Книга Дочь вампира - Михаил Ладыгин

Но тут наш так замечательно развивавшийся диалог был прерван выскочившим из-за кустов Патриком, который подлетел, выражая беспредельную преданность и счастье от самого факта лицезрения моей особы. Настя мгновенно отшатнулась (вполне естественная реакция для человека, впервые увидевшего ирландского волкодава), глаза её округлились, а на смену улыбке пришло почти заискивающее выражение. Однако держалась она молодцом, тщательно стараясь не показывать охватившего её ужаса.

— Это ваш зверь? — наконец спросила она, и в её голосе прозвучали нотки искреннего восхищения.

— Да, это Патрик.

Настя сделала небольшой шажок навстречу серому чудовищу, с интересом разглядывавшему мою новую знакомую. Однако в его взгляде не отражалось ни дружелюбия, ни агрессивности. Он ждал моих указаний, в соответствии с которыми мог одинаково легко и лизнуть девушку в нос, и разорвать ей горло. Я же не спешил определить своё отношение к новой знакомой. В этом селе следовало соблюдать предельную осторожность, а интуиция Патрика вполне могла соперничать с зеркалами или чесноком. Пока же он, судя по всему, не чувствовал в Насте ничего сверхъестественного. И тогда я улыбнулся собеседнице, на что Патрик немедленно отреагировал столь энергичным размахиванием хвоста, что девушка вновь отшатнулась.

— Не бойтесь. Без моей команды он вас не тронет.

— Вообще-то я не боюсь собак, — в голосе Насти промелькнуло лёгкое сомнение, — но этот зверь внушает слишком сильное … — на мгновение она замялась, — уважение, что ли…

Тут я расхохотался.

— Да! Он огромен, свиреп и безжалостен. Но в то же время он настолько предан мне, что позволит топтать себя ногами любому, кому я разрешу это делать.

— Значит, все его нежные чувства принадлежат безраздельно вам?

— Именно так.

— Это ваше воспитание?

— Каков хозяин, такова его собака.

— Вы мне сразу не слишком понравились, а теперь я, пожалуй, и вовсе разочаровалась в вас.

Мне почему-то показалось, что Настя фальшивит, поэтому я продолжил игру.

— Разочаровались? Но это значит, что очарование мною только что имело место, хотя бы в небольшой степени.

Девушка возмущённо фыркнула, по-видимому, собираясь резко отвернуться (а может быть, и уйти), но тут появилось ещё одно действующее лицо: на плечо мне спикировал Корвин. Это оказалось весьма кстати. Теперь любопытство Насти получило дополнительный импульс.

— Это тоже ваше? — с сомнением покачала она головой.

— Разумеется! Представься, невежа, даме! — я легонько толкнул птицу.

— Корвин! — хрюкнул ворон, отзываясь на мой сигнал.

— Что?

— Он говорит, что его зовут Корвин.

— Так он ещё разговаривает? — глаза Насти вновь округлились.

— Как и положено уважающим себя воронам. Однако делает это редко и далеко не с каждым.

Девушка вновь пожала плечами, но заинтересованность в моей особе явно вернулась к ней. Я поспешил воспользоваться удобным моментом и, быстро заперев храм, жестом предложил Насте проследовать за мной к жилищу священника. Чуть-чуть поколебавшись, она приняла моё приглашение, но когда мы уже выходили на подворье, Корвин издал предостерегающий крик. Около лендровера стоял высокий худой мужик с угрюмым выражением лица. Увидев его, Настя смутилась.

— Где ты шлялась? — не обращая на меня ни малейшего внимания, зло выкрикнул абориген.

Прежде чем моя спутница успела среагировать на вопрос нового действующего лица, в дело вмешался Патрик. Возмущённый грубостью посетителя, а также бесцеремонностью, с которой тот посмел приблизиться к нашему автомобилю, пёс оскалил клыки и с приглушённым ворчанием рванулся к нарушителю охраняемого им пространства. Ненависть, промелькнувшая во взгляде мужика, сменилась ужасом, когда он осознал, что Патрик всерьёз примеривается к его горлу. Подняв вверх руки в отчаянной надежде защититься, он почти страдальчески всхлипнул:

— Уберите собаку!

— Стоит ли? — насмешливо поинтересовался я, но посмотрел не на него, а на Настю.

— Это мой дядя, Фрол Ипатьевич, — сердито пояснила моя спутница.

В интонациях её голоса я не уловил сильного желания освободить родственника от неприятных ощущений, поэтому ограничился лёгким предостережением Патрику.

— Погоди-ка, дружище, дай нам сначала поговорить.

Пёс замедлил движение к жертве, перестал ворчать, но плотоядное выражение не исчезло с его морды, а лёгкое подёргивание губы над клыками недвусмысленно указывало на готовность к бою.

— Итак, этот хам — ваш родственник? — я по-прежнему обращался только к девушке.

— Да, — недовольно подтвердила она. — Он всё время забывает, что я не его дочь и давно достигла совершеннолетия.

Тут Фрол Ипатьевич решил вмешаться в наш диалог.

— А тебя-то как звать, горожанин?

— Во-первых, попрошу мне не тыкать, я с вами водки не пил. А во-вторых, это вам знать не обязательно. Потрудитесь покинуть двор и впредь держитесь подальше отсюда, не то Патрик вынужден будет преподать вам урок хороших манер. А ну, брысь отсюда!

Задыхаясь от сдерживаемого бешенства, Фрол Ипатьевич повернулся и почти бегом отправился восвояси.

— А вы не боитесь перессориться со всем селом? — поинтересовалась Настя, посмотрев на меня со смешанным выражением неодобрения и восхищения.

— Я не боюсь ни хулиганов, ни грубиянов, ни алкоголиков, ни вампиров…

При упоминании вампиров глаза Насти потемнели. Она прикусила нижнюю губу, отчего лицо её приняло задумчивое выражение.

— Ах, вот как, — нараспев произнесла она. — Значит, вам всё известно. Что ж, тогда послушайте меня. Уезжайте отсюда вместе с вашими животными. Уезжайте немедленно. Ничего хорошего вы здесь не добьётесь. Поверьте, я восхищаюсь вашей смелостью, но здесь она совершенно бесполезна. Поверьте мне, в Болотове вы не доживёте до утра, если только не заночуете в храме.

Произнося эту пламенную речь, Настя казалась искренне взволнованной.

— Неужели же вы всерьёз думаете, что я сейчас побегу собирать вещички? — насмешливо спросил я, но девушка не чувствовала склонности к шуткам.

— Перестаньте ёрничать, — сердито заявила она. — Вы не похожи на тупоголовых чиновников-материалистов. Надеюсь, что вам чужда также истерическая восторженность новоявленных оккультистов. Здесь действительно опасно. Неужели же даже печальный опыт болотовских священников вас не насторожил? А уж они-то имели защиту куда лучше вашей! Или вы думаете, что ваш огромный пёс сможет защитить вас? Или вам его не жалко? Поверьте, если вы немедленно не уедете, вы останетесь здесь навсегда.

Горячность девушки произвела на меня впечатление, но я не спешил с ней откровенничать. Я как раз слишком хорошо понимал, насколько опасно Болотово. Анастасия пока представляла собой не более чем ещё одну загадку, разрешить которую следовало как можно скорее. Её кажущаяся искренность совокупно с озабоченностью моей судьбой находились в разительном противоречии с самим фактом её пребывания в селе и её родственной связью с малосимпатичным Фролом Ипатьевичем. Поэтому я изобразил самую серьёзную задумчивость и изменил тон беседы.