Книга Женщина на одно утро. Волшебная гора - Алиса Клевер

– Ваша мама оставляла какие-то распоряжения относительно поддержания ее жизнедеятельности за счет аппаратов? – поинтересовалась Жанна так, словно речь шла о какой-то банальной мелочи. Я вздрогнула и замотала головой.

– Нет! – Андре вскочил с места. – Вам не кажется, что такие вопросы преждевременны? – спросил он, глядя на врачиху, как на подсудимого Нюрнбергского процесса.

– Я только имею в виду, что нужно… вы должны понимать, что… – Жанна смутилась и отвела взгляд.

– Мы не будем ничего обсуждать и решать здесь и сейчас, этой ночью. Договорились? – процедил Андре так, словно хотел хорошенько встряхнуть эту невозмутимую докторшу. И я не стала бы его удерживать, честное слово.

* * *

Происходящее было непоправимо и неправильно. Казалось, во все это закралась какая-то ошибка, которою я чувствовала, но никак не могла ухватить и вычленить из этого хаоса, в котором вдруг оказалась. Я словно смотрела кино, где актеры говорили одно, а их дублеры произносили за них совершенно другой текст, но вычислить по губам реальный смысл никак не получалось. Я просидела у маминой постели всю ночь, и это чувство ошибки, ложности всего происходящего только усилилось. Я спала и просыпалась, разминала затекшие руки и ноги, подскакивала, когда мне казалось, что мама пошевелилась, говорила с нею, плакала, обвиняла во всем Андре, а затем просила прощения. Ночь была длинна и наполнена ожиданием, которому не суждено было оправдаться. Мама не шевельнулась, не сказала ни слова, словно ее вообще здесь не было. Я с трудом справлялась с абсурдным желанием начать трясти маму за плечи, пока она не очнется.

– Почему сейчас? – спрашивала я у Андре, качая головой из стороны в сторону. – Почему все это случилось именно сейчас, здесь, во Франции? Я не понимаю, как мы тут оказались, Андре! Мы приехали для того, чтобы сделать простую операцию, приехали к тебе – и посмотри, где находимся теперь!

– Ты считаешь, что вы оказались тут из-за меня? – хмурился Андре.

– Нет, конечно. Просто не знаю, что и думать. Я не способна сейчас что-либо решить. Знаешь, я просто хочу, чтобы мама поехала домой.

– Домой? – вздрогнул Андре. – В Россию?

– В Москву.

– Врачи в России…

– Да, я знаю. Ничем не лучше. Но там она не будет иностранкой без страховки, понимаешь? Там она – звезда, которую знает и любит вся страна. Мне нужно… забрать ее. Ты понимаешь меня?

– Даша, послушай, организовать ее транспортировку в Россию можно, но это совсем не просто. Ее же нельзя просто посадить в самолет. Ты понимаешь это? – Андре пытался убедить меня, а я вырывала из его рук свои пальцы, один за другим, из его жесткой хватки, и отворачивалась в сторону, не давая Андре посмотреть мне в глаза. Я не хотела никого слушать.

– Мама чувствовала, что все кончится плохо. Чувствовала! – сказала я, и слезы брызнули из глаз. – Зачем ей вообще понадобилась эта роль? Если бы не этот французский фильм, она уже давно была бы дома. Слишком быстро ей дали роль. Обычно все растягивается на месяцы: переговоры, пробы, подписание контракта. А тут все решили за несколько дней. И вот она уже снимается, и повсюду эти анонсы. Так не бывает, понимаешь? Не должно быть.

– Но случилось, не правда ли, – пожал плечами Андре. – Что ты хочешь сказать этим, Даша?

– А что, если все это неспроста. Что, если ее пытались убить? Она говорила мне…

– Даша, что за ерунда? Ее не убили, она болеет. Послушай, давай попытаемся сохранять разум. Если бы имелись хоть малейшие подозрения, здесь бы уже была полиция, разве нет? Ну, птица, посмотри на меня! – Андре развернул меня к себе и возмущенно посмотрел в глаза.

