Книга Иуда освобожденный - Питер Гамильтон

«Первопроходец» опустился на несколько километров ниже уровня океана. Вода тут пенилась и бурлила — так же, как когда переливалась через край, — тогда как позади него она становилась более спокойной, и водовороты и буруны зливались в один покрытый рябью поток, струящийся вдоль скал, образующих: дну из граней искусственной планетки. Оззи проследил за потоком с помощью зрительных вставок, но, даже настроив их на максимальное увеличение, не смог определить направление его движения. Где-то на пределе различимости линия обрыва плавно уходила в сторону. Если бы Оззи сейчас находился там, ему бы к з казалось, что планета имеет форму полусферы.

Прямо над ними граница мира очень слабо, но заметно изгибалась. Вставки Оззи помогли ему сделать кое-какие подсчеты: если верхняя часть планеты действительно была кольцеобразной, ее диаметр должен был составлять более одной тысячи шестисот километров. Оззи даже одобрительно присвистнул.

— Кажется, меня сейчас стошнит, — с несчастным видом простонал Орион.

— Слушай, парень, — сказал Оззи, — я знаю, что это очень странное чувство, и понимаю, что ощущения не самые приятные, но человеческое тело способно жить и в таких условиях. Во времена моей молодости астронавты, совершая космические путешествия, проводили в невесомости не один месяц.

— Не знаю никаких астронавтов, — угрюмо огрызнулся Орион. — Никогда не слышал о чужаках такой расы.

— Я тоже не уверен, что мое тело способно это выдержать, — через модуль сообщил Точи. — Я чувствую значительный дискомфорт. Я не понимаю, почему мне кажется, что я падаю. Я вижу, что это не так, но мои ощущения говорят об обратном.

— Знаю, поначалу приходится очень трудно, — убеждал их Оззи. — Но поверьте, друзья мои, ваши тела довольно скоро привыкнут. А если учесть предыдущий опыт, нынешнее состояние, может, вам даже понравится.

Он замолчал, услышав булькающий кашель Ориона, а потом парня вытошнило.

— Я бы хотел поверить тебе, друг Оззи, — сказал Точи. — Но боюсь, ты недостаточно осведомлен о моей физиологии, чтобы делать подобные заявления.

Орион вытер рукой губы и с отвращением покосился на желтоватые шарики рвоты, медленно парящие в воздухе перед его лицом.

— Мы не можем здесь оставаться! — в отчаянии воскликнул он. — Точи, ты мог бы вытащить нас обратно на остров?

— Это мне под силу.

— Эй, парни! — закричал Оззи. — Давайте не спешить с возвращением. Если продолжим полет над океаном и нас захватит сила притяжения, то мы, с большой вероятностью, действительно упадем.

— Все что угодно лучше, чем это, — заныл Орион.

У него снова раздулись щеки, и парень застонал.

Оззи оглянулся на водопад: они медленно, но неуклонно отдалялись от края мира.

— Внутри газовой оболочки есть и другие объекты. Помните, что рассказывал мне Брэдли Йоханссон? Он набрел на что-то вроде древесного рифа, растущего где-то здесь на орбите. И тут точно есть тропы — ведь сумел же он выбраться! Иначе как бы он попал обратно в Содружество?

— А они далеко? — проскулил Орион.

— Не знаю, — терпеливо ответил Оззи. — Нам придется подождать, и тогда увидим, что попадется по пути. — Он поднял руку. — Я чувствую ветерок. Это значит, что мы движемся!

Он заметил, что плот успел развернуться таким образом, что край мира оказался ниже уровня палубы.

— Мне все это очень не нравится, — пожаловался Орион.

— Понимаю. Давайте-ка проверим, все ли надежно закреплено. Терять продовольствие недопустимо. Как и членов нашей команды, если уж на то пошло.

Дизайнеры Дома Тюльпанов задумывали этот зал в классическом стиле как комнату для завтраков. Помещение представляло собой восьмиугольный фонарь, выступающий из восточной части северного крыла здания. Традиционную высокую прозрачную крышу поддерживали кованые чугунные колонны, а стены состояли из слегка закругленных панелей, спускавшихся до самой земли. Пол покрывали классические плиты из черного и белого мрамора, а в центре стояла большая круглая антикварная стойка, за которой избалованные хозяева вкушали утренний завтрак, купаясь в ярких лучах солнца. Б высоких неглазу-рованных глиняных вазах, стоявших у основания каждой колонны, росли лианы и вьющиеся фуксии, создававшие легкую дрожащую тень. Недолговечные цветы круглый год наполняли воздух легким мускусным ароматом.

Впрочем, семейство Бурнелли предпочитало начинать день в более укромной столовой западного крыла, и Джастина решила использовать зал в качестве своего временного кабинета. Парадные стулья заменили на большие кожаные диваны и даже поставили пару гелевых кресел-мешков. Из всей утвари на стойке остался только огромный полукруглый аквариум, где друг на друга с опаской таращились стайки разноцветных рыбок земного и инопланетного происхождения. Освободившегося места как раз хватило, чтобы два инженера смогли расположить на нем новый комплект сложной аппаратуры.

Джастина, стоя в дверях, наблюдала, как они заканчивают последние испытания и собирают инструменты. Она, конечно, была одета во все черное — простую длинную юбку и подходящую по стилю блузку. Не сверхмодно, но и в то же время не мрачно. Она просто отдавала дань памяти наиболее, по ее мнению, подобающим образом. Большинство людей ее круга, как она думала, не могли осознать значительности момента, поскольку им уже давно не приходилось сталкиваться с фактом истинной смерти.

— Все установлено и работает, мэм, — отчитался перед ней старший из техников.

— Благодарю, — рассеянно ответила Джастина.

Мужчины вежливо кивнули и вышли. Они оба работали в компании «Дис-лан», принадлежавшей Бурнелли и производившей электронику исключительно для членов семьи.

Джастина приблизилась к гладкому серебристо-серому цилиндру, установленному на полированном граните стойки. На его верхнем тоненьком ободке горел рубиновый огонек.

В зал вошла Паула Мио и закрыла за собой высокие двойные двери.

— Здесь безопасно, сенатор? — спросила она с некоторой долей сомнения з голосе.

Взгляд Паулы прошелся по широким окнам, за которыми раскинулся розарий, а вдали на холмах простирался хвойный лес со светлыми пятнами зарослей давно отцветших рододендронов.

Джастина дала команду своему эл-дворецкому, и стены с крышей растворились в зернистой пелене серого света, как будто голографический проектор воспроизвел изображение хмурого осеннего неба. Окружающий мир исчез без следа, оставив легкое ощущение клаустрофобии.

— Теперь безопасно, — беспечно ответила сенатор. — Аппаратура работает в автономном режиме: она не подключена ни к каким сетям, так что ни одному хакеру не под силу ее взломать. Мы изолированы настолько, насколько это возможно в современном мире.

Джастина вынула из металлического футляра мемо-кристалл и подошла к цилиндру. Когда она прикоснулась рукой к верхней крышке устройства, рубиновый огонек на его ободке сменился изумрудным.