Книга Знаешь, все всерьез! - Лорин Батлер

Комната была довольно большой, признал Луиджи, войдя внутрь. Много места занимали шкаф и кровать. Заметив ее, гость издал вздох облегчения. Он терпеть не мог стандартных американских спален с полуторными кроватями. Гатти с детства привык к королевским размерам семейных итальянских кроватей, передаваемых по наследству из поколения в поколение.

Взгляд гостя оценивающе скользнул по безупречной чистоты покрывалу и гардинам. Трудно было преодолеть искушение, которое сулила эта комната. Внезапно он услышал за спиной голос Иды, в котором читалось обвинение.

— Ты сменила покрывало и занавески?

По ответу Коры Луиджи догадался, что наблюдательность Иды смутила ее, и предположил, что все поменяли специально для него. Она действительно необычная женщина, подумал Луиджи, когда хозяйка показала ему ванную комнату.

Ванная была маленькой, но все же в ней оказалось достаточно места для душа и ванны. Пока Кора поджидала его на лестничной площадке, Гатти еще раз осмотрел комнату и признал, что уют и комфорт тут почти как в его собственном доме.

Из окна спальни открывался вид на прекрасный сад, который был разбит на множество лужаек с разными растениями. Улыбка тронула губы гостя, когда он заметил, что трава в одном месте сильно вытоптана.

Такой же клочок примятой травы был и на лужайке за его домом в Италии. Прошлой осенью он хотел заново засеять все травой, но родственники запротестовали, не желая, чтобы он трогал любимое всеми местечко, где играют дети, и собирается вся семья.

Спускаясь по ступенькам, Кора чувствовала, как ее лицо заливает краска злости, когда Ида уже в который раз посетовала:

— Дорогая, я думала, ты собираешься поселить его в комнату дочери…

— Я… я думала, что это будет не слишком подходяще. Обстановка в той комнате больше подходит женщине, — ответила Корина, не желая говорить, что не хочет, чтобы Барбара, вернувшись из свадебного путешествия, обнаружила свою комнату занятой.

Кора хотела, чтобы Барби считала этот дом своим, чтобы падчерица могла вернуться в свою комнату, когда пожелает. В душе, конечно же, Корина не хотела, чтобы это произошло — ведь теперь место Барбары рядом с мужем, и там ее дом.

— Но чтобы выехать из собственной спальни!.. — не унималась Ида.

— Это не моя комната, — сказала тихо Корина. — Это была комната Оливера, наша комната, — поспешно добавила она, увидев, что Луиджи направляется к ним.

Как она объяснит Иде — или кому-нибудь другому — что после смерти мужа вместо того, чтобы найти успокоение в комнате, в постели, которую они делили все годы десятилетнего супружества, она нашла эту комнату… холодной, и что предпочла ей маленькую, уютную комнатку для гостей, которую теперь считала своей?

К тому же и раньше бывали ночи, когда она просыпалась и, не в состоянии снова заснуть, тихонько пробиралась в комнату для гостей, чтобы найти там уединение и нечаянно не разбудить Оливера.

— Так что ты думаешь, Луиджи? — спросила Ида тоном человека, который уже знает ответ.

— Уверен, мне здесь будет очень удобно, — ответил он, а потом повернулся к Корине. — Я понимаю, что у нас еще не было возможности обсудить финансовый вопрос. Вас устроит, если я перезвоню позже?.. Скажем, сегодня вечером… Нормально?

— Сегодня вечером? О нет, боюсь, я не могу. Я ухожу.

— Уходишь? — с грозным видом спросила Ида. — Куда?.. С кем?

Кора стала спускаться по ступенькам и столкнулась с Мартой, которая предотвратила дальнейшие расспросы своим комментарием.

— Так-так… Это не может быть мужчина. По крайней мере, не тот, которым заняты твои мысли…

Заняты мысли? Луиджи нахмурился. Означает ли это, что в ее жизни кто-то есть? Должно быть, Корина не хотела, чтобы о нем знала Ида. Это было видно по тоскливому выражению лица вдовы.

— Это родительское собрание в школе, — объяснила Корина.

— Но они же не думают, что ты придешь, — сказала Ида. — Ты же, в конце концов, не родитель!

— Да, но я воспитатель! — возразила Кора, и все в ней как-то резко изменилось — и голос и взгляд стали тверже и властнее.

Эта женщина могла быть решительной, даже почти агрессивной в своем стремлении защитить слабых и обиженных, всех, кто нуждался в ее покровительстве — будь то ребенок или взрослый, подумал Гатти.

— И я хочу быть там. Простите, но не смогу увидеться с вами сегодня вечером, — извинилась она перед гостем. — Возможно, завтра утром.

— Да, да, — согласился тот. — Я позвоню вам завтра. — Долгий перелет начинал сказываться, к тому же нужно было ехать в офис для встречи с Теодором.

Однако у Гатти пока не было сил начинать серьезные исследования проблем американского филиала компании. Впрочем, он уже стал понимать причину постоянного напряжения Тео в его присутствии: все эти дни беднягу преследовал страх быть уволенным. Интересно, он так же терзался, когда предлагал руку и сердце Иде? Будет ли такой день в моей жизни? — подумал Гатти.

Перед глазами возник последний семейный сбор в Новый год.

— Тебе нужно жениться, — ворчала Моника, одна из его сестер.

Конечно же, она и остальные члены семьи сделали все возможное, чтобы найти ему подходящую жену. Луиджи поймал себя на мысленном вопросе — а понравилась бы им Корина? — и тут же оборвал себя, понимая, насколько подобные размышления чужды ему. Меня заинтриговало то, что она не похожа на других, заверил себя Луиджи.

— Ух ты! Вот это и называется — настоящий мужик! — прокомментировала Марта, жадно поглощая очередное печенье, когда они с Корой наконец снова остались одни. — Я представляла его совсем не таким, думала, он будет относиться к тому типу, у которых короткая стрижка, узкие брюки и самомнения на десятерых. Но зубы у него все-таки свои, — задумчиво продолжала она. — У итальянцев всегда хорошие, сильные, белые зубы… Чтобы быстрее съесть тебя, моя дорогая, — беспечно добавила Марта и усмехнулась, когда Кора с подозрением взглянула на нее. — И взгляд у него такой призывный, говорящий, что он очень хорош в этом деле…

— Если ты имеешь в виду то, что я думаю, то ты имеешь в виду… — натянуто начала Кора, но почти сразу же сдалась и покачала головой, когда Марта прервала ее.

— Я ни на что не намекаю, а просто говорю, что он очень… сексуальный мужчина. Ведь все-таки, может быть, что-то есть в том мифе о букете новобрачной, — задумчиво пробормотала она.

— Марта! — суровым тоном предостерегла ее Кора.

— Ладно, ладно, знаю — ты приняла обет безбрачия, и я не должна больше ничего говорить. Жалко, что все это напрасно… Такой мужчина!..

Марта вскоре ушла, а Корина поднялась наверх и остановилась перед дверью хозяйской спальни. Она постояла немного, а потом медленно, почти с неохотой, открыла ее и, ненадолго задержавшись на пороге, вошла внутрь.

Эту комнату она делила с Оливером все годы их супружества. Однако, стоя сейчас посреди спальни. Кора не чувствовала присутствия призраков прошлого, которые бередили бы ее душу.