Книга Для кого звучал Вивальди? - Кайя Кокрейн

— Он — главный ангел и пропускает людей через ворота.

— Ты сказала — людей, а не ангелов.

Делия нахмурилась.

— Я стану настоящим ангелом, только когда пройду через ворота и получу нимб.

— Нимб?

— Да, и крылья. У меня есть талончик.

Стоуну стало не по себе — она говорила слишком серьезно и явно верила в свои слова.

— У меня испытательный срок, — продолжала Делия.

— Ангел с испытательным сроком?

Делия несколько раз энергично кивнула.

— Мне нужно выполнить свою миссию, может быть, это своего рода проверка. В общем, если я все сделаю правильно, то смогу вернуться и остаться с Брук.

Стоун подошел к ней, снял с ее головы соломенную шляпу и нежно прижал жену к себе. Ему хотелось крепко-крепко сжать ее в объятиях, приклеиться к ней, чтобы она никогда не ушла от него и забыла и думать о каком-то Бэзиле.

— Ты не веришь ни одному моему слову, — обвинила его Делия, уткнувшись носом в его щеку.

— Милая, Брук умерла. — Стоун говорил негромко, но ему хотелось кричать. — Она умерла.

— Ты думаешь, я об этом не знаю? Я ее видела.

Что же с ней происходит? Стоун еще крепче обнял ее. Доктора были правы: Делия помешалась на ангелах, потому что не может справиться с потерей Брук. Делия чувствовала себя виноватой, хоть и необоснованно.

В то утро Делия солила огурцы и не заметила, как Брук выскользнула из дома и побежала к конюшне. Оттуда девочка отправилась на конную прогулку без присмотра родителей, а Делия думала, что дочь пошла поздороваться со своей лошадью. Когда Делия поняла, что Брук не вернулась в дом, девочка уже переезжала ручей верхом на лошади. А когда они нашли ее, Брук была уже мертва.

Гладя золотистые волосы Делии, Стоун смотрел на блики солнца, игравшие на воде. Ручей весело журчал, дети резвились в ручье, смеялись и кричали, но Стоун ничего не слышал. Только он виноват в смерти Брук. Он не должен был дарить дочери такую резвую лошадь, как Файерлайт, следовало подождать, когда ей исполнится хотя бы лет двенадцать. Она была маленькой девочкой, небольшого роста и тоненькой, как тростинка. Ей было всего семь лет. Она не смогла справиться с Файерлайт.

Делия высвободилась из объятий Стоуна и посмотрела на него. В ее огромных голубых глазах стояли слезы.

— Пожалуйста, позволь мне помочь тебе, чтобы я опять могла быть с Брук.

— Что я могу для тебя сделать? — Стоун был готов достать луну с неба.

— Оставь Филда на ранчо. Не отправляй его в интернат.

— Все что угодно, но только не это. — Он говорил очень медленно, и сердце его сжалось, когда он увидел страх в ее глазах.

Делия попыталась отойти от него, но он только крепче сжал ее талию. Он не мог ее отпустить. Стоун наслаждался запахом ее волос, ее мягкостью и теплом. Она стояла перед ним, существо из плоти и крови, с сердцем и душой. Делия не была ангелом — но кому вообще нужна жена-ангел?

В конце концов Стоуну пришлось раскрыть объятья и отпустить ее, и не только потому, что рядом с ними играли дети. Он не мог пользоваться тем, что она ему давала, и ничего не предлагать взамен, а ей нужно было то, чего он не мог для нее сделать.

Стоун знал, что Делия хочет еще одного ребенка, но не мог решиться на это. Он больше не хотел иметь детей. Делия просила, чтобы Филд остался на ранчо, — но это тоже было невозможно. И еще она ждала, чтобы Стоун открылся ей, выговорился, излил ей свою душу. Она хотела услышать о его чувствах, особенно о том, как он переживает смерть Брук.

Стоун не мог на это пойти. Он — глава семьи, он должен быть сильным. Он должен защитить тех, кого любит. Их будущее скрыто туманом неопределенности, но если сделать так, как хочет Делия, то не будет ничего, кроме боли, трагедий и горя.

— Я делаю это ради тебя! — воскликнул он, как будто Делия возражала ему. — Ради нас, ради нашей семьи! Жизнь на ранчо слишком опасна для детей.

— Твой отец вырастил на ранчо четверых, — напомнила ему жена.

— Да, и выросли мы просто чудом, — буркнул Стоун.

Теперь настал черед Делии торжествовать.

— Может быть, у вас был ангел-хранитель? — насмешливо спросила она.

— Я хочу сказать, что и я, и братья часто попадали в опасные переделки, — отчеканил Стоун.

Их будущее зависело от того, поймет ли его Делия. И еще от этого зависела жизнь его сына.

— Ребенка, живущего на ранчо, опасности подстерегают на каждом шагу, — продолжал он. — Нельзя плавать в реке после дождя. Нельзя путаться под ногами, когда мы собираем овец в стадо или объезжаем лошадей. Есть еще такие опасные занятия, как рыбная ловля, лазание по скалам, плавание на каноэ, пешие походы... Черт возьми, даже простые прогулки по ранчо без взрослых могут кончиться плачевно!

— Необходимо объяснить Филду, что нельзя путаться под ногами, нельзя гулять по ранчо одному, пока он не вырастет...

— Это не поможет, — оборвал ее Стоун. Наблюдая за детьми, плескавшимися в ручье, он с трудом подавил желание приказать им выйти на берег.

Филд очень любил ранчо. Фермерство было его призванием, и до того дня, когда умерла Брук, Стоун гордился, что сын хочет пойти по стопам отца. Но сейчас Стоун думал иначе. Зачем ему гнуть спину под жарким техасским солнцем или рисковать своей жизнью ради любителей родео, даже если сборы от выступлений идут на благотворительные цели? Не все Тайлеры занимаются разведением овец. Например, Флинт выбрал свой собственный путь и стал преподавать в университете. В конце концов, Филд должен сам определиться в жизни.

Стоун внимательно смотрел на сына, который, прыгая с камня на камень, перебирался через реку. Он понимал, Филд больше всего на свете хочет жить на ранчо. Филд обожал животных — и овец, и лошадей, и собак. И еще он любил широкие просторы степей. Стоун сам с детства хранил в своем сердце любовь к родным местам и к жизни на ранчо.

Стоун облегченно вздохнул, когда две хрупкие фигурки достигли противоположного берега. Стоит ли платить за свободу жизнью ребенка?

Конечно, нет!

— Тебе надо поверить в Филда. — Делия говорила тихо, мягко и нежно, как будто ребенком был он, а не Филд. — Еще тебе нужно поверить в себя и в то, что ты можешь позаботиться о своем сыне.

Стоун посмотрел на нее.

— Я не могу позаботиться о нем, — вырвалось у него. — Я не могу оградить его от опасностей. Мне остается только отправить его с фермы и молить Бога, чтобы Филд простил меня, когда вырастет.

Стоун повернулся и пошел вниз по течению ручья.

Делии хотелось закричать во все горло, вернуть его, обвинить в трусости и в ослином упрямстве и... и в том, что он, обвиняя себя в смерти Брук, не видит дальше собственного носа. Но она не могла этого сделать. Ангелы не кричат.