Книга Девять с половиной - Марина Рыбицкая

– Очень обширные сведения, – пробурчала я, укладывая на коленях палку. – Так много информации, что не знаю, куда ее складывать.

– Господин Агилар, – подобострастно кланяясь, подполз к мужчине начальник каравана и поцеловал туфлю. – Вы еще хотите купить эту рабыню? Я дешево продам.

– Я не меняю своих решений, – прищурился красавчик. – Доставь ее ко мне во дворец через пару часов и там получишь расчет.

– Благодарю вас, господин Агилар, – опять низко закланялся толстяк. – Все будет исполнено в лучшем виде!

– Не перетрудись, – прошипела я, дергая кандалы.

Почему-то накатило чувство удовлетворения, которое мне совсем не нравилось. Я предпочитала быть злой и голодной. Так легче отбиваться от подарков судьбы.

– Увидимся вечером, девушка с глазами цвета амариллиса, – блеснул белоснежными зубами Агилар, едва кивнув толстяку. Пообещал: – Тебе понравится быть моей рабыней.

После чего развернулся и пошел размашистым шагом к белоснежному скакуну, которого придерживал за уздечку слуга в бурнусе цвета охры.

– Посмотрим, – пожала я плечами. – Что именно мне понравится.

– Заткнись уже, дочь греха, – беззлобно тявкнул на меня толстяк, потирая пухлые ладошки. – Когда ты молчала, то ценилась гораздо дороже.

– Зато было гораздо скучнее, – парировала я, давая обмотать себя дополнительными цепями и пристегнуть к телеге.

– Не знаю, то ли радоваться за тебя, – прошептала Алейда, – то ли огорчаться…

– Главное, не завидуй! – посоветовала я, прикрывая глаза, начинавшие слезиться от яркого солнечного света. – Остальное – как Творец решит…

Глава 6

Сделайте мир лучше! Оставьте его в покое!

Эля

Следующие несколько дней прошли в обычном режиме, если не считать чересчур задумчивых взглядов, бросаемых на меня Максимом Александровичем. Я делала вид, что, как те обезьяны, «ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу». Помогало мало. Работодатель никак не хотел уловить мои мысленные посылы и категорически не связывал меня с данными приматами.

Проблемы начались в пятницу вечером, когда Максим Александрович торжественно постучался ко мне в комнату со словами:

– Прости за беспокойство, Эля, но не могла бы ты мне сделать крупное одолжение?..

…!..!!..!!! ТАК И ЗНАЛА! ПРЯМО КОПЧИКОМ ЧУВСТВОВАЛА!

Я внутренне поежилась, отбросила мелькнувшую идею сделать вид, что уже сплю, и неохотно пошла открывать.

– Да? – высунула нос в щелку. – Вам что-то нужно погладить? Или приготовить?

– Мне нужно, – он попытался открыть мою дверь шире, но я стояла насмерть, – чтобы ты сопровождала меня завтра на прием.

– За что?! – икнула я, сползая по косяку. Ноги отказались меня держать и оставили на произвол судьбы. – Что я вам плохого сделала? Почему вы меня так ненавидите? За какие грехи наказываете? Борщ вчера был невкусный? Или стейк под лимонным соусом пересолила?

– Эля! – возмутился Максим Александрович, просачиваясь вовнутрь и поднимая меня с пола, чтобы не споткнуться. Усадил на стул и присел рядом на корточки. – Почему ты считаешь, что выход в свет – это наказание?

В черной, обтягивающей внушительные мускулы футболке и черных джинсах, с влажными после душа волосами он выглядел воплощением греха. В этом мужчине все было в меру. Ничего вульгарного или пошлого. Его сексуальность била наповал, складывая у его ног штабеля из женских сердец. Что, впрочем, я постоянно и наблюдала за время моей работы.

Глядя в его темно-серые выразительные глаза, было так легко поверить, что именно ты – та единственная, которую он искал всю жизнь и с которой готов провести… сегодняшнюю ночь.

Да мои иллюзии остались так далеко позади, что я даже не смогла бы их найти. Слишком часто мне приходилось залечивать свой лоб от пресловутых граблей. Теперь я старательно обходила этот инструмент, предпочитая не связываться с источником опасности.

Хотя… кто бы говорил! И мое прошлое увлечение тому порукой. Подумать только! Ленивый, обрюзгший от пивного алкоголизма увалень, которого я считала ужасно скучным и в трезвом состоянии – относительно безопасным, вдруг решил показать характер и ушел, оставив меня в отчаянном положении на бобах. И не только в смысле денег.

– Потому что для меня это наказание, – призналась я. – Мне не нравится шумное общество. Я не умею себя вести в нем, – загибала я пальцы. – Я там никого не знаю. У меня нет вечернего платья, если только вот это не сойдет, – показала я на свой балахон. – И я понятия не имею, как правильно пользоваться косметикой.

Сказать, что я солгала только наполовину, – еще раз покривить душой. Про такое говорят: «Брешет как сивый мерин!» Хотя не думаю, что лошади способны врать… Я не обманула лишь в одном – вечернего платья у меня действительно не было.

– Все решаемо, – оптимистично заметил Максим Александрович. – Будет не очень шумно и не слишком людно. Как новичку тебе простят многое. Тому же поспособствует твоя внешность, Эля.

– Так вот почему… – начала я фразу.

Но мужчина легонько накрыл мне губы горячей ладонью, призывая к молчанию:

– Дай мне закончить, Эля. Ты знаешь меня – этого достаточно. Захочешь – познакомишься с остальными, твое право. Платье мы тебе купим. А косметика тебе особо не нужна.

– И все же, – отодвинула я его ладонь. – Я не понимаю – почему я? У вас столько знакомых дам…

– Но ни одна из них не может сопровождать меня завтра вечером, – убедительно пояснил Максим Александрович, легко вставая и прислоняясь к косяку. – А я, к сожалению, не могу появиться там без спутницы. Протокол обязывает, знаешь ли.

– Да лучше без спутницы, – глухо пробормотала я. – Чем с такой, как я.

– Это уж мне решать, Эля, – категорично заявил Максим Александрович. – Мне очень нужно переговорить с одним человеком, чтобы чуть позднее заключить выгодный контракт. Иначе…

– Иначе? – заранее почувствовала я угрозу своему мнимому благополучию.

– Иначе я вряд ли смогу позволить себе и дальше оплачивать экономку, – с абсолютно честными глазами сообщил мне работодатель.

Да уж. Глаза-то у него были честные, но вот широкая довольная улыбка так и лезла на лицо! Манипулятор чертов! Я тоже читала Карнеги! И с НЛП знакома не понаслышке. И…

– Это грязный и грубый шантаж, – прошептала я, понимая, что попалась в мышеловку. – Вы сами не знаете, на что меня обрекаете и что со мной делаете…

Конечно, можно было фыркнуть, развернуться и уйти с гордо поднятой головой. И дырявым карманом… Тех денег, что у меня скопились, хватит на свободную жизнь и на съем жилья, конечно. На какое-то время. Даже если практически бомжевать. А потом, рано или поздно, я снова останусь голодная и босая, один на один с этим неуютным миром.