– Тогда это какое-то проклятье, – упрямилась я. – Откуда вообще взялся этот продюсер?

– Я познакомил их, – вдруг голос Андре стал жестче. – И что? Какие выводы ты делаешь из этого, птица? Ты в чем-то еще подозреваешь меня? Может, я повинен в том, что у твоей мамы диабет?

– Нет, конечно, – отступила я. Да, говорить такие вещи Андре было глупо и несправедливо. Он привез меня сюда, в Авиньон, заботился обо мне, приносил чай. Но мне нужно было наброситься на кого-то, чтобы хоть ненадолго избавиться от страха, который словно тисками сжал мое горло, – так сильно, что я практически не могла дышать.

– Я рад, что ты это понимаешь.

– Прости меня! Я и сама не знаю, что говорю, – я прижалась к Андре, закрыла глаза и заплакала. Он гладил меня по голове, как неразумное дитя и целовал мои волосы.

– Сейчас я позвоню Марко и все организую.

– Что? Как? – вытаращилась я.

– Поверь, если кто и может организовать перелет с медицинским сопровождением, к тому же быстро, так это Марко. У него есть знакомые.

– Ты действительно поможешь мне? – прошептала я тихо, и Андре молча посмотрел мне в глаза. Он был серьезным и грустным, и я знала, отчего в его взгляде сквозит такое отчаяние. Андре понимал, что я не смогу остаться с ним, теперь уже не смогу.

Он отпустил меня, достал телефон и принялся звонить своему брату. Тот не ответил, и Андре сказал, что Марко перезвонит, нужно только немного подождать.

К полуночи у меня снова поднялась температура, и Андре настоял на том, чтобы меня уложили в постель и дали лекарство. Я сопротивлялась, говоря, что не я – пациентка в этом госпитале, но Андре категорично возразил.

– Если Жанна запишет твое имя в карту, будешь пациенткой. Послушай, только скажи по правде, ведь тебе слишком плохо, чтобы упираться по-настоящему. Просто поспишь, а я буду рядом. Ну?

– Ладно. Только если я усну, а Марко позвонит…

– Я тебя тут же разбужу, – пообещал Андре, нежно улыбаясь. Я подумала – как же я буду жить без него? Лежа на жестких, пропахших хлором простынях, я радовалась тому, что пока нахожусь здесь в качестве пациентки, никто не посмеет задавать мне вопросы, на которые нельзя ответить без того, чтобы не обрушить небо на землю. Мама, мама, как же так! Что, если тебя в самом деле уже нельзя спасти? Я не могла, не хотела верить в это. Сначала пропал Сережа, а теперь мама – на грани смерти. Не слишком ли много бед для нашей семьи? Или это черная полоса? Может, простые совпадения? Что-то говорило мне, что это не так, и, как ни пыталась я противиться этой мысли, она не оставляла меня.

Я, кажется, схожу с ума! Зачем кому-то все это организовывать? И кому? Андре? Нет, он не мог. Не мог, повторила я себе, а затем дернулась и села на кровати.

– Ты почему не спишь? – строго спросил Андре, приподнимаясь на стуле. – Я, кстати, договорился, с утра тебе сделают рентген.

– Зачем? – искренне удивилась я. Выяснилось, что Андре не нравится, как я кашляю. К тому же он, оказывается, притащил одолженный у Жанны стетоскоп. Сопротивления оказались бесполезными, и я была самым тщательным образом обследована, прослушана, простукана и поцелована в нос. Я наблюдала за Андре, пока он занимался своим делом, и еще раз убедилась, что подозревать его в чем бы то ни было не могу. Не могу – и все. Хватит искать связи там, где ее нет и быть не может. Андре на моей стороне, я была уверена в этом. Или, во всяком случае, я рассчитывала на это.