Книга Магия звезд - Сильвия Макданиел

Спешно поднимаясь из-за стола, Дрю разразился проклятиями. Образ Лайлы, сидящей за решеткой вместе с новоорлеанскими проститутками, толкал его на решительные действия. Он ведь пытался ее предупредить, но в глубине души надеялся, что она права и полиция никогда не обвинит ее в убийстве. К несчастью, он знал, что если полиция получает ордер на обыск, это значит, что у них достаточно улик для обвинения.

— Бегу, бегу, — бросил он, надевая на ходу шляпу, быстро покинув офис.

Будет ли она рада увидеть его в тюрьме? Ведь она обвиняла его во всех несчастьях, что случились с ней после того, как Жан поручил ему составить контракт на продажу компании Энтони Дю Шампа.

Дрю понимал, что в случившемся есть и его вина, но он ни разу в жизни не причинил преднамеренного вреда кому бы то ни было. И не его вина, что отец Лайлы подписал невыгодную сделку, а сама она вышла замуж за Жана. Он ведь даже не знал о ее браке до тех пор, пока его клиент не умер.

Лайла мерила шагами камеру, которую делила вместе с проститутками, воровками и прочими уголовницами. В темнице стоял запах немытых тел. Лайла содрогнулась при мысли о том, сколько ей еще придется здесь просидеть.

Несмотря на все предупреждения Дрю, она и представить себе не могла, что полиция посчитает ее виновной. Но как бы она не ненавидела Жана, сколь бы ни желала его смерти, она все равно никогда бы не смогла убить мужа.

Довольно часто она чувствовала себя виноватой, когда мечтала о его смерти. Но она никогда бы не смогла его отравить. По крайней мере, преднамеренно. И если полиция арестовала ее, располагая столь незначительными уликами, что же будет, когда им станут известны куда более важные факты?

Она посмотрела на лежавших на полу и на нарах женщин, ожидавших, что кто-то вытащит их из этой грязи. В этой камере и секунды нельзя было пробыть в одиночестве, и, тем не менее, Лайла чувствовала себя так, будто бы осталась одна-одинешенька на всем белом свете.

Неужели Бог оставил ее, позволив обвинить в столь гнусном преступлении?

Она ходила из угла в угол, скрестив руки на груди, стараясь не смотреть на этих вызывающе одетых женщин.

— Эй ты, модное платьице… За что сидишь? — обратилась к ней низкорослая, крутого вида бабенка.

Когда-то она, наверное, была красивой, но теперь ее размалеванное лицо растрескалось, а краса увяла. С тех самых пор, как офицер в форме запихнул Лайлу в камеру, эта проститутка то и дело бросала на нее злобный взгляд.

— Я? — переспросила Лайла, мечтая, чтобы ее поскорее забрали отсюда. Сейчас она была бы рада увидеть даже лицо двуличного Дрю Солье.

— А с кем ты думаешь, милочка, я разговариваю? Итак, что же ты натворила… Небось подала к чаю не тот десерт?

Сокамерницы рассмеялись, группируясь вокруг этой плотной коротышки, словно готовая к бою армия. На уголовнице было алое платье с низким вырезом, из-под которого торчала черная ночная рубашка.

Лайла проглотила застрявший в горле комок, почувствовав страх, когда эта женщина приблизилась к ней. Остановившись в трех шагах от Лайлы, шлюха похлопала ладонями по своим крутым бедрам, затем подошла ближе и потрогала пальцами шелк платья Лайлы.

— Крутое у тебя платье. Хоть сейчас на бал. А у меня вот нет приличного бального платья…

Она продолжала пробовать ткань на ощупь. Лайла брезгливо посмотрела на руку проститутки. А потом, тяжело вздохнув, заставила себя посмотреть в глаза женщины.

— Меня обвиняют в убийстве, — выдержав паузу, с ожесточением промолвила Дю Шамп. — А теперь, будьте добры убрать свою руку с моего платья.

Желание сесть и разрыдаться стало непреодолимым, но Лайла собрала всю свою волю в кулак и гордо подняла подбородок, будучи решительно настроена не выказывать ни малейшей слабости.

Уголовница удивилась, криво улыбнувшись, и, как ни в чем не бывало, убрала свою руку.

— Для леди ты уж больно буйная. Так кого ты грохнула?

Лайла мрачно посмотрела на женщину и твердо решила ни с кем не обсуждать убийство Жана, а уж тем более — с сокамерницами.

— Оставьте меня в покое.

Она отвернулась от заключенных и с тоской посмотрела на железную дверь, отделявшую ее от внешнего мира.

Пребывая в этой камере с решетками и бетонными стенами, она ощущала на себе несмываемое пятно вины за смерть Жана. С потолка свисала паутина, и Лайла видела, как бурый паук плетет кокон вокруг пойманного им ночного мотылька.

Хоть она и добавляла ему в чай опиумную настойку, но ни в ту ночь, ни в предыдущие она не собиралась причинить ему сколь-нибудь значительного вреда. А что если она убила Жана случайно? Она ведь не сможет отрицать того, что регулярно давала ему лауданум, а накопившийся в организме препарат со временем мог, наверное, подействовать как отрава.

Холодный страх сковал ее тело, и женщина изо всех сил вцепилась руками в железную решетку.

Где же Солье? Ведь обещал вытащить ее в случае ареста из тюрьмы. Сколько бы она ни винила его в своих бедах, сколь бы ни презирала, сейчас она была готова отдать все, лишь бы еще раз увидеть его самонадеянное лицо.

Дрю находился в мрачной сторожке у ворот тюрьмы вместе с другими адвокатами и родственниками, терпеливо ожидавшими появления своих родных и близких. Обычно, добившись разрешения на освобождение под залог, он оставлял родственников в этом битком набитом людьми помещении. Но на сей раз все было не так. Конечно же, клиентки у него бывали и прежде, но обвиняемая в убийстве попалась впервые. Тем более он чувствовал влечение к этой женщине и знал ее лично.

Здесь царило отчаяние, и Дрю побыстрее хотелось вернуться в свой городской дом. Однако мысли о Лайле заставляли его оставаться на месте. Похоже, у этой женщины хватало сил, чтобы держать себя в руках. Но как на ней отразится пребывание в камере с представительницами самых низов общества? И не будет ли она озлоблена и враждебно настроена по отношению к нему после того, как ее отпустят?

Он направился сюда сразу же, как получил записку, сообщавшую об аресте Лайлы. Но понадобилось время, чтобы добиться разрешения на освобождение под залог и оформить его юридически. Теперь оставалось ждать, пока тюремное начальство рассмотрит все необходимые бумаги, чтобы отпустить подозреваемую.

Солье сидел в этой приемной, то и дело поглядывая на карманные часы. Он ждал и думал, будет ли все еще хуже, чем есть.

Могла ли она убить Жана? В полицейских протоколах говорится, что он был отравлен. Но неужели Лайла настолько жестока, чтобы подлить яд в чай? Она призналась, что добавляла туда лауданум. Но если она действительно виновна, зачем ей в этом признаваться? Тем более, если она и так главная подозреваемая.

Дрю достал из кармана часы и вновь посмотрел на циферблат. Казалось, на освобождение Лайлы уйдет целая вечность. А быть может, он сам обезумел от волнения?

Судья дал разрешение на освобождение под залог лишь после того, как адвокат поручился за обвиняемую и внес необходимую сумму. Он гарантировал присутствие Лайлы на предварительных слушаниях и на суде. Хотя до слушаний дата суда назначена не будет.