Книга Бретер и две девушки - Татьяна Любецкая

И вот все уже на столе, изысканная посуда, бокалы, вина. И наступил момент раздачи кусков, теснящихся на шампурах в свите печеного лука, перцев и помидоров…

А в холодильнике, между прочим, ждал своего выхода трехступенчатый малиновый торт, только что привезенный Мариночкой из Франции. Да, да, из Франции, потому что от их деревушки до французского городка Дивон – всего пятнадцать минут, и время от времени она гоняет туда за этим тортом или еще чем-нибудь.

Китти вдумчиво съела по куску телятины, свинины, осетрины и, медленно облизнувшись, объявила:

– Теперь можно и умереть.

– Хватит уже умирать, – шепнула Лиза. – То за ботильоны готова жизнь отдать, теперь за кусок мяса.

– Ладно, – согласилась Китти, – поживу еще.

Как-то быстро вдруг стало темнеть, и из окна потянуло нежным и острым альпийским холодком. Майра с Мусенькой накинули принесенные Мариной пледы, а девчонки и Терри не захотели – совсем же не холодно, сказала Китти.

– Ну, это как сказать, – ответила Марина, натягивая свитерок.

«Вот, блин, опять!» – спустя какое-то время с досадой подумала Китти, потому что вдруг ощутила знакомое пощипывание в горле. Она вообще часто простуживалась, но заболеть здесь, в Швейцарии, глупее не придумать. Надо будет перед сном попросить у Марины что-нибудь от простуды. Между тем все капитально объелись, трапеза продолжалась уже лениво, и лишь глаза гостий продолжали гореть неугасимым огнем. При хозяевах они старались выглядеть пай-девочками, чинно болтающими то по-русски, то по-английски. Впрочем, что касается Китти, то «по-английски» – слишком сильно сказано. Это были какие-то туманные мурлыканья, улыбки и кивки – нечто вроде туземного танца дружелюбия. Но стоило им оказаться вне поля зрения хозяев – вышли на воздух подышать, – как они тут же начали строить друг другу рожи и подпрыгивать, не в силах сдержать ликования – они в Швейцарии! А завернув за угол дома, туда, где таинственно густел и вздыхал сад, даже пробежались на четвереньках наперегонки. Я! Я первая! Нет, я! – такой это был непереносимый восторг и воля! Вернулись в дом, и снова – кроткие такие овечки…

Терри был галантен и сдержан – англичанин, да! – и гостьи невзначай постреливали на него глазами. Он им предложил новые сочные куски, но они отказались. Лиза – по-английски, а Китти так сильно замотала головой, что Мусенька испугалась:

– Эй, осторожней, оторвется!

– Ничего, она у нас девушка крепкая, – успокоила ее Лиза, и тут Марина захлопала в ладоши и крикнула:

– Теперь – танцы!

– Ура! – обрадовались гостьи, но Мусенька тронула Лизу за руку и сказала:

– Если бы вы знали, как Мариночка пляшет цыганочку!

Девчонки переглянулись – ясно! Выходить на сцену пока не светит, им отведены роли статисток. Все же при первых звуках цыганской венгерки Китти дернулась было, но Лиза придержала ее за рукав. И тут на середину выплывает Марина. Оказывается, пока гостьи выясняли свои роли на этом празднике жизни, она успела переодеться и теперь стояла, подбоченясь, в таком прикиде, в каком девчонки ее и вообразить не могли – длинная юбка, поверх нее цветастый платок, цветастая кофточка и огромные цыганские кольца в ушах. Короче, темноволосая, смуглая Марина выглядела совершенной цыганкой. Тут Терри включил «цыганочку», и Марина пошла по кругу – сначала медленно, с заходом, потом все быстрей, приплясывая и ловко отбивая цыганскую чечетку. Щеки ее порозовели, волосы чуть растрепались, и все снова на нее загляделись. А она выкаблучивалась, кстати, целенаправленно, то есть незаметно пританцевала к Терри и мелко затрясла перед ним плечиками – такое цыганское приглашение к танцу. Но Терри, как бычок, замотал головой – по, по! – и тогда она кокетливо потянула его за руку, но он уперся и ни в какую. Разумеется, гостьи могли бы запросто закрыть эту амбразуру своими горячими, застоявшимися телами, и Китти снова было вздрогнула, но Мусенька сделала ей такой успокаивающий знак рукой, сиди, мол, пусть муж с женой порезвятся. И в самом деле, было видно, что Марина хочет танцевать с Терри, как бы желая показать, что все у них в порядке, живут, как танцуют… А удел десанта из Москвы, стало быть, восторгаться и нахлопывать.

