Книга День синей собаки - Серж Брюссоло

Позже, когда они встретились с Дадли и Майком, Соня призналась, что совершенно подавлена.

– Раньше, – сказала она, – меня нисколько не беспокоило, что я глупая, теперь – другое дело. Я узнала, что такое ум и какое действие он оказывает. Я хочу этого еще.

– Ты слышишь себя? – зашелся Дадли, – ты рассуждаешь, как наркоманка. И пугаешь меня.

– Тебе не понять, – процедила Соня сквозь зубы, презрительно пожав плечами. – Мне это нужно… И нужно побольше. Я не могу оставаться такой, как сейчас.

– Какой это «такой»? – взвыл Майк.

– Такой же ничтожной, как ты! – выкрикнула Соня. – Вот! Ты это хотел узнать?

Все они начали кричать, Пегги Сью пришлось вмешаться. Мальчики оттолкнули ее; она чуть не потеряла очки.

– Прекратите! – прикрикнула она. – Вместо того чтобы спорить, давайте обдумаем ситуацию.

Они, не сговариваясь, обратили головы к небу. Оно было подернуто дымкой. Вызванный жарой туман скрывал светящийся шар, витающий над Пойнт Блаф, и улавливал лучи.

«По крайней мере, мы защищены, – подумала Пегги Сью. – В данный момент…»

– Нельзя опять загорать, – упрямо повторил Дадли. – Это крайне опасно. Совершенно уверен!

– Ну нет, – возразила Соня. – Я убеждена, что к этому можно привыкнуть, и со временем мигрени пройдут. Разве ты не понимаешь, что нам выпал шанс и надо им воспользоваться? Искусственный разум, свалившийся на нас с неба, – настоящее сокровище, которое следует захватить.

– Как? – затопал ногами Майк. – И почему?

– Потому что мы, ты и я, – несчастные кретины! – воскликнула Соня, чуть не плача. – Если мы проглотим побольше ума утром, у нас появится возможность изменить ход нашей жизни днем.

Пегги Сью нахмурила брови. Она начинала понимать, к чему ведет ее подруга.

– Ты хочешь сказать, – заметила Пегги, – что рассчитываешь извлечь выгоду из знаний, которыми тебя снабдило солнце, и стать богатой до наступления ночи… пока сон не вернул тебя в исходное положение?

– Да, – пробормотала Соня. – Если начать загорать рано утром, можно стать очень умным к 10 часам и определенно гениальным к полудню. Остается еще несколько часов для какого-нибудь изобретения… например, мегакомпьютера. Это изобретение можно запатентовать и стать чрезвычайно богатым, продав его крупной фирме.

– Гениальный, богатый и снова кретин в течение одного дня, – засмеялся Дадли, – ну и программа!

Пегги Сью покачала головой. Она ясно понимала, что надвигается опасность. Соня прикоснулась к тому, что было недоступно ее пониманию, высоко вознеслась и теперь не могла обходиться без этого головокружительного ощущения.

– Все это слишком странно, – отрезал Майк. – Лучше вести себя так, словно ничего этого не происходило.

– Отвечай за себя, глупое ничтожество! – бросила Соня, поворачиваясь к нему спиной.

В течение трех дней туман скрывал голубое небо, и хотя жара по-прежнему была удушающей, по крайней мере, вредоносные лучи перестали обжигать головы прохожих. В городе продолжали обсуждать странную историю Сони Левин, той девочки, что на один вечер заблистала, как тысяча огней, а потом полностью утратила все свои способности.

В школе, на уроках математики, обстановка сложилась напряженная, бедняжка Соня Левин не решалась поднять глаза на Сета Бранча.

– Ты не можешь себе представить, – призналась она однажды вечером Пегги. – Я чувствую, что все разглядывают меня, как какое-то странное животное. Чего-то ждут от меня… Из редакций шахматных журналов без конца названивают мне домой, профессора университетов тоже… и организаторы турниров. Они хотят, чтобы я выступала публично, давала советы читателям… а что я должна им отвечать? Что на самом деле я с большим трудом играю в морской бой и гениальной становлюсь лишь на короткое время? Это ужасно. Никогда не думала, что мне будет так тяжело. Нужно, чтобы солнце засветило опять. Голубое солнце. Мне оно необходимо.

В четверг туман рассеялся, и все началось снова. У четырехлетнего ребенка, улизнувшего из-под присмотра родителей и оказавшегося на открытом солнце, проявились те же симптомы, что и у Сони Левин. У его отца сломался компьютер, и он починил его с помощью электронного чипа от старой просроченной кредитной карточки! Новость произвела сенсацию, многие стали кричать, что это розыгрыш, но местный доктор пришел к родителям на дом, чтобы осмотреть мальчика. Шериф Карл Бластер сопровождал его.

– Не исключено, что речь идет о мозговой лихорадке, – процедил сквозь зубы врач. – Сначала Соня Левин, теперь он… Усиленная мозговая деятельность, затихающая несколько часов спустя. Странно.

Надо бы сделать анализы, убедиться, что не будет осложнений.

– Все это из-за проклятого солнца, док, – пробурчал шериф. – Столько людей получило солнечные удары. Придется составлять протокол на тех, кто гуляет без головного убора.

Соня стала неуправляемой. Пегги Сью прекрасно понимала, что ее подруга скоро не устоит перед соблазном позагорать в лучах вредоносного голубого солнца. Напрасно она пыталась урезонить ее, все было бесполезно. Соня становилась все более раздражительной, легко поддавалась внезапным приступам злости и с криком билась головой о стены:

– Слышишь? Слышишь звук в пустоте?

На ее отчаяние больно было смотреть. Однажды, после полудня, она обманула присматривающих за ней друзей и исчезла. Когда Пегги Сью и мальчики обнаружили ее на берегу реки, Соня уже преобразилась. По лбу текли крупные капли пота, а зрачки расширились.

«Вид у нее почти устрашающий, – подумала Пегги, отшатнувшись. – Настоящая ведьма».

– Господи, – вздохнула Пегги, – сколько времени ты провела на солнце? Мы давно ищем тебя.

Но Соня лишь засмеялась. Она снова стала высокомерной и обращалась с друзьями, как королева, заметившая вдруг присутствие докучливых рабов.

– Я чувствую голод… – сказала она изменившимся голосом.

– У меня осталось шоколадное печенье, – предложил Дадли.

– Кретин! – зашипела Соня. – Голод знаний. Мне необходимо решать задачи. В голове сосет, как под ложечкой… Ощущение ненасытного голода. Да. Именно так. Мой мозг требует пищи, ему необходимо размышлять.

Она не шутила. Черты ее лица исказились. Пегги Сью поняла, что несоразмерный интеллект, заполнивший черепную коробку Сони, работал впустую… и она страдала от этого.

«Соня права, – подумала Пегги. – Это похоже на пустой желудок. Вначале ощущение голода приятно, затем оно становится невыносимым, болезненным… и начинаешь умирать от голода».

Обернувшись к изумленным мальчикам, Пегги крикнула:

– Скорее! Надо дать ей пищу для размышлений, иначе ее мозг начнет поглощать сам себя.

– Что? – пролепетал Дадли, вытаращив глаза.

– Ее мозг работает сейчас, как желудок. Ему нужна интеллектуальная пища, необходимо подбросить ему то, что он мог бы долго переваривать, нечто очень трудное, настолько сложное, чтобы занять его на несколько часов, иначе он сам себя пожрет.