Книга Сквозь годы - Кей Мортинсен

Пытаясь унять боль, Коул раздраженно потер грудь. Глэдис продолжала кормить младенца, и он заметил, какое умильное выражение появляется на ее лице в тот момент, когда тот открывает ротик.

Да уж, она мастерица разыгрывать душещипательные сцены! — сказал себе он. Но если эта бесстыжая женщина думает, что меня можно этим пронять, то она ошибается.

У Коула даже промелькнула мысль, что Глэдис одолжила у кого-то ребенка ради пущего эффекта, но потом он решил, что даже она на такое не способна. Шон явно ее сын. От этого верзилы Дерека.

— А я всегда считал, что в деревне люди встают на заре, — раздраженно заметил он.

— Ты не ошибся. Мы уже с шести часов на ногах. Сначала накормили и напоили животных, потом пропололи грядки. А в половине десятого мы обычно завтракаем, — пояснила Глэдис.

В ее поведении нет ничего похожего на чувство вины, возмущенно подумал Коул, а ведь она находится в этом доме незаконно!

— Как сегодня твоя головная боль? — спросила она, нарочито гремя тарелками.

— К счастью, прошла, — буркнул он.

— Как тебе повезло. Значит, шум не мешает? — мило прощебетала она.

— Вряд ли ты пошла бы навстречу моему желанию позавтракать в тишине.

— Какая проницательность!

Глэдис тщательно вытерла Шону лицо и руки, протерла поверхность детского стульчика и положила перед ребенком пластмассовые ложки вместо игрушек.

Ребенок весело рассмеялся и стал еще больше похож на мать.

У него такие же пухлые губы и пушистые ресницы, невольно отметил Коул.

— Сосиски, пудинг, бекон, яйца, помидоры и грибы. Пойдет? — холодно спросила Глэдис.

— Да. — Коул нарочно воздержался от вежливого «спасибо», чтобы показать ей, кто здесь настоящий хозяин.

Она потянулась, чтобы снять с высокого крюка тяжелую сковороду, и он невольно залюбовался ее стройной крепкой фигурой.

— Ты чувствуешь себя здесь как дома, не так ли? — сдержанно спросил он.

Глэдис метнула на него настороженный взгляд.

— Да. — Обернувшись, она увидела, что Шон протягивает ему одну их ложек. — Он хочет, чтобы ты взял ее, — спокойно пояснила она, опуская сосиски в кастрюлю. — Поиграй с ним, пожалуйста.

С недовольной гримасой Коул налил себе еще чаю, делая вид, что не слышал ее просьбы. Однако ему стало не по себе, когда он увидел, что она огорчена.

— Я здесь не для того, чтобы играть с твоим малышом, — сказал он. — Он, конечно, очарователен, но если ты таким образом пытаешься разжалобить меня, то знай, ничего не выйдет. Я хочу, чтобы ты уехала отсюда, Глэдис. Сегодня же.

— Я и не сомневалась, что ты этого захочешь… Но, боюсь, все не так просто.

— Что?! — рявкнул Коул. Ребенок вздрогнул, и он тут же понизил голос: — Напротив, это очень просто, Глэдис…

— Коул, — ответила она, пытаясь скрыть свою нервозность. — Я скоро уложу Шона спать, и мы сможем поговорить.

— А зачем ждать? Ты и так прекрасно знаешь, что я скажу. Я требую, чтобы ты убралась отсюда, и ты уберешься. Твои проблемы меня не касаются. Отправляйся в благотворительный комитет и размахивай там своим ребенком, — грубо бросил Коул, пряча от нее глаза.

— Неужели ты и вправду такая бессердечная скотина? — холодно поинтересовалась она.

Коула раздражало не только ее поведение, но и что-то еще. Размышляя, что бы это могло быть, он машинально, глоток за глотком, допил чай.

— Ты не имеешь права жить здесь, — возобновил атаку он. — Вы с Дереком и ребенком должны поселиться где-нибудь еще…

— Пожалуйста, — попросила Глэдис, поднимая бездонные черные глаза, и ее взгляд подействовал на него, словно удар в солнечное сплетение, — не сейчас. Наберись терпения! Как только я уложу ребенка, мы с тобой все обсудим. — Она повела ресницами, и ему показалось, что на них блеснули слезы. — Прошу тебя, ради нашего прошлого…

Разъяренный, Коул со стуком поставил чашку на стол.

— Ты имеешь в виду те минуты, когда целовалась со мной у дверей своей спальни, вздыхая от наслаждения? Или другие, когда кувыркалась с моим братом в постели? Или, может быть, момент, когда бросилась в объятия Дерека?

Кровь бросилась Глэдис в лицо, и она резко ответила:

— Я… Мы с ним просто попрощались!

— Ах, вот как? «Прощай, дружок, до встречи», — процитировал он слова популярной песенки, не сводя с нее гневного взгляда. — Он уже тогда был твоим любовником, не так ли?

— Это неправда! — с жаром воскликнула она.

— Я юрист и привык верить фактам. А они свидетельствуют, что ты наделена не только сексуальностью, но и непомерными амбициями.

— Ты ошибаешься! — тоном оскорбленной невинности повторила Глэдис.

— Что ж, тогда попробуй взглянуть на себя со стороны.

И, окинув ее еще одним презрительным взглядом, Коул изложил свою версию событий:

— Что, если не похоть, привело тебя в мои объятия? Потом ты сообразила, что я, в отличие от Джерри, не смогу дать тебе того, что ты хочешь. Кстати, ты прекрасно знала, что лучший способ захомутать его — притвориться, что ты увлечена мной. Таким образом, ты легко заманила моего братца к себе в постель…

— Все было не так! — негодуя, перебила его Глэдис.

Он пожал плечами.

— Я собственными глазами видел, чем вы занимались. Джерри был так же доволен, как тогда, когда врезал мне лопатой по лицу.

— Коул! — потрясенно ахнула она.

— А позже, — невозмутимо продолжал Коул, — когда я разрушил твои планы заполучить усадьбу, ты кинулась в объятия своего старого поклонника Дерека… возможно, для того, чтобы просить у него приюта, поскольку жить тебе было негде. — Он ухмыльнулся. — Ты удивительная женщина. Надо же, сменить трех мужиков за двенадцать часов!

— Это было просто стечение обстоятельств! — воскликнула Глэдис, понимая, как трудно ей будет оправдаться в его глазах.

— Нет, дорогая, это факты, — возразил он, и взгляд его стал тяжелым.

— Возможно, но передернутые тобой в угоду своей версии, — внесла поправку она. — Ты сфабриковал против меня дело на основании событий, которые на самом деле ни о чем не говорят. Да, я признаю, на первый взгляд мое поведение действительно кажется….

— Кажется? — язвительно фыркнул Коул. — Да оно просто отвратительно!

— Я не хочу обсуждать эту тему сейчас. Позволь мне все объяснить тебе, но только чуть позже! — снова взмолилась Глэдис.

— Можешь не стараться. Тебе не выкрутиться, и никакие твои уловки не помогут, — сурово сказал он.

Она прикусила губу и продолжила готовить, отвлекаясь лишь на то, чтобы собрать с пола ложки, которые Шон то и дело ронял. Каждый раз, протягивая сыну ложку, она чмокала его в розовую щечку и в качестве награды получала ответный поцелуй.