Еще во время демонстрации Марининых туалетов Мусенька, между прочим, девочек попросила – учитывая не безоблачные отношения молодоженов – как бы невзначай при Терри Мариночку нахваливать, мол, красавица, умница. А при Марине – Терри, какой он симпатичный, добрый, богатый – где еще такого найдет?

– Короче, пусть не вые… – вдруг вырвалось у Муси, и она запнулась.

– Не кочевряжится то есть… – пришла на выручку Китти, чем привела Мусю в умиление.

Она тут же выдернула из кучи тряпок льняной розовый костюмчик и протянула Китти:

– Это тебе.

– Мне?!

– Бери, бери, коли дают. А это, Лизок, тебе, смотри, какое миленькое платьице…

– Ох, Мусенька, это невозможно, – вздохнула счастливо Лиза, но Муся быстро сунула дары в пакеты и сказала: – Не обсуждается.

Так что теперь за обновки следовало расплатиться. Восхищением – чего проще? И они дружно запели:

– Как Мариночка танцует!

Но вытащить на паркет Терри не удалось. И тогда Марина плюхнулась в кресло и с ходу затянула: «В лу-унном сияньи сне-ег серебрится…», Муся и девчонки песню тут же подхватили, и все вместе заголосили тонко и нежно… А дальше, как водится, в ход пошел весь наш универсальный репертуар – старинные русские, цыганские романсы, марши, песни советские, народные, военные и блатные… Терри и Майра сдержанно улыбались – эти русские, пока все не выпьют и не споют, ни за что не угомонятся…

Потом Марина хотела принести торт, но все дружно завопили, чтоб оставить на завтра – сегодня уже невмоготу.

Первыми поднялись наверх Мусенька и Майра, потом – Терри, ему на работу рано вставать, и, наконец, настал черед угомониться и гостям.

– Девочки, – сказала Марина, – вы меня, надеюсь, простите, если я вас уложу на один диван? Только на одну ночь. Так вот вышло, что все съехались сразу. Но он, вообще-то, огромный, если его разложить…

– Ой, да никаких проблем! – воскликнула Китти, дома нередко ютившаяся на одной койке с кем-нибудь из родни, но Лиза озадаченно закусила губу – она не привыкла.

– Вот, смотрите, – Марина легко разложила диван, – как Пушкинская площадь!

– О, yea, – согласилась Китька.

Марина быстро стелила постель, и девчонки запротестовали:

– Ну, что ты!

– Да ладно, сегодня уж, так и быть, обслужу, а дальше сами… Вот вам по подушке и по одеялу. А завтра Майра уезжает в Париж. Так что одна из вас сможет перебраться в гостевую спальню, другая – в гладильную, чтобы были на одном этаже. Кто – куда, решите сами. А Мусю мы перебросим сюда, она обожает этот диван… Ну, все, пока. Мне завтра рано вставать. А вы можете дрыхнуть, сколько влезет. Впрочем, если вдруг проснетесь в восемь, позавтракаем вместе, и я вас подброшу в Женеву – погуляете, посмотрите, – а вечером подберу… Ну, все, good night. – И Марина пошла к себе.