доберемся.

– Нет, Тарас Игоревич, порядок есть порядок.

Машины уже и след простыл, а сумки стояли на дорожке.

– Прошу за мной. – Антонина Денисовна начала подниматься на крыльцо. Каблуками она уже не стучала, а поднималась на носочках. Это выглядело кокетливо.

Тарас и Дима, взяв сумки, последовали за ней. Тарас толкнул Диму локтем и поднял вверх большой палец. Тот не понял, что он имел в виду: ситуацию вообще или фигуру коменданта, и пожал плечами.