Книга Обратная сторона - Ольга Иженякова

Здесь, в своих маленьких мирках живут обычные люди, которые не пытаются что-то изменить или чему-то противостоять. Они очень просты и, может быть, даже счастливы. Ну почему, почему я не такая? О нет! Я забыла, что еще есть яркие личности, прошедшие все мыслимые и немыслимые испытания. Они напоминают миниатюрные Солнца, вокруг них всегда светло и тепло.

Заметила, что здесь, когда кто-то умирает, даже собаки не воют, как, например, это бывает в средней полосе России или в Украине. Широкие улицы отнюдь не украшают искусственные клумбы из ноготков и астр.

«Бежать, бежать отсюда!» — кричала мысленно я и… не находила в себе ни сил, ни желания.

Я не сдавалась, заставляла свое воображение работать. Сначала вяло рождались идеи, планы, а после — медленно клонило ко сну.

Но и сны не радовали ни яркостью, ни содержанием. Каждый раз я слышала из далеких веков бой барабанов, звук которых порой перебивал тамтам. Так повторялось несколько раз, потом все перерождалось в шум прибоя и тревожные крики перепуганных чаек. Внезапно становилось тихо, передо мной оказывалась речная гладь, и я начинала в нее медленно входить.

Я явственно ощущала, как вода лижет пятки, затем добирается до щиколоток, потом — до колен. Секунда — и я в воде по пояс, еще секунда — по плечи, по шею. Вот уже ледяная веревка сдавливает меня. Пробую кричать, но вместо крика рождается тяжелый грудной вздох — и я просыпаюсь в холодном поту…

Это — дневные сны, а с ночными все выходило по-другому. Их свет озарял мою жизнь и душу. И иногда мне даже казалось, что вокруг меня образуется радужное пространство, где щебечут птицы, светит солнце и начинают зацветать аккуратные ряды молодых виноградников.

В такие минуты я была счастлива. Но когда встречалась с друзьями или коллегами, то начинала ощущать их миры холода, отчаяния и немножко добра, часто показного, предписанного какими-то законами, непонятными мне. А иногда даже чувствовала сострадание и участие к себе. Это выглядело несколько странно, но искренне, ведь я была очень больна и невероятно одинока.

Моя душа то и дело норовила ускользнуть. Вывод приходил обычно такой: в мире я не приобрела ничего.

«Саэль, — вопрошала я тогда, совершенно отчаявшись, — почему во времени, в котором я живу наяву, до сих пор не победил разум? Почему матери отказываются от новорожденных детей? Откуда появилось понятие «детский дом»? Ведь в природе его нет. Птицы и звери заботятся о своем потомстве и выводят его в жизнь. Почему на женщину смотрят как на самку или как на источник удовольствий? Женщина! Она — мать! Хранительница мира и спокойствия изначально. Почему мало кто видит, что в каждой женщине есть что-то от Богородицы? Ведь так? Почему мужчины позволяют им вкалывать на тяжелых и опасных работах? Почему у нас не в цене материнство?.. — Я помолчала, а потом спросила: — Саэль, а что такое мужчина?»

Внезапно потекли обжигающе горячие слезы, хотя я уже забыла, когда так сильно плакала в последний раз.

Саэль добросовестно и сразу выполнил мою просьбу. Он показал много мужчин, в основном не из нашего города: священников, военных, врачей, художников, инженеров, каких-то сумасшедших с воспаленными глазами, бомжа Гришу в фиолетовых шлепанцах. Их сердца были наполнены таким искренним благородством, что я оказалась в замешательстве. Другой общей для всех отличительной черты я не нашла.

Тогда пояснил Саэль. Все эти представители сильной половины человечества стали мужчинами после череды всевозможных испытаний. Многие из них как бы переродились заново, подавив в себе первобытного человека. Они сделали много ошибок, зато теперь почти совершенны, потому что умеют заботиться и любить.

— Но почему их так мало? — удивилась я.

Ответ пришел сам. Большинство из тех, у кого в паспорте значится мужской пол, испытания не прошли: кто-то сломался, увяз в обыденности, кто-то просто умер, кто-то бежит от трудностей изо всех сил. Они уже никогда не поднимутся над ежедневными дрязгами, а значит, вынуждены в них жить, служа вместилищем нечистоплотных страстей.

Мой ежедневный путь на работу и обратно пролегает через местами заросший пруд. Особенно я люблю здесь бывать ранней весной, когда из теплых стран возвращаются пернатые и начинают осваивать водоем, полный лягушек. Тогда здесь жизнь кипит и днем и ночью. И это в черте города!

Обычно здесь никто не ловит рыбу. И правильно. Что можно поймать в таком месте, кроме пары-тройки небольших карасиков, которые за копейки продаются на всех городских рынках.

Но однажды я все-таки увидела рыбака. Прячась от солнца, чудак аккуратно нанизывал на крючок червяка и закидывал удочку в безнадежный пруд. Заметив мое удивление, неторопливо пояснил:

— Любопытные особи обязательно клюнут, вот увидите! Это только кажется, что в таком пруду, где для жизни есть все, может найтись кто-то, кто побрезгует легкой добычей. О нет! Природа всего живого порочна. Я еще никогда не уходил без богатого улова!

— И что же вы обычно ловите, — с некоторой насмешкой спросила я.

— Приманок в этом мире не счесть, — хвастал незнакомец. — Воры обожают чужие драгоценности, убийцы — тонкие шеи, завистники — чужое счастье, жадные — богатство, тщеславные — сами понимаете что…

— А невинные, абсолютно безгрешные?

— Их исключительно всегда я ловлю на мечтах. В принципе это легкая работа: навеял неделю цветных снов, обывательских фантазий — и еще одна жизнь в твоих руках.

— Неужели вы не терпите никогда неудач?

— Бывает и такое, но редко, — сказал рыбак, внимательно глядя на закинутую удочку. — На провал меня всегда обрекает терпение, кротость и смирение. И, конечно, постоянный ежедневный труд над душой.

После этих слов он вытащил удочку и, не веря собственным глазам, я увидела целую связку карасей. Получалось, что один червяк потянул за собой целый пруд. Рыбак быстро снял рыбу с крючка, бросил ее в рюкзак, смотал удочку, помахал мне рукой, повернулся и… растворился в воздухе. Больше я его не видела.

Внезапно начался сильный ливень с градом. Молния разрезала небо на две части, и сверху посыпался частый и крупный град. Сразу стало темно и страшно.

Ветер пригнул деревья почти к самой земле и не давал им выпрямиться. Я заприметила неподалеку телефонную будку и побежала к ней, а невидимый миру портной тем временем кромсал небесную ткань и сразу же шил кому-то наряд.

Абсолютно мокрая, я еле добежала до телефонной будки и закрылась в ней. А дождь лил как из ведра, не щадя никого и ничего. Но мне в будке было уютно и на происходящее я уже смотрела как сторонний наблюдатель, а не как участник природных явлений. Меня не бил больше град, не мочил холодный дождь, а стало быть, бояться нечего.

Весь мир вокруг замер, остановились машины, спрятались люди. Так продолжалось часа два. Я ни на секунду не переставала думать о странном рыбаке. А когда закончился дождь, в нескольких метрах от телефонной будки я увидела абсолютно мокрого Гришу.