Книга Жизнь и Любовь (сборник) - Евгений Бузни

Чуть впереди из-под широкой сосновой лапы молодой раскидистой крымской красавицы, опустившей свои ветви низко над землёй, неожиданно поднялся огромный чёрный ньюфаундленд и, подойдя к хозяину, сел на свой мохнатый хвост и уставился глазами в лицо человека, как бы спрашивая, зачем позвал.

Пёс был великолепен. Чёрная густая шерсть теперь отливала особым блеском на солнце, а только что под сосной, создавая видимость тени, была совершенно незаметна. Умные чёрные глаза, казалось, смотрели только на хозяина, но невозможно было поверить, что они не следят за каждым движением находящихся рядом людей. Мощные передние лапы собаки гиганта упирались в землю, и какое-то шестое чувство непонятным образом подсказывало, что стоит любому человеку поднять руку над хозяином, как она мгновенно будет схвачена широкими сильными челюстями преданного пса. Эксперименты проводить в таких случаях нежелательно.

– Я назвал его Волком, – проговорил Николай Иванович, – так что он в этом смысле единственный в наших лесах, так как настоящие волки с послевоенных лет в Крыму не появлялись. А жизнь он мне действительно прошлой осенью спас. Да и раньше, пожалуй, меня бы прибили без него браконьеры. У нас ведь оружия нет, а браконьер всегда не с ружьём, так с ножом ходит, да в компании с друзьями. Ну а я научил своего Волка всегда в стороне быть и идти за мной. Так что он возникает, когда я скомандую или если ему покажется ситуация опасной. Такое бывает иногда. Браконьер не видит Волка и начинает иногда хорохориться и угрожать мне, а тут вдруг рычание и этакая псина рядом. Фактор неожиданности играет большую роль – я успеваю сориентироваться и либо разоружаю сразу, либо включаю рацию и делаю вид, что мои помощники рядом. А то ведь могут застрелить и собаку и меня.

А где же ваша рация? – спросил Володя.

– У другого моего помощника. Вон там. – Лесник махнул рукой назад в глубь леса.

Настенька и Володя, как по команде, повернулись и только теперь заметили гнедого коня, ноги которого чуть выше копыт были словно одеты в белые носочки, а шелковистая грива буквально засветилась на солнце, когда тот резко качнул головой, отгоняя появившихся уже мух. К седлу была приторочена сумка, из которой торчала антенна рации.

– Ну а всё же можно узнать, как вас спасла собака? – спросила Настенька.

– Случилось это так, – начал лесник. – В сущности, по моей невнимательности. Дело было во время урагана. Ехал я на своём Месяце, – так, оказывается, звали коня – а Волк, как всегда, за нами. Тут вижу, что осину сломало ветром, и она перекрыла ручей. Вода уже пошла другим путём и на дороге целое болото образовалось. Спешился я, значит, и стал дерево оттаскивать да не заметил, что чуть выше старую сосну видимо уже вывернуло из земли, и она еле держалась кроной за соседние деревья, ну а очередным порывом ветра её и понесло на меня. Я как услыхал треск сверху, назад откинулся, а меня и прижало к земле стволом. Тут два момента удачных было. Во-первых, я успел разогнуться, и меня не треснуло по спине. Тогда бы мне точно крышка была. И то хорошо, что сучья сосны в землю упёрлись и меня не раздавило совсем. Но я упал спиной на землю, и руки оказались среди веток так, что я их никоим образом не мог освободить, чтобы с их помощью попытаться выползти. Ни перевернуться не могу, ни ногами оттолкнуться. Всё вроде целое, а вылезти не удаётся. Такая дурацкая ситуация получилась.

Будь я один, так впору бы и испугаться совсем. Не так часто люди ходят в наших краях. В конце осени грибников не богато. В плохую погоду тем более. Прокукуешь холодной ночью – не скоро оправишься, а то и совсем дуба дашь. Тем более что упал я рядом с ручьём. В жаркую погоду – это хорошо, а в холодную не очень. Журчит возле уха, но радость не доставляет. Скончался бы от жажды у самой воды, вот был бы цирк.

Но это будь я один. А тут ведь и конь есть и собака. Месяц мой, конечно, стоит себе на дороге. Что он сделать может? Да и не понял, наверное, в чём дело. Другое дело Волк. Тот сразу забегал вокруг упавшей сосны. Я, конечно, говорю ему:

– Волчок, сделай что-нибудь. – А сам думаю, что придётся, наверное, посылать его домой. Но захочет ли он оставить хозяина?

Только пока я думаю своё, а Волк мой сам соображает. Эта собака ой как умна. Чувствую – задышал мой пёс над ухом. Ухватил зубами за ворот куртки и потянул.

Должен вам сказать, ребята, не думал я, что до такой степени силён мой друг. Сам не поверил, когда поползло моё тело из-под проклятого ствола. Сантиметрами, сантиметрами, а поползло. Попал я, конечно, в ручей спиной, но уж теперь мог и сам помочь Волку, вытащив руки и отталкиваясь от ствола.

Вымокли мы с моим другом изрядно. Да и подняться мне потом, оказывается, было не очень просто. Так что без Месяца я, пожалуй, тогда до дома не добрался бы. Волк бы мог тащить по земле, но это для обоих было бы мучением. С конём, конечно, проще. Главное было забраться на него, когда всё тело ныло. Но что это по сравнению с усилиями Волка?

Между тем ньфаундленд, будто понимая, что речь идёт о нём, улёгся у ног хозяина, скромно положив голову на лапы.

– Добрейшая собака, между прочим, – заключил рассказ Николай Иванович. – Никого ещё ни разу не укусила, но страх нагоняет и, будьте уверены, не пропустит случай вступиться за меня, если надо. Всё понимает.

– Да, собака у вас замечательная, восхищённо сказала Настенька и протянула руку к голове Волка, чтобы погладить.

Собака подняла морду и неожиданно лизнула ладонь девушки, словно давая понять, что бояться не надо. Настенька рассмеялась, отдернув, было руку, но тут же теперь совсем без страха повела рукой по мохнатой голове и шее добродушного великана.

Лес тихо зашумел листвой.

О том, как я служил работником у трясогузок

А и вот что я вам скажу, дорогие мои собратья по перу, писатели, то есть те, кто некогда скрипели перьями по бумаге, а нынче катают шариками ручек шариковых по ней же или тюкают пальцами по клавиатуре, выбрасывая буковки на компьютерных экранах. Чем сиднем сидеть в городских стенах, штаны или юбки протирая в погоне за славой и весьма призрачным величием, обратите-ка вы свои стопы, изрядно приуставшие в беготне по не всегда благодарным и приветливым редакциям и, тем более, вышестоящим организациям, за город, поближе к природе-матушке. Уверяю вас, что только там вы обретёте истинную радость душевную, покой и умиротворение сердечные. Там, именно там, среди берёз игривых, весело подставляющих тела свои белые взгляду вашему ласковому, среди ив задумчивых, опустивших пряди волос до самой воды речушки быстротечной, как и сама жизнь, среди дубов осанистых да кряжистых, по-стариковски мудрых, среди лугов, неизбывной зеленью охваченных, волнующихся травами сочными да пряными, только там вы поймёте всю тщету ваших помыслов превзойти это величие, миллионы раз описанное, но так и не отражённое во всей своей красе, ибо невозможно познать бесконечное, охватить бескрайнее, объять словесами необъятное, но очень даже возможно и совершенно приятно и восхитительно любоваться этими чудесами в любое время года, а особенно в пору цветения, благоухания и буйства красок.